Дмитрий Емец - Тайная магия Депресняка
Даф с негодованием стукнула его по ноге:
– Меф! Ты мать поросенка! Нельзя так скверно думать о девушках!
Буслаев озадачился. С его точки зрения, кто-то слишком долго играл на флейте, а это все равно что надувать дырявый матрац.
– Чья я мать? – недоверчиво переспросил Меф.
– Чья слышал! Чтобы у меня перья не потемнели, приходится называть предметы косвенно! – пояснила Даф.
– А… понял! – сказал Меф, запоздало соображая, что его только что, по сути дела, назвали свиньей. – Мать поросенка – это еще терпимо. Вот на мать щенка я бы уже обиделся…
– БУСЛАЕВ!!!
– Что Буслаев? Не я первый начал, между прочим. Может, Улита и Эссиорх просто слишком далеко жили друг от друга? – предположил Меф.
– Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только все испортить, – пояснила Даф.
– Принято к сведению, – сказал Меф. Ему пришло в голову, что он-то с Даф живет на одном этаже, да и учится, можно сказать, в одной группе.
Даф деловито очертила носком круг в пыли чердака.
– Кажется, более-менее ровно! – сказала она озабоченно.
– А что ты хочешь?
– По снегу далеко не уйдешь! Придется телепортировать! Подойди ко мне!
Меф приблизился не слишком охотно. Телепортировать – это когда тебя в одном месте разбирают на миллионы атомов, а потом в другом месте собирают заново. Причем не исключено, что это случится на дне болота или в металлоконструкциях Останкинской телебашни. Кому как повезет. В магическом мире давно перестали вести счет застрявшим телепортантам. Это происходит сплошь и рядом, как автомобильные аварии в мире людей.
– Обними меня! Я перенесу нас к Улите… – велела Даф.
Меф обнял ее.
– Крепче!
Меф обнял ее крепче. Что ж, у телепортации, особенно у данного ее вида, тоже есть свои плюсы. Теперь если они и окажутся вмурованными в стену, то, во всяком случае, вместе.
– Вижу, что ты долго стоял на кулаках и это принесло результат! Только, если можно, мне хотелось бы поднести к губам флейту, – прохрипела Даф.
Чтобы иметь возможность играть на флейте, Даф пришлось тоже обнять Буслаева, а флейту она пропустила над его левым плечом.
– Вот так! Очень надеюсь, что меня не совсем раздавили и я смогу хотя бы играть… Приготовься! – сказала она, поднося к губам мундштук.
Самого момента телепортации Меф не запомнил. Лишь что-то отрывистое, смазанное, будто он несется куда-то и тело его похоже на золотистый пчелиный рой. Где была в эти мгновения Даф и не являлась ли она тоже частью роя, Буслаев не мог сказать.
Наконец он осознал, что продолжает обнимать Дафну, но уже не на чердаке, а в каком-то сомнительном месте. Слева тянулись заваленные снегом гаражи, а прямо перед ними находилось низкое одноэтажное здание с высоко расположенными узкими окошками, проход к которому был кое-как расчищен. У дальнего гаража какой-то мужичок безнадежно разгребал лопатой сугробы. Заметно было, что для него это скорее ежедневный моцион, чем действие, имеющее практический смысл.
– Где мы? – спросил Мефодий у Даф.
– Не знаю.
– Как не знаешь?
– Маголодия должна была телепортировать нас к Улите… Но где она и куда нас перенесет, я понятия не имела, – пояснила Даф.
Меф оглядел строение с узкими окнами. Вход был немного притоплен, ступени на три. Толстые стены, железная дверь, отваливающаяся штукатурка. Вывеска отсутствовала, но у Мефодия было достаточно опыта, чтобы разобраться что к чему.
– Судя по всему, мы у какой-то левой качалки, – сказал он.
– Разве Улита занимается спортом? – усомнилась Даф.
– Она? Нет. Но порой ее тянет к спортсменам, – философски заметил Меф.
Он дернул дверь и, обнаружив, что она заперта, принялся методично барабанить. Стучать пришлось долго. Под конец Меф уже пинал дверь ногами. Удары глухо отзывались где-то внутри.
– Может, там никого нет? – предположил он.
– Если бы не было, мы бы здесь не оказались. Я чувствую, что Улита в беде! – сказала Даф.
Она начала уже отодвигать Мефа, чтобы высадить дверь маголодией, как вдруг дверь открылась, и на пороге вырос сердитый лысый мужик с железными зубами. Он был маленького роста, но очень плечистый, отчего казалось, что в ширину он больше, чем в высоту.
«Похож на боевого гнома! Только секиры не хватает», – подумала Даф, на всякий случай покосившись на уши лысого. Нет, уши были не гномьи. Маленькие заплывшие глазки оценивающе скользнули от Мефодия к Дафне и обратно.
– Что вам надо? – гнусаво спросил лысый.
– Шоколада, – вежливо сказал Меф.
– Чего-о?
– Не «чего-о», а Корней Чуковский. Произведение «Телефон». Страница пять, третья строчка снизу, – ответил Меф, пытаясь заглянуть к нему за спину.
Однако лысый был так широк, что закупоривал проход. Вдобавок у него явно были сложные отношения с Корнеем Чуковским. Он грузно шагнул к Мефу, и тот предпочел отпрыгнуть.
– Простите его! Он пошутил… Нам нужна Улита, – сказала Дафна, одаривая лысого самой приветливой улыбкой из своей коллекции.
Лысый остановился.
– Улита? Кто такая?
– Секретарша нашего шефа.
Охранник задумался. Судя по напряжению, которое выразило его лицо, процесс мышления давался ему непросто.
– Толстая, что ли, такая? – уточнил он.
– Э-э… ну немного полная. В какой-то мере, – осторожно признала Даф.
Назвать Улиту толстой она бы не рискнула. Охранник снова ухмыльнулся:
– А-а! Есть такая. У вашего шефа поехала крыша, если он взял себе такую секретаршу. Она пристроилась к целой компании парней, притом очень назойливо.
– Тогда это точно она! Нам нужно ее увидеть! – сказал Мефодий, пытаясь пройти мимо охранника.
Лысый сгреб его за ворот и приподнял. Из его рта пахло обедом, причем, возможно, даже не сегодняшним.
– На твоем месте я бы туда не совался. Девчонка сама выйдет, когда получит то, на что нарывалась! Вали отсюда, мелкий!
Меф обиделся. Слышать слово «мелкий» от человека, который был одного с ним роста, вдвойне досадно. Ворот сдавливал горло, мешая дышать.
– А ну отпусти меня! Ты что, дядя, совсем офэншуел? – хрипло крикнул Меф.
Лицо лысого перекосилось. Он занес кулак. Меф собрался выставить мысленную преграду, но Даф, не расстававшаяся с флейтой, его опередила. С нежностью врезавшегося в глаз утюга маголодия атаковала охранника. Мефа мотнуло. Рука, держащая его за ворот, разжалась. И вот охранник уже лежит на полу с блаженной улыбкой идиота, опоздавшего в клинику.
Меф склонился над ним:
– По-моему, ты переусердствовала. О мою преграду он сломал бы кулак, не более того.
