Фабрис Колен - Возмездие
— Это так, ваше величество.
На самом деле Тириус имел в виду Ланию. Он имел в виду Тубалька и деревню. Какой далекой казалась ему теперь его жизнь в Дат-Лахане!
— Перейду прямо к делу, — сказал Полоний. — Недавно в районе Кастельского ущелья были замечены отряды сентаев. Менее, чем в десяти днях пути от Эзарета.
Тириус сощурился.
— Я несколько дней обсуждал это с моими генералами, — продолжал Император более жестким голосом. — Мы уверены, что сентаи собираются захватить Эзарет. Ты молчишь?
Ишвен медленно провел рукой по волосам.
— Я был в Петране, — тихо сказал он.
— С войсками? Ты входил в отряд, который…
— Нет, нет, — покачал головой тот. — Я просто видел город. Вернее, то, что от него осталось.
— Значит, ты знаешь, чего можно ждать от сентаев, — сказал государь. — Не стану утомлять тебя подробностями разгрома нашей армии. Если эти чудовища положили глаз на Эзарет, кто знает, куда они обратят свои взоры после него. В любом случае, положение еще серьезнее, чем мы думали. Но, насколько нам известно, враг собирается нанести удар не сейчас. Его силы пока еще слишком малочисленны. Сентаи ждут подкрепления, Тириус, и в этом наше спасение. Чтобы выманить их из убежища, мы направим туда хорошо вооруженный элитный полк.
— Понимаю.
— Из всех генералов, которые могли бы взять на себя командование им, сейчас здесь нет ни одного. Одни уехали в Тагорас подписывать соглашения. Другие уже и так на войне. В Петране я потерял многих доблестных полководцев.
— А Калидан?
— Губернатор Калидан вернулся в Эрикс. По слухам, они собираются захватить и его тоже. Когда у корабля в борту пробоина, вода заливает все его части.
Ишвен на секунду прикрыл глаза и задержал дыхание.
— Чего вы хотите от меня, ваше величество? Вы ведь не хотите сказать…
— Ты лучший воин, которого я знаю, — спокойно ответил Император. — Я хочу, чтобы ты взял на себя командование нашей армией.
* * *
На какое-то время Тириус лишился дара речи.
Невозможно. Это просто невозможно.
Император пристально смотрел на него в надежде отыскать у него на лице хоть малейший намек на согласие.
— Ваше величество…
Что сказать, что ответить на подобное предложение? Ишвен не знал. Ишвен ничего больше не знал. Принять командование азенатским полком? Это одновременно прекрасно и нелепо. В глазах жителей этого города он был всего лишь туземцем, дикарем. «Ты лучший воин, которого я знаю» — это откровенная ложь. Он состоял в особом отряде императорской гвардии, но его варварское происхождение помешало ему получить обещанный чин лейтенанта. Он был простым солдатом. Конечно, его учителя всегда превозносили его заслуги и видели в нем исключительного мастера, по крайней мере, в деле владения мечом. Но он был не единственным воином в Дат-Лахане. В гвардии наверняка были равные ему. А кое-кто, без всякого сомнения, и превосходил его.
— Ты будешь командовать первым отрядом, — продолжал Император. — Самым престижным и самым важным. Тем, который пойдет в лобовую атаку. Второй отряд преградит выход из ущелья.
— Преградит выход из ущелья?
— Вызвав обвал. Мы все продумали. Мы запрем сентаев в середине ущелья. И когда они начнут отступать, на них набросятся наши воины, засевшие на утесе. Сентаи окажутся в ловушке. Твоему отряду останется только перебить их.
Ишвен некоторое время не шевелился, затем медленно встал. За эти четыре года он нисколько не растерял ни своей силы, ни своей ловкости, напротив: жизнь бок о бок с природой укрепила его тело и удесятерила смелость. Он научился стрелять из лука, и в умении владеть мечом теперь мало кто мог с ним сравниться, может быть, даже и никто. Но это была не его битва.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Вы говорите так, будто я уже принял ваше предложение.
— А это… это не так? — спросил Император, также вставая.
Тириус покачал головой.
— У меня есть жена. Мы собираемся зачать ребенка, — соврал он. — Я покинул этот город четыре года назад, и то, что я увидел по возвращении, пугает меня. Я пришел сюда, только чтобы смыть с себя несправедливые обвинения, и больше ничего.
Император направился к висевшему перед дверью шнурку. Он хотел дернуть за него, чтобы вызвать стражу, но в последний момент обернулся.
— Я понимаю тебя, — сказал он разочарованным тоном. — Возвращение к природе. Твоя жена. Я все понимаю. Позволь мне сказать тебе только одну вещь, Тириус Бархан. Через несколько лет все, ради чего ты отклонил мое предложение: эти пейзажи, которые ты так любишь, твоя семья, твой клан и все остальное, — все это превратится в пыль. Сентаи взяли Петран. Они собираются захватить Эзарет. Я не знаю, что станет их следующей целью, но я знаю точно: если их не остановим мы , этого не сделает никто. Я не просил тебя рисковать жизнью, ишвен. Я просил тебя показать пример другим. В течение одного дня ты был героем. Ты один противостоял целой армии. Но другие не знают об этом. Знаю только я. И я собирался рассказать об этом всем. Но если ты собираешься закончить свою жизнь в покое, который является не чем иным, как затишьем перед бурей, то я не смею тебе мешать. Стража!
С этими словами он дернул за шнурок. Послышался звон, дверь распахнулась и в нее вошли два стражника в доспехах.
— Проводите этого человека на улицу, — приказал Полоний.
— Подождите.
Император приподнял бровь.
— Я не хочу погибнуть в бою, ваше величество. В особенности сейчас, когда ничто меня к этому не принуждает.
— Кто тебя просит погибнуть в бою? Я прошу тебя командовать полком, а не дать сражение. Ты знаешь, что значит быть генералом, Тириус? Я же не идиот. Я слишком ценю тебя, чтобы рисковать потерять тебя. Кроме того, эта битва просто обречена на успех. Если все пойдет так, как мы рассчитываем, наши потери будут минимальны.
— Я не знаю… — начал ишвен.
Полоний знаком велел стражникам удалиться и встал перед Тириусом, который был его выше почти на голову. Он оглядел его с головы до ног, как осматривают солдата, после чего вернулся к столу, схватил свой венец и снова водрузил его себе на голову.
— Ты будешь купаться в золоте и в славе, — сказал он, поворачиваясь к нему спиной. — Я сделаю из тебя легенду, пример для подражания. В тебе есть все, что должно быть у воина. Ты храбр, стоек и энергичен. Мы победим в этом сражении и вместе взойдем на триумфальную колесницу. После этого, если хочешь, ты сможешь вернуться к себе. Я пойму тебя. Клянусь тебе всем, что есть самого святого, что после этого я оставлю тебя в покое. Ты ничем не рискуешь, Тириус Бархан. Такова воля судьбы.
Он указал пальцем на тонкий месяц посреди лазурного неба.
