Анна Этери - Похищение зеленой хризантемы
- Как это не похоже? - искренне возмутился Анемон. Племянница у него была единственной и неповторимой, самой близкой из живых родственников. Конечно, существовали еще несколько, четверо-и-далееюродных, но видел он их от силы раза три за свою богатую событиями жизнь, а потому редко вообще вспоминал про их существование. - А кожа? А черты лица? А движения? Внимательнее нужно быть, госпожа Мазахака!
- Ну, разумеется, господин Анемон, - молвила женщина, сурово рассматривая племянницу и дядю. - Внимательность важна. Но сделайте уже что-нибудь с чайником, раз собирались!
Истеричные нотки в голосе дамы напомнили, что неплохо бы проконтролировать ситуацию с разбушевавшейся утварью. Анемон со вздохом снял очки.
Поначалу ничего не происходило, жестянка плавно качалась в воздухе, изливая из приоткрытой крышки и свернутого носика таинственный зеленоватый свет.
- Что это он делает? - шепотом поинтересовалась у довольного ученика Мазахака, имея в виду Анемона, пристально глядящего на зависший чайник.
- Сейчас вы станете свидетелем того, как работает сенсей. Он усмирит мятежного лулончика.
Дух, почувствовав, как его обволакивает чужая воля, дернулся и затрепетал в своем сосуде, не желая подчиняться. Анемон улыбнулся, получая удовольствие от невинной игры.
- Силой данной мне семейством Арахуэнте, я обрекаю тебя, дух зла, на вечное служение мне и моим приближенным.
- Так вот оно в чем секрет, - прозрела суровая женщина. - Слова печати повеления…
- Да нет же, их произносить совершенно не обязательно, - сообщил всезнающий Торми, - просто сенсею захотелось выпедриться.
- Между прочим, я все слышу, Торми, - не переставая пристально глядеть на чайник, заметил Анемон. Меж тем посудинка покорно спланировала на подставленную ладонь. - Ну, вот и все. Иди на кухню, крошка, - улыбнулся чайнику молодой человек.
Чайник томно выпустил струйку зеленоватого пара, и улетел в указанном направлении. Мазахака, несомненно, впечатленная происходящим, заторможено смотрела вслед.
Анемон одел очки.
- Лайн, иди, переоденься с дороги.
Девочка согласно кивнула и бесшумно испарилась из коридора.
- Госпожа Мазахака, позаботьтесь, пожалуйста, о… - Анемон задумчиво посмотрел себе под ноги на бессознательное тело, раздумывая как бы поделикатней назвать жертву произвола творимого в его доме. Изодранная одежда и проступающий фингал смотрелись очень живописно. - О почтальоне. И не забудьте расписаться за посылку. Торми, когда приведешь себя в порядок зайди в кабинет при библиотеке.
Домоуправша вздрогнула, когда к ней обратились, но никак не возразила, хмуро воззрившись на незваного гостя. Ученик досадливо поморщился, не желая так быстро расставаться с вишневым вареньем, пусть и на голове.
Анемон, раздав указания, и сочтя, что здесь ему больше делать нечего, достал лиловую коробочку, и с любопытством рассматривая печати на ней, неспешно удалился.
***
Жемчужно- серое, темное небо и прозрачные серебристые нити, с весенним задором протянувшиеся с небес к земле; слепящие голубоватые вспышки молний вдалеке, и низкий рокочущий гром… Анемон распахнул окно, и комната наполнилась мерным шумом капель и освежающим запахом столь долгожданного дождя.
Оторвавшись от созерцания завораживающей стихии, он вновь обратил свое внимание на посылку, мирно покоившуюся на столе. Обилие печатей, нестандартная упаковка, отсутствие имени отправителя - все было крайне загадочно, но не внушало особых опасений. С предвкушением Анемон достал нож для бумаг и срезал тонкие веревочки, оплетающие лиловую коробку. Осторожно развернул слои хрусткой полупрозрачной бумаги и открыл нехитрый замочек небольшой простенькой шкатулки таившейся в бумажном плену. По помещению поплыл дразнящий густой аромат гиацинтов. Он его любил, хоть и возникали иногда неприятные ассоциации. Молодой человек задумчиво нахмурился, скользнув взглядом по выложенному перламутрово-зеленому узору на крышке, и потянулся было ее приподнять. Но дверь кабинета бесцеремонно распахнулась, и в дверном проеме нарисовался сияющий улыбкой Торми, все еще с вареньем на волосах.
Анемон удивленно воззрился на ученика - обычно его указания выполнялись беспрекословно… Ну ладно, следует признать, так было далеко не всегда.
- Ну и? Я же велел тебе избавиться от варенья.
- Сенсей! - Анемон поморщился, искренне недоумевая чего так орать, когда он находиться с другой стороны стола. - Это совершенно не важно! Вы же хотели со мной поговорить, все остальное подождет!
- Да?
При всем желании он не мог избавиться от изрядной доли скепсиса в голосе. Слишком уж хорошо знал ученичка.
- Ну, разумеется, - улыбнулся Торми, затем повел носом и удивленно воззрился на учителя. - Кстати чем это у вас тут так пахнет?!
Анемон нервно отдернул руку от шкатулки и посмотрел на серебристую дождевую вуаль за окном.
- Дождем, чем же еще?
Торми принюхался, взглядом обследуя дюйм за дюймом библиотечный кабинет, пока не узрел шкатулочку, из недр которого ранее хлынул восхитительный аромат; покачал липкой головой.
- Определенно духи. Прихорашиваетесь для Мазахаки?
- Для… кого? - приподнял бровь хозяин кабинета. - Кстати, Торми, с чайником ты немного перестарался.
- Но вы же сами велели…
- …наблюдать…
- А как можно понять, кто перед тобой, если ничего не происходит? И уж если говорить об этом, то вы, сенсей, тоже не бездельничали. Чернила на подбородке явно же не для красоты намалевали.
- А откуда знаешь, что не кровь?
- А что, кровь?
- Все возможно.
- Сенсей…
- Да нет, конечно.
- Сенсей!
- Ладно, иди уже отмойся. Проследи на всякий случай за почтальоном, надеюсь, госпожа Мазахака ничего противоестественного с ним не сделает.
- Ну, тогда я пойду.
Торми уже держался за дверную ручку, но уходить не спешил, словно ожидал чего-то. Анемон ухмыльнулся, поймав любопытствующий взгляд ученика на шкатулке в ворохе лиловой бумаги, и, достав веер, демонстративно подошел к распахнутому окну, всем своим видом показывая, что наблюдать за вспышками молний куда интересней, чем узнать содержимое посылки.
- Иди уже. Продолжай наблюдение.
Тяжко вздохнув, Торми под вспышку молнии и раскаты грома покинул залитый запахом гиацинтов кабинет. Его учитель покосился на захлопнувшуюся дверь и, тонко улыбнувшись самому себе, вернулся к столу и откинул крышку таинственной шкатулки.
Внутри лежали веточка гиацинта и коротенькая записка. Анемон с недоумением рассматривал пахучий цветок и гадал, что имел в виду автор столь оригинального послания. Он знал язык цветов, и помнил, что белый гиацинт означал признание адресата эталоном красоты и очарования, голубой - знак согласия, желтый - ревность, красный или розовый - игривость, пурпурный - призывал забыть все и впасть в печаль.
