Сергей Макаренко - Дрон
Отскочив друг от друга, человек и зверь, уставились один на одного. И тот и другой изрядно пострадали. На пасть зверя была ужасно смотреть, она все была покрыта темно-бордовой кровью, из которой выносились неприятные утробные звуки. Истекая, сочившейся из пасти кровью, зверь продолжал, ненавидяще, смотреть на Андрея, налившимися кровью глазами, которые от этого сделались еще злостнее.
Андрей пострадал серьезнее, чем он думал вначале. Тело покрывали рваные раны от лап, из которых сочилась его теплая красная кровь. Левая рука, парализованная частым попаданием в нее разрядов, висела вдоль тела как плеть, и том что бы ее использовать в бою, больше не могло быть и речи. Но, несмотря на это, он все так же бесстрашно продолжал смотреть на зверя, в глазах в которого не было и капли парализующего ужаса, а одна лишь только расчетливость и серьезность.
Зверь все так же продолжал стоять и издавать угрожающий рык, и по его клыкам так и пробегали сверкающие белые разряды, но попыток напасть он больше не предпринимал. Андрей же, истекая кровью и не имея пока возможности ее остановить, рисковал потерять сознания, но все так же замерев напротив зверя, стоял с вытянутой вперед костью неподвижно. Они, наверное, могли бы стоять так долго, если бы Андрей не ощутил начинающую дрожь в коленах, пока еще слабую, еле ощутимую, но в результате которой он скоро упадет от изнеможения. Поэтому, приняв быстро родившееся у него решения, он немного выставив начавшую слушаться вторую руку с шипами, сделал шаг вперед, затем еще один. Он неспешно, стал подходить к ящеру, готовый к тому что, тот может прыгнуть или выстрелить разрядом молнии. Когда он преодолел половину расстояния, метра три, зверь, издав вопль и выстрелив молнией, развернулся и быстрыми скачками понесся в глубь туннеля. Андрей же, уклонившись в сторону, и приготовившись к броску ящера, удивился, когда тот развернулся и стал убегать в темный туннель. Стоя и наблюдая, а за тем и вслушиваясь, как удаляется странный зверь, он смог расслабиться только после того, как затихло далекое эхо удравшего ящера.
Обратный путь не занял особо много времени. Уже хорошо ориентируюсь в темноте, Андрей быстро миновал туннель и вышел к озеру. На этот раз озеро оказалось темным, жуки, освещающие его, уже спали. Но теперь, благодаря приобретенному зрению Андрею было уже не нужно освещение, что бы ориентироваться. Дойдя до стекавшего со стены ручья человек изнывая от усталости, обмыл израненное тело, и используя старые лоскуты рубашки, обвязал новые раны.
'Да если я так и дальше буду получать раны, то от моей рубашки ничего и не останется, и так ведь уже одну треть пустил на перевязки' – но мысли все же были бодрыми и веселыми. Он встретился с новым опасным соперником и даже не испытал чувство страха, и что больше всего радовало, он смог выжить в этой схватке.
– Раны, ранами, но главное что я живой, так что мы еще посмотрим, кто кого, – так гордо, выпрямившись во весь свой рост, не известно к кому обращаясь, проговорил он вслух. После чего, подкрепившись сырым мясом, и весьма довольный собой, отправился отдыхать.
Глава-9
Майор
Майор очнулся от мучительной головной боли. Она была настолько невыносима, что даже мучила его во сне и с монотонной частотой, накатывала приливами на его сознание. Терпя боль, которой в его жизни было не мало, он пытался разобрать, что же произошло. Последнее что он помнил, это вид огнедышащего дракона, который все заливал своим пламенем. А потом у него появилась слабость, и он стал терять сознание. 'Да, кажется, так и было. Похоже, какой-то орк меня огрел по голове, пока я отвлекся на этого чертового дракона. Ладно, разберемся. Где наша только не пропадала'.
Он попытался разлепить сомкнутые веки, но у него ничего не вышло. Попытался двинуть рукой или ногой, но у него снова ничего не получилось. Да к тому же еще добавилась головная боль, которая мешала ясно соображать и понять что происходит. Решив, что он связан, попытался вновь освободиться. Но после нескольких бесполезных попыток, он плюнул на это занятие и решил ждать. Если его кто-то связал, то кто-то так же и развяжет. Поэтому чтобы привлечь к себе внимание, он постарался что-либо сказать, но его горло настолько сильно пересохло, что ему с большим трудом еле удалось издать слабенький звук. Но этого кажется, хватило. Окружающий мир тут же наполнился окружающими звуками, запахами, но еще до конца не пришедший в себя мозг, отказывалось воспринимать всю информацию.
Вдруг его кто дернул, словно вытаскивая как муху, из липкой паучьей паутины. Майор, или как его звали друзья Петрович, оказался на ногах. Безвольное тело, тут же налилось неподъемной тяжестью, и потянулось своим весом вниз, в приятно щекотавшую босые ноги, траву. Но крепко держащие чужие руки, потащили его куда-то вперед, под шум различных криков разносящихся со всех сторон. Через десяток шагов, ноги стало отпускать, в родное тело стала возвращаться привычная сила. Еще через несколько десятков шагов, он попытался идти сам. Но он никак не поспевал за своими конвоирами и быстро сбивался с торопливого широкого шага, и снова подал в поддерживающие его руки. Так что, майор решил поберечь силы и дождаться того момента, когда его доведут к месту назначения.
Долго ему ждать не пришлось. Держащие его руки неожиданно исчезли и если бы не вовремя подставленные свои, вернувшие чувствительность, то он бы сильно приложился лицом о каменную гальку. Во время этого короткого падения, он непроизвольно открыл глаза, и как нестранно, это ему удалось. Может быть, он мог это сделать и раньше, но сейчас у него не было времени на раздумье, яркий свет не привычного солнца резал глаза. Поднявшись на ноги и протирая слезящиеся глаза, Петрович стал осматриваться, пытаясь понять, где он оказался.
Он стаял на краю широкой круглой арены, которая вся была усыпана несильно крупным красным щебнем по всей площадке. Границей служили толстые бревна, которые острыми концами торчали в небо, образовывая, таким образом, частокол. На большинстве острых шпилях торчали уродливые головы или голые черепа различных существ. За частоколом располагались трибуны, на которых восседало огромное множество, различных уродливых тварей. Это были те самые твари, с которыми он и еще несколько ребят схватились возле поезда. Воспоминания, черной волной, нахлынули на его сознание, стараясь подавить железную волю. Стянув боль и злость уже в привычный комок, он загнал его на дно своих чувств и принялся рассматривать пространство вокруг себя.
На арене, на одинаковом расстоянии друг от друга стаяли люди, которых так же только что привели. Некоторых он уже видел после аварии поезда, а кого-то впервые. Всего их майор насчитал двенадцать. Резко раздавшейся скрип по средине арены, заставил его отвлечься от изучения окружающей обстановки.
