Светлана Багдерина - Герои не умирают
Фалько греб, налегая на весла что было сил, но тяжелая неповоротливая лодка не была предназначена для гонок — тем более, не с одиноким уставшим гребцом.
— Посмотри… где они… — надрываясь, прохрипел гардекор.
Мальчик приподнялся и выглянул из-за борта. Барзоанская шлюпка была клозах в двадцати от них и быстро настигала. Шестеро гребцов, работая веслами без особых усилий, сокращали расстояние между ними с каждой секундой.
— Совсем рядом! — отчаянно выкрикнул Найз, оглянулся…
Корма третьего галеаса нависала черной горой всего в десятке клозов впереди.
— Пробки вынь… рубаху сними… и прыгай… — натужно скомандовал гардекор, вкладывая последние силы в давно проигранную гонку.
Преследователи поравнялись с ними и, не ухватись Найз за край банки, резкий толчок борта о борт швырнул бы его на настил. Трясущимися руками он вытянул последнюю пробку, перевалился через борт и шлепнулся в теплые волны залива, краем глаза успев заметить, как Тигр, вырвав весло из уключины, напал на пиратов.
Вода, черная и плотная, сомкнулась над его головой, заливая рот, глаза, уши… Ужас, испытанный совсем недавно, вспыхнул заново — но на этот раз заставляя неистово молотить руками и ногами.
Вверх, вверх, вверх!..
Вода закончилась неожиданно: тело его почти по грудь вырвалось из ее объятий, и он, не веря и не понимая еще, принялся хватать ртом воздух, колотя руками по волнам. Несколько секунд спустя мальчик успокоился, осознал, что если просто перебирать руками и ногами, то можно если не плыть, то хотя бы не тонуть — и получил первую возможность осмотреться по сторонам.
Лодки покачивались теперь на волнах почти у самой кормы галеаса, почти не видные в его тени. На них, сверкая клинками, мельтешили темные фигуры. Человека с веслом было не разглядеть, но если шел бой, значит, Тигр был жив.
Взмахнув руками, кто-то упал.
У кого-то из рук выпал меч.
Что-то тяжелое пролетело над головами и ударилось в корму корабля…
«А-а-а, провались земля и небо!» — разнесся клич, заставляя сердце радостно забиться, сверкнула сталь взметнувшихся клинков — и тут же с оглушительным плеском кто-то рухнул в воду.
Тигр?!..
Люди, оставшиеся в лодках, дружно рванулись за упавшим — и отпрянули: в ореоле бирюзового пятна, ослепительного даже в блеклом свете месяца, всплыла бочка. Тела не было.
Тигр?..
Сердце мальчика замерло, и холод, точно подкравшийся из глубин океана, пополз по груди, стиснул горло и брызнул кипятком в глаза.
Тигр… как же так… Фалько… Тигр…
Момент истины пришел ясный, как белый день. Не было Тигра. Не было наемного убийцы. Не было вора и предателя. Был только один человек — капитан Бессмертных. Фалько. Всегда. А всё остальное — такая ерунда! Как он мог замечать ее вообще! Был Фалько — настоящий, живой, хоть какой! — а теперь его не стало!
Фалько!!!..
Найз всхлипнул, окунул в воду пылавшее лицо… и вдруг кто-то тронул его за плечо. От неожиданности мальчик захлебнулся, погрузился с головой, в панике чувствуя, что снова идет ко дну…
Сильная рука вытащила его на поверхность, и голос Тигра тихо проговорил:
— Извини, визитную карточку вперед не прислал. А сейчас оставим благородных и не очень господ развлекаться. Пошли.
На плеск обернулись пираты. Резкий выкрик по-барзоански подхватил еще с десяток голосов. Откуда-то сверху прилетело и вонзилось, буравя воду рядом с его лицом, что-то длинное. И еще, еще… Сухопутные рефлексы Найза заставили его метнуться в сторону, сжаться. Почувствовав, что тонет, он в ужасе заколотил руками и ногами.
Одна из стрел царапнула щеку гардекора.
— Палкой в глаз!.. Какого хромого Радетеля… — прорычал он, снова схватил мальчика за плечо, увлекая вниз — но тот вырвался, панически отплевываясь:
— Я!.. Не умею!..
Моментально всё поняв, Фалько рявкнул:
— Набери воздуха!!!
Еще несколько стрел просвистели мимо, с тихим шипением вгрызаясь в воду в считанных нолах от них. Не дожидаясь и не проверяя, выполнен ли его приказ, гардекор обхватил мальчишку за плечи и нырнул.
Перед самым погружением Найз услышал, как с берега донесся раскатистый грохот, и тьма озарилась огненными цветами, которые со скоростью звездопада понеслись на вражеские корабли. И там, где раскаленные частички касались бирюзовой жидкости, она вскипала, выбрасывая фонтаны огня. Когда они вынырнули второй раз, задыхаясь и хватая ртом воздух, ночи больше не было: галеасы, шлюпки, и даже вода пылали адским бело-бирюзовым пламенем, слепя глаза и отсекая от берега. Ни погони, ни мщения разъяренных барзоанцев не последовало: или у них появились занятия поинтереснее, или не осталось никого, кто мог бы связать гибель рейдеров со странной парой диверсантов.
* * *Путь до берега в обход быстро догоравшего изумрудного костра занял у них почти час, минут десять из которого ушло на урок плавания для Найза. Если бы Фалько плыл один, несомненно, он добрался бы раньше, пока неторопливое декабрьское солнце еще собиралось с духом за горизонтом для нового дня. Но мальчик — слабый и неопытный пловец — минут через двадцать почувствовал, что силы его на исходе. Отдыхать на воде, на виду у всех, когда первые лучи уже золотили край неба, было опасно, и гардекору пришлось подхватить его и тянуть за собой. Выбиваясь из сил, чувствуя, что еще немного — и вытаскивать из воды придется уже его самого, Фалько плыл, то и дело меняя руки, но никакая тактика и техника не могли заменить отдыха — хотя бы короткого. Найз понимал это, и даже помогал, как умел, пока гардекор не рявкнул, чтобы тот прекратил, наконец, мешаться. Но ни толком обидеться, ни почувствовать себя униженным мальчик так и не смог, потому что счастье, настоянное на усталости и чувстве выполненного долга, сытой кошкой мурлыкало у него в душе.
Такое пожарище, даже если Аник до сих пор не добрался до капитана Дагона, должны были увидеть из самой Рэйтады. А это значит, скоро прискачет подмога и разгромит пиратов в пух и прах! Они победили! У них получилось! У них с Тигр… Нет, не с Тигром, с Фалько! С Фалько! Всё получилось — у них с Фалько!
А самое главное — Фалько вернулся.
И к своему изумлению мальчик вдруг понял, что ему всё равно, как и чем зарабатывает на жизнь человек, влекущий его по волнам через собственную смертельную усталость. Что ему безразлично, украл ли он драгоценности Танара и герцогини из беседки. Что абсолютно не имеет значения, каков он, этот Сенон Третий — жесток или суров, умен или хитер, злопамятен или мудр. Главное было в том, что Фалько оставался Фалько, какое бы прозвище он ни носил и чем бы ни занимался. Это был человек, на рассказах о котором он вырос, которого любил, как отца, никогда им не виденного, и который направлял его по жизни, сам не зная об этом. Он существовал — и этого было достаточно.
