Юрий Ижевчанин - Первая колония
— Замечательно! Значит, мы кое до чего договорились! — сказал полковник.
— Я немедленно отправлю людей закупать коней. Коней мы не повезем с собою, так что перед отъездом придется распродавать. Поэтому купим три сотни коней, и все по очереди будут тренироваться на них, — подвел итог принц.
А про себя принц подумал, что здесь придется учиться быстро организовывать защитный строй из беспорядочной конной лавы. Получается на самом деле: здесь люди заодно будут учиться умению бежать и немедленно переходить к регулярной битве, как только враги потеряют строй и осторожность. Так что его план начал косвенным образом осуществляться.
Услышав о такой придумке, князь Клингор предоставил еще более сотни коней из своих конюшен и сам с интересом наблюдал за обучением конной пехоты. Он даже устроил учебный бой со своими всадниками, и был очень доволен, что его всадников побили.
Арлисса оказалась исключительно жесткой наставницей женщин. Она помнила, как трудно без привычки вести светские разговоры, и вовсю школила несчастных дам и девушек, чтобы те учились вовремя вспоминать нужные стихи, расшифровывать намеки и иногда сами ответить хоть неуклюжим, но стихотворением. Она даже договорилась с женой князя, валлинской принцессой Акниссой о том, чтобы провести пару совместных праздников для дам, как было сформулировано, двух княжеских дворов. Естественно, на эти праздники были приглашены жены и дочери лишь наиболее родовитых из колонистов (как будущих владетелей). Но Арлисса рассчитала, что женщины из захудалых дворянских родов, повертевшись, как ужи на раскаленной сковородке, на язычках светских дам, затем и себе спуску не дадут, и другим дамам тоже.
Первый из праздников состоялся после учебного боя между конниками князя и пехотинцами Атара. Князь, как проигравший, пригласил победителей на пир в свой дворец. Новые и старые высокородные из колонистов пировали в зале знати, обычные в зале благородных и почтенных. Дамы из знати сразу же начали вовсю шпынять намеками и другими приемами светской беседы вновь испеченную колониальную знать. Арлисса внимательно следила, не помогая, но записывая на бамбуковую дощечку имена всех своих девушек и дам, которые сумели удачно ответить. Сама она уже легко отбивалась от единичных наскоков, а на более мощную атаку дамы, у которых были легкие жертвы, не собрались. Кисса, Иолисса и Акарисса, напротив, старались по мере возможности помочь своим новым согражданкам. Ириньисса пока еще не присоединилась к колонистам, она решила посетить Имперский остров и Валлину.
На следующий день Арлисса похвалила всех отличившихся, угостила и на полдня освободила от учебы.
Мужчины вели более простые и грубые разговоры, но иногда налетавшие на них дамы заставляли вновь испеченную знать густо краснеть. Принц и князь с наслаждением наблюдали за этим избиением. Князь был доволен своими людьми, а принц радовался, предвкушая, что теперь его люди, как следует поругавшись, возьмутся за учебу, чтобы в следующий раз достойно отвечать. На следующий день принц спросил своих:
— Ну что, отдохнули и насладились обществом прекрасных дам?
— Какое там отдохнули! — ответил за всех Асретин. — Люди князя взяли полный реванш за поражение в учебном бою! Но я одного не понимаю, будущий князь наш. От кого нам придется отбиваться на приемах на варварском Юге?
— Я же говорил, что с одного взгляда местные должны чувствовать, что вы — не чета им, что вы все — знать. Спесью этого добиться нельзя. Здесь вас беспощадно натренируют, а там уж вы будете показывать им, как должны вести себя Высокородные и знатные. Заодно, если кому-то из варваров захочется войти в наш круг, он будет вынужден обучаться старкской культуре и станет почти что старком. А такие вожди в местных племенах и царствах нам будут ох как нужны. Так что это тоже война, и на самом деле не менее тяжелая и кровавая, чем оружием.
— Уже поняли. Острые языки острее торовских кинжалов, но зато никогда не ломаются, — подытожил Асретин.
Хотя верфи Карлинора были маленькие, их хватало, чтобы постепенно починить и обработать для длинного плавания корабли колонистов. Принц рассчитал, что примерно через шесть месяцев, к новому году, он сможет отправляться. А до этого надо было завершить все дела в Империи.
Старшие два сына принца (от гетер) вовсю тренировались в военном искусстве. Когда принц приобрел статус Принца Империи, он заменил их односложные имена на двусложные имена высшей знати. Шестнадцатилетний Крин стал Кринсором, дельфином при переводе с древнего языка, а пятнадцатилетний, но очень азартный в военных упражнениях Ласс стал Лассором, косаткой. Младшие сыновья получили имена Кирсор и Сингсор: нарвал и голубой кит. Так что в преддверии заморского переселения это поколение рода принца получало морские имена.
Как будто полностью наладившаяся жизнь в лагере колонистов неожиданно для них (да и для Атара, который в этом вопросе допустил промах еще на Имперском острове) была взорвана сообщением о смерти Императора, которое пришло через два месяца после переезда в Карлинор. Но это известие, конечно же, меняло планы очень многих по всей Империи. Местоблюститель императорского престола Принц Империи герцог Питтак Атригаль из южного валлинского княжества Аколларр объявил о созыве Большого Имперского Сейма и о выборах нового Императора. Князь засобирался в дорогу, да и принцу было неприлично не посетить хотя бы часть Сейма. Но до созыва Сейма оставалось еще три месяца, и принц начал обучать часть своих воинов, уже натренировавшихся быстро создавать строй, спешившись с коней, на искусство бегства, неожиданно сменяющегося появлением из беспорядочной толпы железного пехотного строя. Сначала его сыновья с недоверием относились к неблагородному занятию: обучению панике, но затем поняли, в чем дело, и принц с удовлетворением видел, как они взяли на себя положенную им по происхождению роль вожаков и в любой ситуации стремились быстро собрать воинов в четкий строй вокруг себя. Так что некоторые надежды на то, что к моменту отъезда на Сейм уже будут молодые командиры, обучающие остальных воинов столь непривычному искусству, уже появились.
В Колинстринне весть о смерти Императора Куктинга тоже изменила многие планы. Тор Кристрорс понимал, что теперь он вынужден будет отсидеть в имперской столице весь Великий Сейм, поскольку уважительных причин отлынивать у него просто нет. Эсса не собиралась отпускать мужа одного на Киальс, и поэтому тоже активно готовилась в дорогу. Конечно же, эту ситуацию она попыталась использовать и для побочных дел. В частности, Ингриссу надо было окончательно скомпрометировать, и поэтому Эсса решила оставить ее главной в отношениях с женщинами из простонародья и со слугами. Формально все было правильно, поскольку ранг ее мужа был вторым после ранга Мастера-Владетеля. Зная отношение простонародья к Ингриссе и наблюдая состояние Ингриссы, которая все время была то на грани, то за гранью истерики, Эсса не сомневалась в том, что за время Сейма та натворит столько дел, что можно и нужно будет попросить вмешаться самого Мастера. Ангтун дрожала при одном упоминании о Киальсе, и поэтому ей разрешили остаться дома. По рангу своему Мастер теперь должен был построить либо выкупить и перестроить под себя небольшой домик в Имперской Столице, и ему пришлось заранее послать своего архитектора с большой сумой денег и надежной охраной. На Киальсе и цены были сумасшедшими, и преступность весьма высокой, несмотря на большое количество стражников и регулярные казни злодеев. Словом, для семьи Мастера Сейм не обещал быть приятным времяпровождением. Но Мастер твердо надеялся окупить расходы, набрав на Сейме много заказов от знати других королевств. Ведь брать заказы, переданные через слуг или челядь, ему было совсем не по рангу, а встретиться лично легче всего было на Киальсе.
