Артем Тихомиров - Оруженосец
Одно Эмма могла сказать совершенно точно. О такой стороне службы оруженосца она никогда не думала и ни в одной книжке не читала.
ГЛАВА 7
Карамболь устроил все в лучшем виде. Как всегда. Организаторские способности гнома порой приводили в изумление даже его хитрых и сметливых соплеменников.
В пять вечера, полностью готовый и облаченный в парадную одежду, с хорошо уложенными волосами (спасибо цирюльнику) и даже обрызганный духами, Кай Рыцарь Льва показался на улице Героев. Зрелище, вне всяких сомнений, было внушительным, и все зеваки, которые были поблизости в тот момент, мгновенно разинули рты. Движение на улице замедлилось почти на всем протяжении. Толпа разделилась, образовав коридор, и по нему Кай отправился к северной части города. Он должен был забрать Лорену из гостиницы. Вездесущие племянники Карамболя уже приготовили принцессу, и она ждала, когда Кай заберет ее, чтобы отправиться в Салазарию. Согласно поступающим данным (агент, подобно хорошему полководцу, умел пользоваться разведкой) Лорена пришла в себя после последнего обморока, вызванного стрессом, и чувствует себя хорошо. Для верности гномики влили в нее настойки валерианы и пустырника, поэтому на ближайшее время угроза конфуза была устранена.
Кай волновался. Бедняжка так переживала свое горе! Эта мысль подгоняла его, и он, в свою очередь, подгонял Октавия, чтобы тот шевелил копытами. Рыцарский конь, который был не против покрасоваться своей гривой и всем остальным, недовольно косил глазом на седока, но подчинялся. В конце концов жеребец перешел на легкий галоп. Толпа радостно заверещала. Вверх летели шапки, шляпы и чепчики. Женщины бросали цветы, у кого они были, или что-нибудь другое. Мимо головы Кая просвистела сдобная булочка, кажется, с маком, но герой, немало удивленный, решил не обращать внимания. Каждый раз толпа ведет себя, несмотря на очевидную схожесть, по-разному. Он боялся, что поклонники (а скорее поклонницы) полезут за автографами, но обошлось. Раздавая лучезарные, хорошо отработанные улыбки, Кай приветствовал жителей Таратая и гостей города царственным жестом поднятой руки, одетой в перчатку. Ритуал требовал безукоризненного исполнения. Все должны видеть, что на очередной подвиг рейтинговый герой выезжает в добром расположении духа, и Рыцарь Льва вполне соответствовал требованию.
Позади принца ехал оруженосец, и о его расположении духа нельзя было утверждать того же. Эмма, конечно, не впервые представала перед народом, дома ей приходилось быть в центре внимания, но никогда при этом принцесса не изображала другого человека. Карнавалы не в счет. Внимание ей уделяли не меньше, чем Каю. Люди тыкали в нее пальцем и перешептывались, кто-то даже смеялся открыто или прятал смех в кулак. Эмма не могла понять, что тут смешного, и силилась вспомнить, не забыла ли чего надеть или, может, надела неправильно. В конце концов принцесса решила, что такова участь оруженосца-новичка, особенно если речь идет о Кае, ведь всем известно, какими прохиндеями были прошлые. Народ присматривался к ней, и неудивительно. Сохраняя нейтрально-задумчивое выражение лица с легким оттенком глуповатости, Эмма держала в прицеле спину едущего впереди принца. Она заметила, что если сосредоточиться на его синем плаще, толпа словно бы исчезает.
Другого мнения придерживался Буцефал. Окончательно обалдевший от столь резких перемен в своей жизни и новых впечатлений, конек приходил в ужас. Толпа верещала, бросалась всякой ерундой, чужие кони, казалось, грозили устроить ему взбучку. Буцефал всеми силами старался не смотреть по сторонам, и единственное, что удерживало его от панического бегства, была бесконечная преданность Эмме. Сосредоточившись на пышном хвосте гарцующего впереди Октавия, Буцефал просто шагал вперед. «Должно же это все когда-нибудь кончиться», — крутилась мысль в его голове. Рядом с этой отплясывала и другая: «Неужели теперь так будет всегда?»
Процессию замыкал мул, груженный походным скарбом Кая и оружием. Ему было вообще все равно, он ничего не видел, потому что шел с закрытыми глазами, и не слышал, ибо просто спал на ходу. Большую часть жизни мул пребывал в объятиях Морфея, отвлекаясь лишь на то, чтобы пожевать. Все остальное он научился делать в бессознательном состоянии, но этот его недостаток (с точки зрения людей) с лихвой окупался невероятной выносливостью. Он мог тащить на себе веса в семь раз больше, чем любой тяжеловес-першерон, что было (и неоднократно доказано) весьма полезно в походе. Касательно же ноши, которую на мула возложили сейчас, то он ее просто не замечал. Привязанный поводьями к седлу Буцефала, ушастый просто переставлял ногами и видел свои сны. Таратайский шум для него не существовал.
Выехав с улицы Героев, Кай направил Октавия на север. Гостиница, где ждала его Лорена, находилась в четырех кварталах от дома рыцаря. Карамболь подобрал ее с таким учетом, чтобы к моменту приезда народу было как можно меньше. Остаться незамеченным Кай, конечно, не мог, но гном постарался минимизировать количество свидетелей. Увы, он просчитался. Во дворе гостиницы был аншлаг. Все работники высыпали наружу, чтобы посмотреть на бесплатное представление, более того, сбежался народ с соседних улиц. Все, начиная от мальчиков на побегушках из лавок и контор и кончая состоятельными горожанами, пришли поглазеть. Не каждый, однако, был в курсе, в чем причина столпотворения. Мнения разделились. Одна часть толпы утверждала, что это похороны, другая — что чьи-то именины и скоро начнут раздавать бесплатное угощение.
Вскоре выяснилась правда. Увидев, как во двор въезжает Кай, народ принялся вопить. Принц остановил коня и снова поприветствовал толпу. Его лицо было несколько обескураженным, ведь Карамболь обещал, что никто ничего не узнает. Подбежали молодые конюхи, но принц объявил им о своем намерении не задерживаться. Эмма остановилась позади, ближе к воротам, и проверила, как там мул. Мул спал, решительно наплевав на мировые проблемы.
Гномики, казавшиеся рядом с лошадьми совсем крошечными, вывели из дверей гостиницы Лорену. Принцесса была в дорогом, но довольно скромном голубом платье. Фигурка у нее отличалась точеностью, гибкостью и совершенно определенно просилась быть воплощенной в скульптуре. По части красоты Лорена Салазарийская могла дать сто очков форы любым другим принцессам, тем более Эмме, ничем подобным, по ее собственному мнению, не блиставшей.
Новоиспеченному оруженосцу хватило одного взгляда, чтобы ощутить белую зависть. Да, Лорена была прекрасна во всех отношениях. И даже если она на поверку окажется последней идиоткой без единой извилины, это уже неважно, ибо такую красоту мир вряд ли увидит когда-либо еще.
