Патриция Маллен - Повелители камней
— Я боюсь только глупых слухов. Магия не погибнет, пока у нас хватит смелости любить свою жизнь.
Великан почесал косматую голову. Беспокойство в его больших карих глазах сменилось легким недоумением. Через минуту он улыбнулся Сине, блеснув клыками в свете очага.
— Прелестное кольцо. Ты теперь Целительница? Поздравляю.
— Спасибо, ваше величество.
Сина провела пальцем по бесконечным звеньям. Кольцо сидело удобно. Оно было теплое и тяжелое.
Ур Логга встал, чтобы уйти, а когда чародей и его ученица поклонились ему, застенчиво кивнул.
Как только великан удалился, Фаллон повернулся к Сине:
— Нельзя расстраивать Царственных Других всякими слухами!
— Но, Мастер, я ничего такого ему не сказала.
— Знаю, знаю. Но будь осторожна в его присутствии: великаны прозорливы — таков, возможно, их Дар. Никому о затмении не говори. Нельзя допустить, чтобы эти мысли пустили корни в великанской общине.
— Но почему? Разве мы не должны предупредить все Племена?
Фаллон нетерпеливо покачал головой:
— Я не хочу, чтобы все болтали и волновались! Дракун — или любое бедствие — не нагрянет к нам из Моера, его не завезет эйкон. Бедствия вырастают из нас самих. Мы сами создаем их утратой веры. Китра сказала: «Не думай о беде, или накличешь ее». Не говори никому ни слова, ты меня поняла?
— Да, Мастер Фаллон. Но с вами мне можно поговорить?
— Конечно. Разве я когда-нибудь отказывал тебе в этом?
— Если задуматься о погоде и смерти Телерхайда, не странно ли, что Движение Камня и полное затмение произойдут так скоро друг за другом?
Фаллон нахмурился, его светлые глаза потемнели.
— Выражайтесь яснее, леди Сина.
Девушка на миг задержала дыхание и сказала, осторожно подбирая слова:
— Не может ли быть так, что это и вправду четыре из великанских знамений?
Чародей взревел:
— Четыре? Где вы видите четыре, леди? Даже изо всех сил напрягая фантазию и допуская, что ты правильно вычислила затмение, я насчитываю с натяжкой три.
— Я… я только хотела сказать… я только предположила, что если при Движении Камень упадет, то тогда будет четыре…
— Если! — фыркнул чародей. — Ты уже стала пророчицей? — И прежде чем Сина успела ответить, он продолжил: — Быть чародейкой — значит принять на себя определенные обязательства. В частности, не носиться с мыслями о бедствии! Даже если бы ты предвидела какую-то трагедию, дело чародейки — предотвратить ее действием, словами и мыслями! Причина рождает следствие!
— Мастер, я только спросила…
— А ответа нет! Я вижу только три случайных события и ничего другого! Эйкон меня раздери! — выругался Фаллон. Сина никогда не видела его таким разъяренным. — Ты не должна предаваться рассуждениям такого рода, ты поняла меня?
— Но…
— Никаких «но»! — Фаллон начертил в воздухе таинственный знак и жестко сказал: — Я налагаю на тебя Оковы Молчания! Тебе запрещено говорить о Дракуне с кем бы то ни было. Понятно?
Сина почувствовала, как Оковы сомкнулись на ее губах и на горле.
— Но, Мастер, это нечестно!
Фаллон удивленно посмотрел на нее. Первый раз за все свое ученичество она открыто возразила учителю.
— Ученичество не бывает честным, Сина. Это тяжелый труд, так что делай, как велено. Когда обретешь Дар, он станет руководить тобой. А пока ты подчиняешься мне.
Нижняя губа Сины задрожала.
— Может, я уже обрела Дар. — Фаллон поднял бровь, и девушка заторопилась: — Вы сказали, что у меня способности к вычислениям и логике. Если затмение наступит, а я уверена, что наступит, значит, я использовала свой талант для предсказания. А с помощью логики я могу рассудить, что при наличии трех других знамений Движение Камня в этом году решающее! Так может, это и есть мой Дар?
— Логика и умение считать? — Фаллон был в ужасе. — Ты равняешь их с Даром? Леди Сина, предсказание так же отличается от пророчества, как факел от молнии! Оба дают свет, но разве можно их сравнивать? Не беспокой меня подобной чушью в такие тяжелые времена. Когда ты действительно обретешь Дар, тебе незачем будет спрашивать, есть он у тебя или нет. Ты будешь это знать!
Книга третья
Лотен терпеливо сносил долгие годы ожидания в тайном убежище. Он держался в стороне от своего хозяина, хотя эйкон не прочь был завязать приятельские отношения, даже дружбу. Но Лотен никому и никогда не был другом. В других людях, да и в самом себе, он видел лишь орудия и средства для исполнения воли Тирана. Мысль о том, что всякий новообращенный становился послушным учеником, тупым орудием, доставляла Лотену такое же удовольствие, как затачивание темного клинка. Орудия — для Тирана, новообращенные — для Ворсай.
Лотен смотрел, как эйкон и новообращенный идут по дорожке вдоль стены храма, укрытые от любопытных глаз и ушей высокой стеной. Новообращенный, ставший послушником, шел, вытянув руки по швам, на полшага сзади своего наставника. Эйкон размашисто жестикулировал: тыкал пальцем, когда хотел подчеркнуть главное, и торжествующе потрясал кулаком, когда подходил к заключению.
— Не было никакого «жаркого из нечисти»! — говорил эйкон. — Все это ложь. Да, возможно, произошло несколько многолюдных жертвоприношении — человеческие эмоции требуют выхода. Но никто не устраивал этого официально. В подобных мероприятиях нет — и не было — никакой необходимости. Демоны даже полезны нам, если верующих в Ворсай хватает, чтобы стеречь их. Они будут рубить и жечь лес, возделывать землю и собирать урожай для своих хозяев-людей. Это естественный порядок вещей, когда люди правят и берут от земли и ее тварей ту награду, которая нам причитается. Помнишь святые слова?
Ученик начал страстно говорить, слова так и слетали с его губ.
— «Вы — сыновья Ворсай, гордость моих чресел. Я поставил вас править миром вместо меня и очищать его».
— Прекрасно. Эти слова — наша заповедь. Чтобы быть достойными любви и терпимости Ворсай, мы должны править Морбиханом и очищать его от его мерзких обитателей. Ты веришь этому?
— Всем сердцем.
— Хорошо. Но не думай, что любовь Ворсай так легко обрести. Я люблю тебя и доверяю тебе за то, что ты уже сделал. Но Ворсай требует еще деяний. Поступки питают его любовь. Он намерен испытать твою преданность.
— Я готов.
— Прекрасно.
Лотен улыбался, глядя, как они идут — почтительный послушник на полшага сзади, — и слушая, как их слова мостят дорогу для осуществления мечты Тирана.
