Павел Блинников - Шесть Царств
— Ваше величество! — вбежал в зал слуга. — Ваше величество в Города Призраков появилась странная статуя.
— Да? Интересно. Визирь.
— Слушаюсь Ваше Величество.
Прямо посреди зала выросло огромное зеркало, и в нем проявилась картинка. Пашка сразу узнал это место. Там где в землю уходила дыра, теперь действительно стояла статуя. А вернее монумент состоял из четырех статуй. Разумеется четыре охотника за привидениями. Точно такие как в фильме.
— Ого! — воскликнул султан. — Значит Ахра решила их наградить!
— То есть? — спросил Пашка.
— Если кто-нибудь из этих людей сможет пройти в Азиль-до-Абар и придет в Ахру он станет ее жителем.
— Но они же не настоящие. Ну в смысле это персонажи из фильма, а не настоящие охотники за привидениями.
— Это не имеет значения. — улыбнулся султан. — Актеры они или нет главное, что они породили охотников и смогли сделать так, чтобы те приходили к людям в их снах. Если бы не они, никто не увидел бы их во Сне, а значит и джинн не смог бы их оттуда достать.
— А кстати о джинне… — замялся Пашка.
— Да Карл. Что там с джинном?
— Я хотел бы узнать, что с ним будет дальше?
— Джа?
— Да ваше величество. Он пролежит в схроне еще очень много циклов. Его нам презентовал один колдун из Мира, и если честно подарок не очень хороший. Этот джинн настолько ничтожен…
— А можно мне у вас кое-что попросить? — спросил Пашка.
— Потребовать! — весело сказал султан. — Ты обязан у нас именно требовать и именно всего что хочешь! Ведь ты же не так просто пришел в Ахру? Она говорит, что ты самая большая загадка, которая приходила к нам за тысячу циклов! А это поверь мне очень необычно, если учесть кто к нам иногда заглядывает.
— Ну я пришел сюда чтобы кое-что узнать, но теперь хочу еще и попросить, чтобы вы отпустили этого джинна. Ведь он навряд ли сможет исполнить тысячу желаний и освободиться раньше.
Почему-то весь двор замолчал и уставился на Пашку как на сумасшедшего.
— Я прожил уже очень долго Карл, но признаюсь, слышу такое впервые. Однако твое желание будет исполнено. Джа.
— Слушаюсь.
Между Пашкой и троном появилась уже хорошо знакомая лампа.
— Покажись. — сказал султан. У Пашки пробежал холодок по спине. Хоть голос немного другой, но интонации полностью соответствовали призраку первого султана Ахры.
Джинн не замедлил исполнить приказ. Он вылез из лампы и замер перед султаном по стойке смирно. Пашка не видел его лица, но понимал что тот, наверное, очень напуган.
— Имя? — строго спросил его султан Ахры.
— Карома. — ответил джинн сквозь зубы.
— Слушай сюда Карома. Сейчас ты получишь свободу, и знай, что даровал тебе ее не я. Этот мальчик пожелал этого. Я знаю, что ты не ведаешь благодарности, но помни, если с ним что-нибудь случится, я лично приду за тобой!
Султан сделал резкий жест рукой, и лампа засветилась нестерпимо желтым светом, а потом пропала. Изменения с Каромой произошли сразу. У него появились ноги и вот перед султаном стоит красивый смуглый юноша. Он повернулся к Пашке и мальчик увидел, что в его взоре горит страшное пламя. Джинн больше не боялся никого из присутствующих. Пашка заметил, что кулаки у визиря сжались.
— А ты все-таки глуп. — сказал Карома.
И вспыхнув столбом огня, он исчез, оставив за собой запах гари и смерти.
— Возможно ты совершил ошибку Карл. — сказал султан. — Джинны — это проклятье Азиль-до-Абара. Они злы по природе своей, и никогда не испытают благодарности. Так что не думай, что если встретишь его еще раз, он тебя пожалеет или тем более поможет. Они понимают только один язык — язык силы.
Пашка сидел и гадал, ошибся он или нет. Но что-то внутри говорило, что он все сделал правильно.
— Я не жалею. — сказал Пашка султану.
— Ну и славно. — улыбнулся султан снова превращаясь из сурового правителя в добродушного деда. — Что ты еще хотел узнать.
— Ну первое, это почему когда я вас увидел в первый раз, ну когда вы меня еще не замечали, вы выглядели по-другому?
— А это просто. Я был таким, когда стал султаном, и все видят мой последний образ в качестве простого человека. Что еще?
— Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали о Никодиме?
И во второй раз весь двор замолчал. Теперь они смотрели на Пашку с какой-то угрозой.
— Прости Карл, но зачем ты им интересуешься? — спросил султан.
— И вы меня простите, но я тоже хочу кое-что сохранить в тайне.
Султан посмотрел на Пашку настолько пронзительно, что по спине опять пробежал холодок.
— Ты прав. — сказал султан. — У каждого должны быть тайны, а ты еще из Мира. Что ты хочешь узнать конкретно?
— Кем он был, что сделал и куда пропал?
— Он был главным шерифом Ахры мальчик, и великим героем. Он защищал нас от джиннов и от других чудовищ. Он ловил тех, кто досаждал Ахре в Мире. И он тот, кто окончил тысячелетнюю войну. А куда он пропал, я не знаю. Остальные шерифы ищут его по всему Азиль-до-Абару и не могут найти.
— А что это за война?
— Тысячелетняя война проходила между Предрассветным, Дневным, Сумеречным, Ночным и Огненным Царствами. Мы сражались с порождениями Вабара сотни циклов и не могли взять верх. И только когда Никодим одолел Хранителей Четырех Башен Вабара, джинны отступили зализывать раны. Но все знают, что это лишь до поры до времени, и поэтому мы ищем Никодима, но пока наши попытки тщетны.
— И еще я хотел у вас спросить о том можно ли взять человека из Мира в плен и держать здесь?
— Можно. Но почему ты спрашиваешь?
— Потому что я его сын. И в Мире Никодим лежит в комме вот уже год.
После этих слов двор разразился гомоном подобно стае чаек. Но султан поднял руку, и все умолкли. Он улыбнулся и сказал:
— Я знал.
— Да я так и понял. Я же рассказал обо всем сурку. Просто до меня только сейчас дошло, что держать тайну бессмысленно.
— Ну держать тайну никогда не бессмысленно. Впрочем, от меня ты конечно ничего скрыть не сможешь. Ты теперь житель Ахры, и я знаю о тебе если не все, то многое. Значит, Никодима постигла такая участь. Это очень плохо Карл. Если его держат в плену, значит джинны до него добрались.
— Вы думаете это они?
— Почти на все сто процентов. Хотя могли и другие, но первое подозрение на них. А тот джинн, которого ты пожелал освободить, он знал что ты сын Никодима?
— Нет.
— Хорошо. Тогда послушай моего совета молодой шериф, никому не рассказывай этого до поры до времени. Теперь я скажу другим шерифам, что Никодим может быть пленником Вабара, и они попытаются проникнуть туда.
— А почему вы называете меня шерифом?
— Потому что я тебя произвел в шерифа. Шерифы — герои, которые служат добру и в Алям-аль-Метале и в Мире. Хотя шерифы Вабара далеко не хорошие люди, но это исключение, а не правило. Ты, по-моему, начинаешь просыпаться?
Пашка посмотрел на себя и увидел, что стал немного прозрачным. Но просыпался он не внезапно, как в прошлые разы, а постепенно. Наверное, сказывалось действие воды.
— Пока я не проснулся я хочу сказать, что буду искать отца сам. Чего бы мне это не стоило! — сказал Пашка.
— Другого я от тебя и не ожидал. — улыбнулся султан. — Но будь осторожен. И в любом случае ты теперь житель Ахры, так что тебе здесь все рады.
Пашка понял, что вот-вот проснется и спохватился. Ведь он хотел спросить еще кое-что.
— Кто такой Шелковый Человек?
В третий раз Пашка заставил двор умолкнуть. Теперь десятки глаз смотрели на мальчика с неприкрытым ужасом. Пашка посмотрел на султана и визиря, те тоже таращились на него.
— Откуда ты узнал это имя? — спросил султан.
— Я его несколько раз видел.
— Великий Ветер! — прошептал султан. — Слушай меня очень внимательно Карл. Если ты его встретишь еще раз, не говори с ним и ни в коем случае не делай, что он говорит. Ты понял меня? Это вопрос жизни и смерти! И не только твоей…
— Я не понимаю? Кто он такой, что его все боятся?
Султан откинулся на спинку трона, полуприкрыл глаза и задумчиво сказал:
Когда-то на заре времен,
Могуч был ветер и силен.
Он дул туда куда хотел,
Поймать его никто не смел.
Но появились восемь стен
И посадили ветер в плен.
Сказав это, султан замолчал, зато остальной двор хором продолжил:
И молвил из темницы ветер:
«Несчастны будете навеки!
И вскоре к вам, сбивая с толка,
Придет мой Человек Из Шелка!».
Почему-то этот стишок заставил Пашку сильно испугаться. Дневное Царство поплыло и Пашка услышал последние слова султана:
— Никто не знает кто он Карл. Но он очень плохой человек, гораздо хуже, чем все джинны Азиль-до-Абара.
Дворец пропал и Пашка проснулся.
Пашка шел по темным улицам Заветов и думал. Выбраться из школы оказалось гораздо проще, чем попасть в нее. Здание уже опустело, мальчик просто спустился вниз и, открыв окно, вылез наружу, аккуратно прикрыв его за собой. Командирские часы показывали половину восьмого вечера — наступили сумерки. И все равно улицы казались до ужаса темными.
