Галина Львовна Романова - Легенда о Велесе
— Ты видела? — повторял тот, — Мой отец чародей?
— Да, сынок, да, но лучше бы тебе не знать этого!
— Нет, мама, это ему лучше бы забыть обо мне. — Тарх встал, выходя на берег. — Ибо я найду его! Найду, и тогда — чародей он или нет — я заставлю его пожалеть о том, что он сделал с тобой!
— Не смей, сынок! Не смей! Он погубит тебя! — закричала ему вслед Ршава, но Тарх даже не обернулся, уходя.
* * *Где-то на севере уже вступала в свои права осень — меняли наряд леса и долины, сбирались последние урожаи, завершалась заготовка припасов к зиме. В лесах раздавались голоса влюбленных оленей и лосей, к югу тянулись стаи птиц. Хотя солнце еще дарило тепло, но уже не радовало.
А в этих краях все еще продолжалось лето, словно не веря в то, что где-то может быть холодно. Ни единой сединки не было в косах деревьев, все еще мелькали в траве огоньки цветов, перекликались птицы, а с берега ближнего моря доносился манящий шум прибоя.
Здесь и деревья росли не такие, как на севере, — они были выше, шире, гуще. По их стволам вилась повитель, по склонам невысоких, гладких от времени гор взбегали к вершинам пестрые луга.
Тарх шел куда глаза глядят. Он хоть и заблудился, все же отказывался себе признаваться в этом.
Первые два-три дня парень еще шел по следам, оставленным бурым жеребцом отца. Глубокие, с вывороченной землей и обломанными кустами ямы от копыт виднелись издалека, но потом пропали. Тарх и не подозревал, что на самом деле под седлом его отца был Ящер, снова принявший свой настоящий облик.
Тарх продолжал следовать в том же направлении, надеясь, что рано или поздно опять нападет на следы. Но миновало слишком много времени — очевидно, Перун свернул в сторону.
Однако унаследованное упрямство мешало Тарху повернуть, и он продолжал безнадежный путь.
Склон, по которому он шел, зарос густым лесом. Узкая тропинка извивалась меж стволов и камней. В кронах попискивали птицы.
Неожиданно тишину леса нарушили постепенно приближающиеся странные звуки — звонкий топот, фырканье, взвизги и лопотание, будто невнятно спорили несколько девушек.
Уже третий день Тарх не встречал ни одного человека, а потому поспешил на шум.
Тропа сделала поворот, резко метнулась по склону вниз и выскочила на небольшую прогалину, с другой стороны которой открывалась расщелина, где звенел ручеек. Оттуда по той же самой тропе прямо на Тарха двигались те, чье присутствие он почуял недавно. Увидев, кого он принял за играющих девушек, парень застыл на месте.
На прогалине веселились десятка полтора молодых кобылиц. Все они на первый взгляд казались одинаковыми — высокие, тонконогие, светлой масти, с длинными мягкими гривами и хвостами, явно никогда не знавшие узды и седла. Весело фыркая, они скакали и катались по траве.
Пораженный увиденным, Тарх сделал несколько шагов, прежде чем одна кобылка случайно не заметила его. Взвившись на дыбы, она завизжала совсем как маленькая девчонка, которая внезапно увидела, что за нею наблюдает парень.
Кобылицы мигом прекратили игру и сбились в кучу, топорща хвосты и настороженно блестя глазами. Они явно боялись человека.
Тарх протянул к ним руку.
— Простите меня, — заговорил он тихо, — я чувствую — мать меня обучила, — что вы не просто лошади, а юные девушки. Кто-то наложил на вас заклятье. Не бойтесь меня! Я заблудился в этих краях и прошу у вас помощи и совета!
Это и в самом деле было так. Выросший среди речной и лесной нежити, Тарх с младенчества знал, что есть на свете такие, кто может не только менять свой облик, но и превращать других людей в животных и чудовищ. Несомненно, эти девушки когда-то встретились с чародеем.
Кобылицы с любопытством блестели глазами, раздумав убегать. Тарх осторожно подошел — между ним и ближайшей кобылкой было не такое уж большое расстояние — только протяни руку.
— Я прошу у вас помощи, — снова заговорил Тарх. — Мне нужно найти того чародея, что заколдовал вас. Я понимаю, вы наверняка боитесь и ненавидите того, кто обратил вас в лошадей, но если вы мне поможете, то сначала я попрошу его отомстить одному человеку, а потом уничтожу его. Тогда чары с вас спадут и…
Кобылицы заметно заволновались.
— Вы думаете, что я не справлюсь? — догадался Тарх. — Ничего, я смогу! Я…
Внезапно он рванулся вперед, и кобылицы бросились врассыпную. Все, кроме одной — Тарх крепко держал ее за гриву. Она жалобно заржала, пытаясь вырваться. Ее подруги, опомнившись, накинулись было на Тарха, но тот ужом скользнул между ними и одним прыжком оказался на спине пленной кобылицы, цепляясь изо всех сил.
— А ну, неси меня к чародею! — приказал он. — Иначе пожалеешь!
Кобылица встала на дыбы, потом прянула вверх, поддавая задом, заметалась на поляне, прыгая и брыкаясь. Остальные метались подле, стараясь зубами — стащить человека, но больше мешали друг другу. Вырвавшись наконец из кольца, кобылица ринулась куда глаза глядят вместе с вцепившимся в ее гриву Тархом.
Обхватив руками гибкую шею кобылицы, Тарх зажмурился, отдавшись на милость судьбы. Лошадка неслась напролом по лесу, не замечая преград — вламывалась в заросли, одним скачком преодолевала русла ручьев, овраги, чуть не кувырком скатывалась со склонов. Она то брыкалась, то принималась кататься по земле, то вертелась волчком, то с размаху ударялась боком о дерево. Ее жалобное ржание, напоминавшее крик ужаса, далеко разносилось окрест. Взволнованные голоса ее подруг давно стихли вдали.
Исхлестанный ветками Тарх даже не заметил, когда прекратились бесконечные толчки и прыжки. Кобылица была покрыта пеной, тяжело дышала и гнула гордую шею до земли. Парень выпрямился и пнул пятками крутые бока:
— Живо вези меня к чародею!
Кобылица почти застонала, пошатнулась, но Тарх кольнул ее ножом в бок, и она была вынуждена подчиниться. Непрестанно подгоняя ее ножом, Тарх гнал кобылицу через лес.
Испуганная, исцарапанная, та мчалась вперед.
Лес раздался так резко, что Тарх не успел как следует рассмотреть выдающийся в море одинокий голый утес, казавшийся мрачным даже при ярком солнце. Море билось о камни. Самые большие валы почти достигали сложенной из валунов и стволов старых деревьев ограды. Неровный, кое-где устроенный поверх ограды тын был украшен странно знакомыми предметами, но Тарх рассмотрел их позже — когда кобылица поднесла его к распахнутым настежь воротам и мостку, перекинутому через ров с отвесными стенками. За миг до того, как кобылица одним прыжком влетела в ворота, парень успел узнать странные предметы.
Это были человеческие черепа.
Тарх почувствовал тревогу, но было поздно — он уже оказался во дворе, где замученная кобылка упала на колени.
