Григорий Павленко - Север
— Ничего не изменить… — прошептала девушка, пройдя в комнату, служившую им гостиной. Отчего-то, тут было темно, хотя на дворе стоял ясный день. Причина темноты нашлась довольно быстро — кто-то зашторил все окна, так что комната стала выглядеть немножко жутковато.
— Мам? — тихо позвала Налли, оглядываясь по сторонам, но матери нигде не было видно. — Мам? Ты где?
— Одну секунду! — донеслось со стороны кухни.
— Ма-а-а-ам? — Налли, никогда не славившаяся особым терпением, неторопливо пошла вперёд, ловко уворачиваясь от стульев и столов, которых, по её мнению, в гостиной было слишком уж много. Если раньше к ним заглядывали друзья дедушки, желающие помянуть старого генерала и проведать его дочь и внучку, то теперь вся эта мебель была совершенно ненужной. Но мать все никак не хотела избавляться от этого хлама. "Вот придёт Норут или Фалтер, куда мы их усадим?" И ведь не объяснить ей было, что и Норут, Фалтер, Гольдар, Сарнот и прочие уже давно забыли о том, что они существуют. У друзей дедушки были куда более важные дела, чем поездки к медленно беднеющему семейству в Нешорт. Мать никак не хотела в это верить, что её отца так быстро забыли, и её можно было понять, но отрицать реальность все-таки не следовало.
— Подожди-подожди! — вновь донёсся голос Ларинты с кухни.
Налли, конечно же, ждать не собиралась. Она осторожно заглянула в дверной проём и увидела…
— Мама… — выдохнула девушка, увидев, как женщина, старательно украшает небольшой тортик.
— Ну что за девчонка, — пробормотала Ларинта, не отрываясь от своего занятия, — совсем никого не слушает. — Она аккуратно воткнула в тортик маленькую свечку, а затем подожгла её. — Ты же не думала, что я вот так возьму и забуду про твой день рождения? — с этими словами она подняла поднос с угощением и подошла к дочери — Ну, пойдём же в комнату! Пошли-пошли!
Налли просто застыла, увидев все это. Сейчас, она впервые за очень долгое время увидела настоящую, тёплую улыбку на лице матери. Это было так непривычно и… приятно. Да, это было очень приятно. Они прошли в комнату и уселись за один из трёх столов. Ларинта поставила тот прямо перед девушкой и, погладив её по голове, негромко сказала:
— Загадай желание и задуй свечу. Оно обязательно сбудется.
"Хочу, чтобы ты всегда была такой", — подумала Налли, задув свечку с первой попытки.
— Вот и умничка! — вновь улыбнулась мать, торопливо отодвигая шторы от окон. Покончив с этим, она села напротив дочери, и сказала:
— Ну, давай, пробуй! Я его сегодня весь день пекла.
— Мам, — Налли неловко посмотрела на неё, — что происходит?
— День рожденья происходит. Твой день рожденья!
— Но… Почему ты такая?
— Какая?
— Такая. Другая. — Девушке никак не удавалось подобрать слова, для того, чтобы описать перемену, произошедшую с матерью.
— Ешь торт и не забивай себе голову всякими глупостями. — На миг взгляд матери стал таким же холодным, как и всегда. На миг. Затем глаза Ларинты снова стали добрыми и тёплыми. Она с любовью смотрела на дочь и улыбалась ей.
— Ма-а-а-ам, — недоверчиво протянула Налли.
— Ну что за девочка, — покачала головой женщина, — до всего ей надо докопаться. Если тебе это так важно, то скажу — мне сегодня сон приснился.
— Так.
— Хороший сон. Понимаешь, Налли, во сне ко мне пришёл отец.
— Дедушка?!
— Да, — кивнула она, — твой дедушка, Корус.
После этих слов воцарилось молчание, которое ни Налли на Ларинта не решались нарушить. Девушка ждала, когда же мать продолжит, а та в свою очередь не решалась произнести и слова. Ведь это был всего лишь сон… Она боялась, что дочь лишь посмеётся над ней, не приняв её слова на веру. Посмеется над тем, что стало настоящим чудом в глазах Ларинты.
— Пожалуйста, — негромко сказала она, все-таки найдя в себе силы, — выслушай до конца, прежде чем что-то говорить, — и, дождавшись кивка дочери, Ларинта продолжила: — Я была в садах. Тех самых садах, которые мне так полюбились в те годы, что мы с твоим отцом жили в Нешорте. Я ведь говорила тебе о них? Конечно, говорила.
Ларинта на миг прикрыла глаза, вспоминая как в те далёкие годы, она гуляла среди прекраснейших цветов, чьё благоухание будило самые тёплые чувства в её сердце. Тогда она была молода, и рядом с ней был любимый.
— Я была в садах, — вновь сказал она, — а рядом со мной был твой дедушка. Вместе мы гуляли, любуясь красотой природы, и это были одни из самых прекрасных мгновений в моей жизни. Я словно была в другом мире, где отец был жив, где нам не приходилось беречь каждый грош, чтобы купить хлеба. Не было никаких бед и проблем, доченька. Но когда отец заговорил, вся эта иллюзия рухнула. Как только он произнёс первое слово, я поняла, что все это лишь сон, по завершении которого я вернусь в тот самый мир, где его давно уже нет.
"Мне не хватает вас, — сказал он мне, — очень не хватает".
А я, старая дура, не смогла ничего ему ответить. Было так тяжело от осознания того, что это просто сон, а на самом деле отец давно уже лежит в могиле.
"Я знаю как вам тяжело, — тем временем говорил твой дедушка, — знаю, что после моей смерти некому стало о вас позаботиться. Мне жаль, что так получилось, девочка моя. Очень жаль. Я ушёл слишком рано".
"Те, кто служил с тобой, помогали нам, — сказала я, стараясь не расплакаться. Мне тогда казалось очень важным, чтобы отец даже на небесах думал о своих друзьях хорошо. — Норут, Саронт и…"
"Они мертвы, — сказал отец, и от слов его у меня все похолодело внутри, — все они убиты".
Когда я попыталась что-то ответить ему, он лишь приложил мне палец к губам и покачал головой сказав:
"Тише, дочка. Я пришёл сюда потому, что вижу, как ты рушишь свою жизнь. Ты вымещаешь боль, пожирающую тебя изнутрии, на Налли, хотя прекрасно понимаешь, что делаем этим хуже и себе и ей. Она ведь любит тебя и не понимает, почему ты отталкиваешь её".
Я пыталась что-то говорить ему, возражать, спорить… Да что толку? Слова застревали у меня в горле, а отец все продолжал говорить.
"Вы остались вдвоём. Сейчас только Налли сможет позаботиться о тебе, а ты о ней. Она твоя дочь, Ларинта. Для тебя никогда не будет человека ближе, чем Налли. Будь же ты, в конце концов, нормальной матерью и люби свою дочь. Люби её так же, как она любит тебя".
Эти его слова… они открыли мне глаза. Я ведь действительно была так несправедлива к тебе, доченька, я должна была быть для тебя самым близким человеком, а стала… надеюсь ещё не поздно мне все переменить.
— Мам, — Налли взяла мать за руку и, улыбнувшись, посмотрела ей в глаза. — Конечно не поздно.
— Хорошо, — улыбнулась ей в ответ Ларинта и в глазах её блеснули слёзы, которые женщина тут же вытерла торопливым движением руки. — Но это не все. После тех слов, что отец сказал мне, он как-то грустно улыбнулся, а затем пошёл к выходу из сада.
