Александр Мазин - Волки Одина
Бородач не повелся. Даже высказался насчет умственных способностей Санька.
Санёк распластался на скате, держась за привязанную изнутри к стропилу веревку. На сей раз встать даже не пытался.
И остался незамеченным. Кустики-таки выручили.
Бородач продолжал болтать, то суля Саньку быструю и почетную смерть в случае добровольной сдачи, то обещая разные нехорошие последствия в случае отказа. Видать, хотелось лысому-бородатому поговорить. Ну и ладушки.
Санек соскользнул вдоль стены, благо невысоко, метра полтора, и оказался на склоне. Огибать избу он, естественно, не стал. Нырнул в кустарник выше по склону, продрался кое-как и, пригибаясь, двинул в обход. Был риск, что враг сумеет почуять нехорошее: по птицам или еще по каким лесным приметам…
Не почуял. Продолжал орать угрозы.
Санек уже мог его углядеть сквозь редкие стволы, но пристально не смотрел, потому что помнил слова Фёдрыча о том, что опытный воин взгляд чувствует. Жопой, затылком, мошонкой или еще каким уязвимым органом, но – факт. А это в данном случае лишнее. Санёк знал: выстрел у него будет только один. И очень желательно – с близкого расстояния, чтоб между спуском тетивы и поражением цели время было минимальное – не среагировать.
А бородач не умолкал. Живописал варианты насильственной смерти. С большим знанием предмета. Причем стоял прямо перед дверьми, надо полагать абсолютно уверенный, что сумеет опередить любую атаку осажденных.
В отличие от огнестрельного оружия, выстрел из лука желательно производить стоя. В крайнем случае – с колена, но точность снижается. Да и кустики…
Один выстрел… Звонко щелкнула тетива. Целил Санёк в широкую спину, но бородач всё же успел отреагировать и начал разворот. Если бы он просто упал на землю, то, возможно, стрела прошла бы выше цели. Санёк этот вариант учитывал. Выстрелить, бросить лук – и с ножами в ближний бой. А там – как фишка ляжет.
Бородач не упал. И стрела ему в спину не попала, поскольку он с поразительной для такой комплекции скоростью (он вообще оказался очень быстрым) развернулся, одновременно натягивая лук… Ну, если бы он просто развернулся, всё могло выйти иначе. Стрела могла угодить в плечо, а плечищи у лысого-бородатого толщиной с Санькину ногу. Рана неприятная, но не смертельная. Вот только рука, держащая древко в миг выстрела, ничего прикрыть уже не может, так что стрела угодила в бок немного ниже подмышки. Хорошо так угодила, почти по оперение. Еще бы – с десяти шагов-то.
Бородач будто окаменел. Тенькнула тетива, стрела-срез бессильно упала наземь.
– Как… тут… два… – выдохнул бородач. Но не закончил. Рухнул как подрубленный.
Отличный получился выстрел. Прямо в сердце.
Новичкам везет.
А солнце на небосклоне так и не появилось.
Глава 19
Игровая зона «Мидгард». Трофеи
– Не уверен, что это правильно, – сказал Санёк. Пока он занимался приготовлением шашлыка из добытого покойным хозяином избы «олешка», Алёна мародерствовала. То бишь системно обшаривала избушку, складывая в кучку всё, что, по ее мнению, представляет ценность. Металлическую утварь, одежду, меховые шкурки, наконечники стрел, запасы лекарственного «сена» и малоаппетитных снадобий. Она даже ухитрилась найти две заначки с приличным количеством серебра.
– Почему неправильно? – удивилась Алёна, изучавшая очередную баночку. – Это, между прочим, барсучий жир. От кучи болезней помогает.
– Да я не о жире, – возразил Санёк. – Я в принципе. Как-то нехорошо мертвого грабить. И вот это зачем? – Он выдернул из кучи желтого цвета рубаху. – Нам с тобой она однозначно не по размеру. Зачем нам чужое?
– Если хочешь знать, лысому она тоже не по размеру была! – парировала Алёна. – А вот денег за нее дадут нормально. Ты глянь, как классно обереги вышиты? – Она сунула Саньку под нос затейливую вышивку из значков и стилизованных зверушек. – Знаешь, сколько времени надо, чтоб такое изобразить? Месяц работы, не меньше! И вообще, что за постановка вопроса? – сердито поинтересовалась девушка. – Почему – чужое?
– Ну не наше же! – заявил Санёк.
– Как раз наше! Есть такое слово – трофеи! То есть лук его ты взял без вопросов, а рубаху тебе зазорно?
– Лук – это оружие, – попытался обозначить позицию Санёк. – Лук, кстати, классный. Лучше моего, только туговат немного, привыкнуть надо.
– Вот и привыкай, – отрезала Алёна. – И за мясом следи, сгорит.
– Можешь и сама едой заняться, а не указания давать! – огрызнулся Санёк. – Ты, кажется, женщина, а не я.
– Ого! – Алёна выпрямилась, уперла кулаки в бедра. – Это у нас никак мужской шовинист проснулся! Не желаете еще разок над девушкой сексуально надругаться?
– Да ну тебя, – буркнул Санёк и занялся мясом.
Может, и права Алёна: это не мародерство, а собирание трофеев. Покойник небось тоже ободрал бы Санька до нитки, обернись всё в его пользу. А то и самого Санька в собственность превратил бы. Здесь, блин, голимое средневековье. Никаких прав человека. Вернее, у человеков как раз права есть, но право считаться человеком, свободным человеком, нужно еще доказать. Одно только наличие меча не делает человека свободным, как верно заметил один покойный викинг. Хотя, когда у тебя есть меч, настоящий, твой собственный, это уже первый шаг к свободе. Следующий – уметь им пользоваться.
Вспомнилось, как Фёдрыч осадил парня, который при нем заявил, что, хоть мы и сырьевая держава, зато у нас есть ядерное оружие.
«Твое оружие, салабон, это поменьше дерьма в голове! Тоже ракетчик нашелся! Таких мудаков, как ты, за сто километров от пусковой шахты держать надо!»
«Это почему?» – обиделся парень.
«Да потому, что ты – мудак! – дал исчерпывающее объяснение Фёдрыч. А для остальных добавил: – Хочешь гордиться своей страной, стань таким, чтоб страна тоже тобой гордилась. А то сам Родине служить не хочешь, а с чего вдруг Родина будет служить тебе?»
«Я ж не про себя – я про ракеты…» – пробормотал униженный парень.
«А я про то, что не хрен примазываться к чужому. Сначала – „наши ракеты“, потом „наша нефть“, „наш газ“…»
«А разве не наш, не российский?» – спросил кто-то.
«Российский, да не твой, – отрезал Фёдрыч. – Ты его разведывал? Ты его добывал? Ни хрена ты для этого газа не сделал, даже не украл. Так что свободен!»
Тоже свобода, однако.
Санёк задумался и едва не проворонил обед. Хорошо, дождик начался. Вернул от вопросов философских к реалу. В том, что это реал, Санёк уже не сомневался. Если всё это вокруг – ненастоящее, тогда мир по ту сторону Игры тоже под сомнением. А может, и мир, в котором Санёк родился, – тоже чья-то Игра?
