Джуд Фишер - Колдовская магия
Аран Арансон встал на цыпочки. Его сердце чуть не остановилось. Золото — или нечто очень похожее на него: огромный, сверкающий кусок желтой руды. Золото, величайшая редкость. Истрийские равнины изрывали вдоль и поперек по мельчайшим подозрениям, слухам, открывали шахты у подножия Золотых гор, только чтобы узнать, что эти величественные пики не оправдывают свое название. В Эйре мужчины сходили с ума, разыскивая золото в ледяной воде и болотах. Единственные экземпляры милого металла достались самым отважным и счастливым в обломках древних кораблей, погибших много лет назад на предательских скалах эйранских островов: кораблей, которые мало походили на простые суденышки юга и севера и приносили с собой невероятно сработанные вещицы, говорившие о прошедшем веке и потерянной цивилизации.
Он вспомнил сказочный скипетр, который однажды видел во дворце в Халбо, — массивный, инкрустированный невиданными драгоценностями, такой тяжелый, что нести его под силу только двум мужчинам. Несколько поколений назад его нашли в мелких водах у Южного острова и теперь использовали для инвеституры эйранских королей. А однажды на Большой Ярмарке, шесть или семь лет назад, один из истрийских лордов разгуливал в золотом воротнике странной формы, который заставлял его сгибаться под своим весом. На следующий день лорд валялся мертвым на дороге — кровь, засохшая на липких штанах, привлекала кучу мух. Воротник, естественно, исчез, и никто его больше не видел. По мнению Арана, его наверняка распилили, расплавили и вставили в сотни украшений и рукояток кинжалов — продали скорее всего тайно…
Он нахмурился. Никто не осмелился бы выставлять такое сокровище открыто, если только это не самый богатый в Эйре человек, а продавца за прилавком Аран не узнал. Вдобавок ко всему он носил скромную одежду, а двое охранников, стоявших за его спиной, явно не принадлежали к кругу профессионалов. Их оружие — старое и вышедшее из употребления, острие меча одного из них было округлым: подобная форма уже два поколения не использовалась. Да и не походил меч на драгоценную семейную реликвию, передаваемую от сына к отцу на протяжении долгих лет. И все же наверняка ничего не скажешь: внешность часто бывает обманчивой.
Аран некоторое время следил за торговлей в лавке, пока зеваки дотрагивались до золота, как до талисмана, и постепенно расходились, чтобы рассказать об увиденном друзьям и знакомым. Никто не покупал сардоникс.
Аран подошел к лавке:
— Могу я взглянуть?
— Конечно.
Мужчина махнул рукой, будто уже успел привыкнуть к подобным просьбам.
Аран протянул руку и дотронулся до камня кончиками пальцев. Золото оказалось холодным и шершавым, имело неправильную, как у магнита, форму, хотя на каждом ребре играли солнечные лучи.
Аран отдернул руку. Кожа на кончиках пальцев зудела. Он никогда раньше не касался золота. Рассказчики говорили, будто оно теплое и чувственное, но, наверное, это плод их поэтического воображения.
— Где вы нашли такой потрясающий экземпляр? — спросил он, осторожно польстив продавцу.
— Это была хорошая сделка, господин, просто отличная.
— С кем, могу я спросить?
— С путешественником. Это все, что я могу сказать, господин.
Потерянный, решил Аран. Он почувствовал дрожь возбуждения, пронзившую грудь. В голове стали бродить сказки дяди Кетила о магии и сокровищах, словно Аран опять стал девятилетним и снова сидел у него на коленях…
— И этот человек открыто предлагал золото на территории кочевников?
Продавец с подозрением посмотрел на Арана.
— Вам незачем искать его. У него был только один слиток, — быстро проговорил он.
Слишком быстро, по мнению Арана.
Он распрощался с купцом и легким шагом направился к кварталу кочевников, не обращая внимания на остальные эйранские лавки, жилые палатки и рынок рабов. Другой на его месте легко отклонился бы от своего первоначального намерения, но Аран игнорировал окружавшие соблазны. На остальное времени еще хватит: купить подарок Бере можно и потом. Сейчас Арансона вело нетерпение, и в то время, как с его лица не сходило обычное суровое выражение, внутри он улыбался как ребенок.
Золото!
Арану казалось, что, если только удастся достать хоть маленький кусочек, тот станет его талисманом, который он искал всю жизнь, который станет поворотным моментом, ознаменует уход от тоски фермерского существования к плаванию в сторону бесконечного голубого горизонта…
Продавца карт пришлось долго искать, Аран преуспел только случайно, спросив дорогу у высокой женщины с перьями в волосах. Она приложила ладонь к уху и наклонилась к эйранцу, когда он раздельно повторял свой вопрос и делал такой жест, будто разворачивал географическую карту.
Потом Аран показал ей свою розу ветров — ту самую, которую получил от москательщика в Халбо, самого последнего и модного вида. Кочевница взяла ее, потом хрипло рассмеялась, будто поняв его желание, и начала запихивать розу ветров в кошель. Когда женщина взяла его за руку и раздвинула тунику, скрывавшую его гениталии, эйранец сообразил с ужасом, что она подумала, будто он предлагает розу в обмен на ее услуги.
Аран торопливо покачал головой и вернул себе бесценную вещь. Женщина уставилась на него в изумлении, когда он принялся чертить фигуры на черном песке: береговую линию, жестами показал, как качается на волнах корабль, чтобы женщина поняла, что кривые линии обозначали море.
Через некоторое время Потерянная улыбнулась, показав полный рот гнилых пеньков вместо зубов — значит действительно проститутка, и явно раньше принадлежавшая работорговцу с юга, — потом хлопнула в ладоши. Она сказала нечто неразборчивое, но тут же, уразумев, что собеседник все равно ничего не поймет, взяла его под руку и повела куда-то.
Аран начал было думать, что шлюха снова ошиблась, и хотел уже вырваться, когда она протащила его между двумя закрытыми фургонами к третьему, деревянному, большему по размерам, чем остальные, с примыкающей к нему лавкой ярких цветов под тенью навеса.
Под навесом стоял высокий, худой, бледный мужчина, перед ним на разноцветной тряпке лежали пергаментные свитки. Он сунул монету в руку кочевницы, та поклонилась, улыбнулась и пошла восвояси.
Аран уже собирался двинуться к лавке, когда уловил боковым зрением какое-то движение. Рядом с фургоном сидела черная кошка с прищуренными зелеными глазами. На ее шее покоилась рука, пугающе белая на фоне черной шерсти, пальцы заканчивались жемчужно-розовыми безупречно овальными ногтями. Владелицы руки видно не было, только пальцы, в гипнотическом ритме двигающиеся по телу кошки, чье мурлыканье слышал даже Аран.
