Мари Ардмир - Профессорская дружка
Видимо, мне суждено было за один этот день несколько раз столкнуться с оборотнями: а как еще объяснить, что через несколько мгновений рядом со мной оказался парень-рысь со старших курсов. Тот самый, что ранее дорогу заступал с предложением ближе познакомиться. Увидев меня, двуликий якобы приветственно оскалился, подошел ближе и промурлыкал:
— Неужели мне посчастливилось встретить неуловимую птичку профессора?
— Кого?
— Птичку, — повторил он, и теплое дыхание коснулось моего ушка, — юркую птичку, что так легко порхает меж аудиториями и не застревает в стенах.
— Какая досада, ты тоже хочешь меня замуровать, — хмыкнула, как Дейр, не чувствуя ни смущения, ни раздражения, ни радости.
А в ответ мягкое прикосновение к щеке и вкрадчивое:
— Скорее, зацеловать.
— Заманчивое предложение, — насмешливо заметила я, — и оно разительно отличается от всего того, что мне было предложено ранее.
Но моей иронии он не услышал, продолжил шептать:
— …освободить твое тело от оков, покрыть всю тебя влажными поцелуями, — продолжил неизвестный старшекурсник, обдавая мое ушко теплым дыханием.
К сожалению, я так устала, что ни отстраниться, ни даже мысленно представить процесс не смогла, но заметила задумчиво:
— Да, таких водных процедур у меня еще не было.
— Конечно, не было. — Оборотень носом зарылся в мои волосы, продолжая нашептывать сущие непристойности: — Я проложу сотни горячих дорожек от самых пальчиков на твоих ножках до очаровательно краснеющих ушек.
Зевнула и прикрыла рот ладошкой:
— Что, правда?
— Да. — Одна его рука коснулась моего запястья. Вторая притронулась к шее и провела по ней когтем. — Я сожму твои холмики и оглажу взгорья, оцарапаю вершины гор.
— Жаль, я не землевладелица, с радостью посмотрела бы на твои потуги с холмами…
— Припаду губами к твоим истокам, — самозабвенно продолжил он, крепче обнимая несопротивляющуюся меня.
— Ради этого тебе придется уехать из Ридмейры, я родилась далеко за пределами столицы.
— Потревожу шелковые складочки языком. — И что-то горячее коснулось мочки моего уха.
— А вот это уже лишнее, — заметила строго и отмахнулась воздушным потоком. — Я свое платье облизывать не дам.
— Какое платье? — удивился настойчивый лобызатель, схватившись за быстро краснеющую щеку.
Несколько продолжительных мгновений мы стояли молча: я — вытирая ухо, он — потирая скулу. У меня возникло стойкое желание избавиться от внимания оборотня, а у двуликого, судя по взгляду, твердое решение его навязать. И трудно сказать, чем бы закончилось наше вялое противостояние: еще одной оплеухой, явлением Дейра или нападением взбрыка, не раздайся сзади нас веселый девичий смех.
Кишмиш, который уже из сумки выбрался на подоконник, неожиданно юркнул обратно, а оборотень подобрался весь.
— Всевышний! Это надо записать… — прошептала со всхлипом неизвестно как объявившаяся рядом мисс Генрос. — Я-то думала, девушку спасать надо, а она сама кому угодно нос утрет!
— Только тем, кто сует его куда не просят. — Я протянула ей руку, улыбнулась: — Нас в прошлый раз не представили друг другу. Ирэна Адаллиер.
— Изоли Генрос. — Оборотница пожала мою ладошку и представила парня, стоящего рядом: — Мой брат — Байро Генрос, лучший охотник нашего клана и не знающий поражений ловелас.
— А с победами у него также туго, да?
Ответом мне был новый приступ смеха, который тут же попытался пресечь очнувшийся от тяжелых дум рысь.
— Почему Адаллиер? — спросил он самым серьезным тоном и указал на все еще стоящую в его объятиях меня: — Разве она не Лесски?
— Еще нет. — Девушка, сощурив кошачьи глаза, ехидно заметила: — А даже если и станет, то наши сородичи за нее с тебя шкуру снимут.
— Не понял…
— И я тоже, — поддержала недоумевающего старшекурсника.
— Ирэна — это та самая воздушница, которую Тис и Гат пророчат в хранители клана.
— Она?!
— Я?! Хранительница? Что это значит?
Мы одновременно переспросили это у довольной Изоли, и та медленно кивнула, наслаждаясь произведенным эффектом. В следующее мгновение Байро Генрос оказался в метре от меня, а затем и вовсе растворился в темном коридоре, бросив напоследок: «Увидимся». Я же обратила недоумевающий взгляд на девушку.
— Пока ничего особенного, — мягко усмехнулась она, — ты лишь в числе претендентов.
— И чем мне это грозит?
— Стопроцентной свободой от оборотней. И соответственно нашему закону я тебя пометила. — Двуликая указала на ту мою руку, которую пожала. Белая татуировка расползалась по запястью, браслетом обвивая мою кисть.
— Спасибо.
— Не за что. — Рысь замолчала, выжидательно глядя на меня, а затем со вздохом попросила: — И прости за императорского взбрыка… Я тогда не думала.
Кивнула:
— Бывает.
Иного сказать не смогла, ведь Дейр и саму меня до воронки Кервея доводит за считаные секунды. А взбрык в сравнении с воронкой — пустячок незначительный, но очень полезный. Так что… нет, за Кишмиша я ругать Изоли не буду, скорее поблагодарю, но исключительно про себя.
Раздался звонок, коридор тут же заполнили спешащие по делам студиозы и преподаватели, и настороженную оборотницу-рысь сменил хмурый девятый.
— Домой? — спросил он.
Еще минуту назад я бы охотно приняла его предложение, но сейчас лишь покачала головой. Настроение вернулось, а вместе с ним и силы.
— Я бы осталась.
— Хорошо, пошли. — Стихийник закинул мою сумку на плечо и, взяв за руку, уверенно повел в потоке студиозов. Они расступались при виде него и на меня старались не смотреть.
Странное поведение. Обернувшись, я заметила и свою группу, медленно идущую за нами. Все как на подбор хмурые и серьезные, Даная, вышедшая из кабинета, чуть не плачет, а Клифорд сжимает зубы так, что даже сквозь гул коридора слышен их скрежет.
— Дейр, а что случилось? — Он нахмурился и крепче сжал мою ладошку.
— Ничего.
— Но ты так стремительно вывел меня из аудитории, а затем оставил одну… — начала я с последних событий.
— Ты была с Кишмишем, — напомнил девятый сухо.
— И все-таки объясни. Потому что я не понимаю, отчего ты злишься.
Хмыкнул и молчит, продолжая вести меня в сторону аудитории, где должна проходить следующая лекция для триста первой группы с кафедры стихийных бедствий. Что ж, глянув на его сосредоточенный профиль еще раз, я решилась зайти с другой стороны:
— Ну, если ничего не стряслось, тогда, может быть, ты меня отпустишь?
Хотела освободить руку, но он не позволил.
