Мойра Янг - Мятежное сердце
Дело идет к рассвету, а местность вокруг начинает меняться. Попадаются широкие трещины в скалах. Шрамы размером с целое ущелье. С земли содрали кожу, а тело ее разворотило взрывом. Лига за лигой, все одно и то же. Это не природное бедствие. Тут люди постарались. Разрушители. Людей тех давно уже нет.
Заставляю Гермеса идти шагом. В холодном бледном свете луны рассматриваю следы их дел. Изуродованная земля. Остовы громадных машин. Скелеты зданий. Поваленные дымовые трубы. Искореженное железо. Всюду ржавчина. И мертвая тишина.
Здесь не растут деревья. Даже мох не растет. Не то что в других поселениях Разрушителей. Там все давно затянуло бы растительностью. Многолетними наслоениями земли, травы, кустов и деревьев. Земля всегда скапливается на мертвых останках. А здесь ничего живого. Кроме огня. Узенькие ручейки, небольшие озерца огня. Вода горит. Мерзкое зрелище. Сочится медленно, тягуче. Красно-черная. Словно отравленная кровь вытекает из смертельной раны.
Над расщелинами клубится пар.
Если по Дороге призраков и бродят неупокоенные души, то не духи Разрушителей, а духи природы. Земли и воды, воздуха, растений и живых тварей. Им есть за что мстить людям.
Нет, души Разрушителей не ходят по этой дороге. Этот ад — их дом. Они вечно тонут в своих огненных реках. Никогда им не освободиться. Их голоса бормочут в языках пламени. Сжальтесь, пощадите, простите. Истребили все, до чего смогли дотянуться, и сами попали в ловушку. В плену до скончания времен.
Я слышу их голоса. И не отвечаю. Отворачиваю лицо от убитой земли.
* * *Мы скачем дальше. Местность становится чуточку приятней. Каменистую почву кое-где сменяет мягкая земля. Попадаются сосновые рощицы и невысокие холмы. За все это время ни одной повозки, ни одного всадника не встретилось на пути. Даже следа колес или отпечатков копыт не видно. Сдается, права была Ауриэль. Никто не ездит по Дороге призраков.
В тот час, когда небо еще темное, но уже чуешь, что скоро рассвет, мы натыкаемся на опрокинутую телегу посреди дороги. Я шагом объезжаю препятствие.
Телега разбита вдребезги. Вокруг раскиданы небогатые пожитки. Мятые жестянки, стоптанный мужской ботинок. Следопыт обнюхивает обломки. Нерон ухватил что-то клювом. Показывает мне. Детская тряпичная кукла.
— Брось, — говорю я ему.
Не знаю, что тут случилось, но на путешественников явно напали. И я бы сказала, не больше двух дней назад. Следы от колес четкие, не успели осыпаться. Видны отпечатки копыт, лошадь испугалась и понесла. А рядом другие следы… Не человеческие, звериные, только я такого зверя в жизни не видела. В каждый след помещаются две мои ладони с растопыренными пальцами. У зверя по два пальца на каждой лапе, с внутренней стороны намного длиннее, чем с наружной. И с когтями. Немного похоже на копыто, но не копыто.
Ее называют Дорогой призраков. Мало кому удавалось по ней пройти и живым остаться.
С обеих сторон подступает лес. Густой, враждебный. Что это мелькнуло за деревьями? Следопыт делает стойку и глухо рычит. Не такая уж и приятная тут местность.
— За мной, Следопыт! — зову я.
Мы движемся дальше. До перевала уже, наверное, недалеко. Следопыт все время косится вправо. Чем-то его тревожит лес к югу от дороги. Проезжаем еще примерно одну лигу. Следопыт вроде успокаивается. Впереди слышен шум воды.
Точно, дорогу пересекает речка. Торопливо что-то лепечет сама себе. Гермес замедляет шаг. Я его подгоняю, а он сердито мотает головой и совсем останавливается.
Ни в коем случае не задерживайся на Дороге призраков.
Ни в коем случае. Ну, у меня тут всего лишь конь хочет напиться. И Следопыт тоже, он ведь всю ночь бежал. Мы быстренько. Я соскальзываю на землю. Неглубокая речка бойко бежит по камням.
— Стойте, — говорю я. — Сперва проверю, как тут…
Гермес фыркает, отпихивает меня плечом, а Следопыт уже вбежал в воду и пьет. Нерон пристраивается на камушке, окунает клюв в речку.
— В общем, ладно, — вздыхаю я.
Мы все пьем долго и со вкусом. Речка журчит и плещет. Вода кажется черной в лунном свете. Ледяная, безвкусная, как камень. Споласкиваю лицо и руки. Смотрю вверх, на небо. Луна прячется за темными тучами. Остатки ночи смешиваются с лесными тенями, не отделить. Всматриваюсь получше. К северу от дороги среди деревьев как будто виднеется просека.
Нерон с карканьем взлетает. Зачерпываю воду напоследок. Ой! Отдергиваю руки. Зализываю левое запястье. Металлический привкус крови. Наверное, оцарапалась о камень. Снова окунаю руку в воду, чтобы смыть кровь.
— Поехали, что ли, — говорю я.
Следопыт мигом выскакивает из реки. Лапы напружинил, уставился в воду и рычит.
— Что с тобой? — хмурюсь я.
Что-то длинное и скользкое задевает мою руку. Отпрыгиваю. Всматриваюсь. Ничего толком не разглядишь, света мало, и вода такая темная.
Луна выглядывает из-за облака.
В воде извиваются и клубятся змеи. Гибкие черные тела скользят, переплетаются, их становится все больше и больше. Вдруг замечаю, что у меня с запястья все еще капает кровь. Вода в реке бурлит от огромного количества змей.
А-а! Отбегаю подальше. Следопыт надрывается от лая. Гермес с визгом поднимается на дыбы. Вокруг передней ноги обвилась змея. Я отдираю ее, хватаю с земли камень и с размаху бью ползучую тварь по голове. Луплю изо всех сил, пока та не издыхает. Гермес ломится сквозь кусты, не разбирая дороги, и уносится вдаль по просеке. Той самой, что я заметила раньше.
— Стой! — Бросаю камень и кидаюсь в погоню за лошадью. Следопыт мчится за мной.
* * *Гермеса уже и не видно. Дорога прорублена в густом кустарнике. Заметно, что ее кто-то регулярно расчищает. Может, охотники, а может, и еще кто. Впервые за сегодняшнюю ночь нам попались признаки жизни, и я им совсем не рада. Поскорей бы найти Гермеса и свалить отсюда.
Наши шаги почти не слышны. Земля усыпана толстым слоем хвои. Снимаю лук с плеча, на бегу прилаживаю стрелу к тетиве. Все время оглядываюсь, проверяю, нет ли кого сзади или сбоку. Нерон летит над деревьями, покаркивает, дает знать, что он тут, с нами.
Ночь уже всерьез идет на убыль. Разгорается рассвет. Можно и среди деревьев что-то разглядеть. Впереди, чуть дальше, поляна. На всякий случай схожу с дороги, крадусь между деревьями. Следопыт жмется ко мне. Странный запах щекочет нос. Сладковатый, от него подташнивает, и волоски на шее встают дыбом. Так, вот и поляна.
А посреди поляны громадный храм Разрушителей. Развалины еще не совсем обрушились только потому, что их укрепили подпорками, брезентом и листами железа. Когда-то, наверное, здание было красоты неописуемой. Каменные стены до сих пор гордо возносятся ввысь, в них еще видны проемы стрельчатых окон, статуи в нишах и затейливая резьба там, где когда-то были двери.
