Евгений Щепетнов - Звереныш
Саргус постоял, помолчал, и снова нерешительно спросил:
— Ты будешь за нас? Я видел, как ты побил дежурных! И Дегера побил! И этого.бойца их побил — если бы тебя не схватили, ты бы его совсем убил! Скажи, как так получилось? Ведь ты и драться никогда не дрался! Ты добрый был. А стал такой злой.сильный.
— Ну чего ты пристал? — Щенок приподнялся над лежанкой, упершись руками в матрас, сел, свесив ноги — Чего тебе надо? Пришел выпытать? Подослали?! Иди отсюда, пока башку не свернул!
— Зря ты так — Саргус опасливо отошел на шаг, потом сел на свою кровать и замер, глядя на босые пятки Щенка, болтающиеся перед носом — Все равно ты один не выживешь, даже если сильный! Без друзей нельзя! Убьют!
— Посмотрим — сквозь зубы процедил Щенок, потом спрыгнул на пол и вставив ноги в ботинки зашагал по широкому проходу по направлению к сортиру. Уши, глаза — все настороже, этот проклятый Саргус со своими пугалками привел в состояние полной боевой готовности.
Казалось, что со всех кроватей за Адрусом следят враждебные, злые глаза, что вот-вот кто-то набросится из темноты, вцепится в глотку, воткнет нож или нацепит удавку.
Щенок знал, что никаких колющих и режущих предметов у новобранцев не было, не положено, но кто знает, что они могли подобрать где-нибудь по дороге? И если навалятся все сразу — шансов никаких. Он ведь не герой из сказок, который может поднять на плечо бревно в обхват и бежать с ним на вершину горы, чтобы сбросить на богов!
Ну да, боги дали силу и скорость, забрав разум, но эти сила и скорость могут проявиться только в бою, когда он, Адрус, замещается Щенком, Зверенышем, когда из глубины души вылезает зверь — ненормальный, безумный, не рассуждающий!
Адрус понимал, что с ним не все в порядке. Что голова работает не так, как положено работать голове простого деревенского мальчика. Что желание убивать, ярость, нечувствительность к боли, это совсем даже не нормально. Тут не нужно быть ученым, чтобы понимать такие простые истины. Фактически в теле мальчика Адруса жили два человека, или вернее — один человек и один Звереныш, существо, взявшееся непонятно откуда и не желающее подчиняться настоящему хозяину тела.
Что это было — демон? А может какой-то предок, дух, вселившийся в потомка, чтобы спасти его, и сделать то, что должен сделать воин, у которого враги убили близких? Неизвестно. Да и какая разница, кто это, или что это было? То положение вещей, котрое сложилось сейчас, устраивало Адруса как нельзя лучше. Жизнью он не дорожил, тем более что знал — его ждут мать и отец, там, за черной пещерой, в ином мире.
Звереныш был совершенным убийцей, какой и нужен для того, чтобы вершить правосудие.
Все хорошо. Все правильно. Вот только Изменение.что это? Зачем?
Беспокойно. Страшно. Неизвестность всегда пугает. Лучше явная опасность, ведь когда знаешь, что тебе грозит, можно попытаться этого избежать.
Поход в сортир, несмотря на ожидания, закончился вполне благополучно — никто не набросился, никто не подстерег с ножом в кулаке. Скорее всего, как и говорил этот парнишка — враги решили подождать, пока все не утихнет. Зачем сейчас рисоваться? Ведь когда-то начнутся занятия, а во время занятий, бывает, что и гибнут. Когда как не в учебном поединке выбить мозги из строптивого Щенка?
Сумасшедший — не значит, что глупый. Адрус соображал великолепно, выстраивал цепочку выводов, основываясь на услышанном, увиденном. Его мозг работал четко, вот только направленность работы была одна — убийство, месть, расчет возможных действий при атаке. Он не хотел любви, не желал дружбы, хотя в словах Саргуса имелось зерно правды — в одиночку не выжить. Вожак должен окружить себя верной стаей, чтобы бороться за жизнь. Однако он не должен прикипеть к своим соратником всем своим сердцем — они лишь инструменты для достижения Цели, не более того. И в случае необходимости Звереныш может ими пожертвовать. И должен пожертвовать.
Так идет волчья стая — впереди самые слабые, никчемные волки. Они прокладывают путь сильным, Вожаку. Если впереди засада — первыми погибают слабые, но вся стая живет. И только так.
На войне — как на войне.
Адрус подошел к своей кровати. Саргус лежал на нижней, накрывшись одеялом. Но не спал. Щенок прекрасно слышал его сопение — прерывистое, неровное, такое, какое бывает у плачущего человека.
Адрус коснулся плеча своего соратника, тихо сказал:
— Хорошо. Я с вами. Но сам по себе. Покажешь мне, кто в нашей стае. Я буду их защищать. Они будут защищать меня. И да будет так!
Саргус с надеждой вскинулся с постели, стал шептать что-то вроде: "Здорово! Теперь мы им.теперь мы их.ты молодец!" — но Адрус его уже не слушал. Он запрыгнул на кровать, накрылся и отвернулся в сторону, не желая больше говорить с суетливым парнем.
Щенок помнил его. Воспоминание всплыло неохотно, издалека, будто придавленное огромным черным камнем, вдавившим память в болотную тину. Как сон вспоминались трещавшие сучья костра, рассказы о героях, о красивой любви, о предках, которые некогда создали огромное государство ростов, распавшееся из-за жадности, глупости и предательства правителей.
Эти сказки Адрус любил. Он заслушивался героическими подвигами эпических воинов и представлял себя на их месте. Конечно, он всегда побеждал, всегда враг был повержен, и все так красиво, так просто — взял свой драгоценный меч, у которого обязательно есть имя, махнул им, покатилась голова недруга, как и не бывало ее на плечах!
Действительность оказалась гораздо хуже, а враги гораздо сильнее, чем в сказаниях.
Через несколько минут Адрус уже спал. Некрепко, так, как спят сторожевые псы, готовые вскинуться в любую минуту и встретить врага оскаленной пастью, как спят солдаты в походе, не снимая брони и меча, не разуваясь, готовые убивать и умирать.
Покоя не было. И скорее всего, для Адруса, Щенка, Звереныша, его не будет никогда.
Утренняя побудка вскинула с постели, и как всегда, Щенок был в числе первых, тех, кто одевался за считанные секунды — кстати сказать, это тоже было свойством Щенка, а не Адруса. В своей прошлой жизни мальчишка одевался медленно, вечно копался в одежде, зевал и потягивался, за что не раз был руган отцом, собиравшимся почти мгновенно.
Короткое умывание, сортир, журчащий проточной водой, и все уже на улице, выстроенные по росту. Щенок не был высоким, не был низким — обычный мальчишка среднего сложения, так что его место было в середине, в третьем ряду. Подальше от глаз командиров, что Адруса вполне устраивало.
Перед строем стояли Звеньевые, и сам командир Третьей стаи — худощавый, широкоплечий, щеголеватый — как и все Псы. Чем-то он напоминал Вожака — такой же жесткий, как выточенный из железного дерева, с такими же поседевшими волосами, взятыми в воинский хвост, вот только седин поменьше, да шрам на скуле, спускавшийся на шею, и уходивший под воротник.
