Люди облаков - Келли Роберт Б.

– Почему я должна наблюдать за какой-то грозой? Гром, молнии… это может заинтересовать только ребенка, например такого, как ты, но… – Она поколебалась немного, как будто потеряла ход своих мыслей. – Так, так… все это такая глупая трата времени…

Поль Бенэярд изумленно смотрел на свою наставницу. Говорить такое было просто кощунственно! Она же прекрасно знала, почему они все так внимательно следят за каждым проходом Салькаровой Массы. Это же были Звездные Ворота! Через них должен был появиться Малха! Так говорилось в Книге Пророчеств.

– Что вызывает эти штормы? Какие физические процессы участвуют в этом? – спросил мальчик.

Бенерит взглянула на мальчика:

– Ты уже знаешь ответ на эти вопросы.

– Я знаю, что они порождаются прохождением Массы через верхние слои нашей атмосферы, – резко ответил он, раздраженный настроением свой наставницы. – Но я хочу знать больше.

Старая женщина, тяжело вздыхая, подошла к книжному шкафу. С полки она сняла тяжелый манускрипт и прижала его к груди. Она подняла глаза и посмотрела на бледное полотно стены на шкафом, где были повешены портреты семи поколений герцогов Бенэярд.

Какое необычайное сходство черт. Было такое впечатление, что генотип джарредов, который полностью принадлежал Бенэярдам, был непроницаем и противостоял любым генетическим примесям. У всех шести герцогов были большие серо-карие глаза. У всех были прямые густые брови, прямой нос. Очертания рта напоминали изгиб лука, при этом из поколения в поколение сохранялась характерная черта: тонкая верхняя губа и более полная нижняя. Однако это был портрет прапрадедушки Поля, герцога Вайтина Бенэярда, который больше всего напоминал ей Поля. Жестко очерченные скулы и небольшое косоглазие придавали выражению его лица некое упрямство и фанатичность. То же самое выражение лица она часто видела у Поля, особенно, когда он очень увлекался каким-то предметом, как, например, сейчас.

Она положила книгу на стол перед Полем и, пролистав страницы, нашла чертеж, который искала. На нем было изображено Солнце и орбита их планеты, Калферона. Здесь же была нарисована Масса, кружащая вокруг Солнца. Орбита Массы была изображена в виде приплюснутого эллипса с незамкнутыми концами, и она пересекалась с орбитой Калферона в четырех точках.

– А орбита Массы пересекается с орбитой Палистрайда? – спросил мальчик.

– Да, – бенерит посмотрела на своего воспитанника с любопытством.

На какое-то мгновение мальчик вспомнил об атмосферном возмущении, которое он наблюдал вчера. Он стоял на башне Сачкайнд со своими родителями и младшей сестрой. Когда шторм проходил прямо над их головой, сестра бросилась к отцу и обхватила его за ноги.

– Папа, не разрешай ему съесть меня! Не разрешай ему съесть меня! – кричала она.

– Не бойся, Кристина, – сказал отец. – Живот Массы сегодня полон. Смотри, как она трется о небо.

Это была сказка. Салькарова Масса была мифическим крылатым драконом, который спал в своей пещере на поверхности планеты. Просыпаясь после нескольких месяцев сна, он облетал Калферон в поисках пищи и ел, ел, стараясь наполнить свой прожорливый живот. Это была детская сказка, но именно из нее ученые позаимствовали имя для газообразной массы.

– Какова вероятность жизни на Палистрайде? – спросил Поль.

– Ты имеешь ввиду разумную жизнь?

Поль начал поглаживать рукой горло.

– Да, разумной жизни.

– Маловероятно. Палистрайд гораздо дальше от Солнца. Предполагают, что температура на этой планете меняется от минус двухсот до минус ста пятидесяти по Фаренгейту.

– Но все же это не так уж невероятно? Особенно, если на Палистрайде была бы более развитая цивилизация, которая научилась бы справляться с такими низкими температурами. Может быть, цивилизация, которая жила бы в подземных пещерах?

Наставница устало опустилась в свое кресло.

– Что ты хочешь все-таки выяснить, Поль?

– Я пытаюсь понять, может ли Малха быть живым человеком из плоти и крови, не отличающимся от нас. Жителем планеты Палистрайд.

– И ты считаешь, что Масса может быть тем мостом, по которому он переберется с Палистрайда на Калферон?

– А разве это лишено определенной логики?

– Логики здесь очень мало. – Наставница выпрямилась в кресле. – Как, по-твоему, мог бы твой Малха перенести жестокий холод внутри Массы?

Поль ждал этого вопроса.

– А зачем ему вообще подвергать себя воздействию космической бездны? Почему бы ему не укрыться в какой-нибудь жизнезащитной оболочке?

– Летательный аппарат?

Поль почувствовал некоторую насмешку в ее голосе. Это вызвало в нем раздражение.

– Да! Летательный аппарат? Ты что думаешь, наша цивилизация самая развитая во всей Вселенной?

– Она – единственная в этой солнечной системе, Поль!

Все это произошло двенадцать лет назад. Это было время его детства. Но даже по прошествии стольких лет эти воспоминания доставляли Полю какое-то приятное удовлетворение, потому что наставница тогда была не права. К сожалению, она не дожила до того, чтобы увидеть первую летательную машину, прошедшую через Массу. Это случилось семь лет назад, через два года после ее смерти. С тех пор прилетели еще три летательные машины.

Поль снова посмотрел на восток. Над вершинами Восточных гор была видна тонкая полоска пульсирующего света. Это приближалась Масса.

Поль перевел взгляд на одну из угловых башен. На ней толпились жители замка, которые, как и он, собрались для того, чтобы посмотреть прохождение Салькаровой Массы. Выложенная плитками крыша башни образовывала стену в три четверти роста, прочерченную прорезями вполовину этой высоты. Это позволяло лучникам во время обороны замка, с колена выпускать стрелы и затем скрываться за стеной. Позднее, за два столетия мирной жизни, последовавшей за вторжением джарредов в поместье Каркан, камень искрошился и были возведены деревянные поручни, перекрывавшие наиболее открытые пролеты. Теперь у этих поручней собрались дети, а самые маленькие пытались разглядеть хоть что-нибудь через щели между досками. Взрослые стояли немного подальше, собираясь группами, чтобы поговорить и понаблюдать.

Поль стоял на центральной башне Сачкайнд. Она возвышалась на целых семнадцать футов над угловыми башнями. И это уже стало традицией, когда на центральной башне собирались члены правящей семьи и приглашенные ею гости, чтобы наблюдать за прохождением Массы с самой высокой точки. В эту ночь Поль не был один на башне. Рядом с ним стояли Иллад Рахман, капитан охраны отца, и его друг Джесси Вантроп.

Послышались шаги. Поль повернулся и увидел, как в дверь просунулась голова его сестры.

– Как мама? – спросил он.

– Спит. Врач дал ей успокоительное.

Кристина преодолела последние несколько ступеней и встала рядом с братом. На востоке в небе вспыхивали молнии. Какое-то время они молча наблюдали за ними.

– Врач считает, что мамино заболевание носит психический характер.

– Ну почему она так легко сдается? – закричал Поль. В своем голосе он почувствовал напряжение. А не заставляли ли они сами себя бодриться сейчас?

– Она не сдается, – возразила Кристина.

– Сдается! Она думает, что отец… мертв.

Наступила тишина. Впервые оба допустили мысль о том, что это могло случиться.

Поль отвернулся к горам. Теперь шторм был почти над их головами, и самые высокие вершины освещались вспышками молний, которые беспрестанно разрывали небо. Он мог разглядеть их зазубренные вершины и угадывал глубокие скальные расселины между ними. Тогда здесь разбились все четыре летательные машины.

– Почему ему надо было уехать, Поль? У него же было столько добровольцев среди его офицеров.

– Ты знаешь, почему он уехал.

– Да, я думаю, что да… И все равно это было… глупо.

Поль видел, что Кристина вот-вот расплачется. Эти последние несколько месяцев совершенно истощили ее. С самого начала она не была толстушкой, но сейчас она совсем осунулась, постоянно беспокоясь о здоровье матери и безопасности отца. Щеки ввалились, выступили скулы, а черные волосы, крепко стянутые на затылке в хвост, еще сильнее подчеркивали худобу.