Андрэ Нортон - Победа на Янусе
Наконец-то берег! Когда они направили каноэ к нему, росомахи чуть не устроили кораблекрушение. Увидев и учуяв берег, животные беспокойно задвигались, навострили уши, понимая, что берег совсем близок. Тагги поднялся на задние лапы и прыгнул на самый край судна, и Шенн едва успел перенести свой вес в противоположном направлении, чтобы сбалансировать каноэ, когда Тоги ринулась за своим другом. Потом они прыгнули в воду и стремительно поплыли в сторону берега, в то время как Торвальд вел каноэ плавно и размеренно. Шенн схватил драгоценную сумку с провиантом, чтобы она не утонула. Покрытые песком и гравием росомахи выбрались на берег и весело запрыгали по земле, после чего остановились и стали отряхиваться.
Возле самого берега суденышко плыло медленно и неуклюже, и, хотя оно было легким, обоим мужчинам пришлось изрядно попотеть, чтобы тащить его по земле между камнями и кустарником без помощи весла-руля. Ни на секунду не забывая о трогах, им хотелось поскорее отыскать убежище, чтобы спрятать свое судно.
Тагги выкопал из углубления в земле яйцо и вылизал его зеленоватое содержимое, испачкав им шерсть. Росомахи не тратили зря времени на поиски даров природы и стали быстро разорять многочисленные гнезда. В каждом из углублений они отыскали по три-четыре яйца с довольно плотной скорлупой. Проходя по тропинке, отмеченной следами их когтей, терранцы взобрались на пологий холм из красноватой земли, уходящий в глубь острова.
Они обнаружили воду, но не кристально чистый горный ручей, а застоявшееся озерцо с затхлой водой, образовавшееся между скальными породами из-за частых дождей. Жидкость оказалась теплой, противной и солоноватой на вкус, и они, не обращая на все это внимания, алчно утолили жажду.
Вскоре они дошли до скалы, возвышающейся у края острова, от которой внутрь острова шел пологий спуск, точно такой же высоты, как и спуск к воде. По своей форме скала являла собой почти идеальный треугольник. Земля заросла густой травой пурпурно-зеленого цвета, среди которой виднелись какие-то растения и деревья. Место выглядело вполне приемлемым для жилья, но здесь не было больше ничего, хотя они тщательно изучили это место, стараясь обнаружить в нем вражеский аванпост.
На ночь они разбили лагерь в довольно глубокой впадине, образовавшейся в земле явно с незапамятных времен. Они жарили яйца и ели их содержимое, сильно отдающее запахом рыбы, не потому, что испытывали удовольствие от подобной пищи, а только потому, что это была какая-никая, но еда. Ночью на небе не появилось ни облачка. Поэтому, стоило кому-нибудь из них задрать голову, перед ним открывалось бесконечное небо, усыпанное сверкающими звездами. Вглядываясь в звезды, они обращали внимание на каждый посторонний огонек или искорку вспыхивающую в небе, потому что ими вполне могли оказаться разведывательные корабли трогов.
— Они не оставят нас в покое, — решительно заявил Шенн о том, что было очевидно для них обоих.
— Не забывай о кораблях колонистов, — напомнил ему Торвальд. — Если они не сумеют захватить пленника, чтобы связаться с ними, и ослабят свою бдительность, тогда… — он громко щелкнул пальцами, — то Патруль выйдет на охоту причем очень быстро! И им придется несладко!
Таким образом даже вдали от трогов они, в некотором роде, продолжали борьбу. Шенн откинулся назад и прислонился к дереву, и его тщедушные плечи отдыхали. Он пытался подсчитать, сколько дней и ночей пролетело до того момента, когда проклятые троги уничтожили их лагерь при помощи своего смертоносного оружия. Но один день сливался с другим, поэтому ему удавалось отчетливо вспомнить только ночь разгрома, затем их отчаянную вылазку, страшный шторм на море, бегство от корабля трогов в пещеру и их встречу с ищейкой. Затем он вспомнил их с Торвальдом странные эксперименты с медальоном. И сегодняшний день, когда они целые и невредимые, наконец добрались до острова.
— А почему вы выбрали именно этот остров? — внезапно спросил он офицера.
— Потому что я нашел медальон именно здесь, на краю той лощины, — сухо ответил Торвальд.
— Но сегодня мы совсем ничего здесь не обнаружили…
— Пока этот остров будет для нас точкой отсчета. Можно сказать, началом.
Началом чего? Тщательного исследования всех этих островов, и больших и маленьких, то есть всех островов, составляющих эту бесконечную цепочку? И как они открыто попадут на следующий остров, если в любую секунду в небе может показаться тарелка трогов? Сегодня они и так примерно час были превосходной мишенью, пока их не скрыл атолл. Усталый до изнеможения, Шенн протянул руки к огню слабого костра, ощущая кончиками пальцев его тепло. Еще ни разу прежде он так не выматывался. А что будет завтра? Снова они будут грести до потери памяти? Но это будет только завтра, а сейчас по крайней мере им не надо волноваться о том, что на них нападут троги. Стоит им только потушить костер, и их никто не заметит. Кстати, Торвальд постоянно уменьшал силу огня. Шенн улегся на постели из листьев и свернулся в клубок, как росомаха. Ночь выдалась спокойной и тихой. До него доносилось лишь убаюкивающее бормотание моря, и вскоре он погрузился в глубокий сон.
Неожиданно выкатившееся солнце ослепило Шенна. Он сонно повернул лицо к приятному теплу, затем открыл глаза и потянулся, как кот. Когда он окончательно проснулся, им вновь овладели воспоминания. Снова надо быть начеку. Рядом с собой он увидел примятую траву и сгоревшие угольки ночного костра. Однако нигде не заметил ни Торвальда, ни росомах.
Шенн не только остался один, но внезапно им овладело жуткое чувство, что его покинули все на свете; что Тагги, Тоги и офицер на самом деле взяли да исчезли. Шенн присел, а затем поднялся, порывисто дыша от страха. Тревога пронизывала все его естество, и он машинально дошел до внутреннего склона скалы и поднялся на каменную крестовидную площадку, откуда мог видеть берег, где они спрятали свое каноэ.
Длинные ветки и густая трава, которой они прикрыли суденышко от чужого взора, беспорядочно валялись вокруг, точно кто-то в спешке раскидал их. И не слишком давно…
Он увидел каноэ довольно далеко в зеркально спокойном море в пределах атолла, лопасти весла то вздымались, то опускались от умелых движений того, кто находился в каноэ. Встревоженная вода вокруг суденышка ярко сверкала на солнце. По блестящим валунам внизу бегали росомахи и громко, тревожно кричали.
— Торвальд!..
Шенн набрал полные легкие воздуха и крикнул еще раз, на этот раз во весь голос, так чтобы сидящий за веслами человек смог услышать его даже из-за скалы за его спиной. Но человек в лодке даже не оглянулся.