Лайон Спрэг де Камп - Новария
Из-за присутствия толпы я не мог определить с помощью усиков, насколько искренен был Вилкc в своих проявлениях. Но племя принимало слова оратора почти с благоговением. Это можно было понять, если принять во внимание полное отсутствие развлечений, которое имеют они по сравнению с горожанами.
Наконец Вилкc закончил, и заиграли музыканты. На сцену выступил рой танцоров, голых до пояса и расцвеченных красками. Они кружились и раскачивались. При этом танцоры постоянно орали друг на друга.
Все были так увлечены танцем, что на время забыли обо мне. Теперь двигательная способность вернулась ко мне полностью, и я подергал свои путы. Они ни в коей мере не могли сравниться с теми, которыми связывали меня люди Айзора, ибо заперазхи сочли меня не более сильным, чем бывает обычный человек. Пока глаза присутствующих были прикованы к танцорам, я, применив полную силу, разорвал веревки на запястьях. Потом, выждав немного, пока восстановится циркуляция в членах, разорвал путы и на лодыжках.
Потом я начал очень медленно перемещаться по полу пещеры в направлении выхода. В тусклом свете никто не заметил, как я проскользнул за один из выступов, образованных сидящими.
Когда это стало безопасно, я перекатился по полу и встал на ладони и колени. Я почти уже достиг выхода, когда какой-то ребенок заметил меня и испустил громкий вопль. На этот звук оглянулась женщина и тоже закричала.
Прежде чем кто-либо успел схватить меня, я вскочил на ноги и бросился к выходу. Пещера позади меня казалась кипящим котлом, ибо все присутствующие пытались одновременно вскочить на ноги и броситься в погоню.
Я рванул из пещеры и промчался мимо палаток. Пробегая мимо костра, возле которого были сложены куски мяса — останки моей лошади, я успел выхватить для себя кусок, прежде чем нырнуть во тьму.
Будь воздух теплее, я с легкостью ускользнул бы от заперазхов. Моя сила и способность видеть в темноте давали мне преимущество перед обитателями Первой Реальности. Но холод этих высот замедлил вскоре мои движения, так что скорость моего продвижения приблизилась к скорости здешних обитателей.
За моей спиной мчалась, преследуя меня, толпа жителей пещеры. Каждый раз, когда в свете факелов сверкала моя чешуя, они испускали громкий вопль. Я бежал вниз по каменистому склону, устремляясь то влево, то вправо, чтобы сбить с толку преследователей. Но они были проворнее, чем обычные люди. Куда бы я ни повернул, повсюду за мной, подобно рою светящихся, насекомых, устремлялся свет факелов. Постепенно меня нагоняли. Мои движения замедлялись, по мере того как холод проникал в тело.
Знай я лучше местность, несомненно, сбил бы их всех с толку каким-нибудь трюком, но — увы! — местности я не знал. Погоня приближалась все ближе и ближе. Поверни я назад, мог бы убить двух-трех, но потом бы закоченел и меня б забили насмерть орудиями из камня и стекла. А это, я был уверен, огорчило бы мадам Роску и синдиков, которые доверились мне.
Стрела пролетела мимо цели. Мною начало овладевать отчаяние.
Уверившись, что они меня видят, я изменил цвет на самый бледный, какой только был в моем распоряжении, — жемчужно-серый. Потом метнулся вправо. Когда они бросились за мной, триумфально вопя, я метнулся за выступ, находящийся в стороне от тропы. Исчезнув на мгновение от взглядов преследователей, я резко изменил цвет на черный и бросился влево, перпендикулярно моему прежнему направлению.
Тем временем толпа продолжала мчаться туда же, куда и раньше. Я же тихонько ковылял в другую сторону, стараясь не потревожить какой-нибудь камень и не создать шум. К тому времени, когда племя обнаружило, что их светло-серая цель уже не маячит впереди, и остановилось, крича и размахивая факелами, я был уже вне пределов их досягаемости.
* * *К рассвету я нашел тропу через Игольное Ушко и находился на пути сквозь северные склоны Эллорны к уступам Швении.
В период моего пребывания в плену и бегства я был склонен согласиться с неблагоприятным мнением трактирщика Хадрубара на заперазхов. Пробираясь же сейчас по тропе в розовом свете зари и подгрызая время от времени конину, я достиг более рациональной позиции по этому вопросу. Заперазхи лишь действовали согласно обычным нормам поведения обитателей Первой Реальности, которые инстинктивно делились на враждебные группы. Каждый член такой группировки смотрел на все прочие как на толпы неполноценных людей, а проще — как на законную добычу, на существ, охота на которых разрешена законом. Подобные деления могли проходить под любыми предлогами: раса, нация, племя, вера — любое различие годилось.
Будучи, как они считали, обиженные солимбрийцами, заперазхи, мыслящие обычными человеческими категориями, воспылали враждебными чувствами по отношению и ко всем новарцам. Поскольку я работал на новарское правительство, они меня поместили в ту же категорию. Факт состоял не в том, что заперазхи были «дикарями» в отличие от цивилизованных новарцев, но в том, что все человеческие существа несли в себе частицу этого «дикарства», хотя и прикрывали ее порой цивилизованными манерами и обычаями.
9
ЧАМ ТЕОРИК
В течение трех дней пробирался я по плоской травянистой, продутой ветром степи Западной Швении, и не встретил ни малейшего признака человеческого жилья. Я не видел также никаких животных, кроме птиц и нескольких антилоп да еще дикого осла вдалеке. Давно уже доев остатки конины, я не мог добыть себе другой еды, потому что дикие животные слишком быстры даже для такого бегуна, как я, а нужного оружия у меня не было.
Лишенный пищи и воды, я начинал уже слабеть, когда мои усики поведали мне о присутствии влаги. Я застыл, пробуя ими воздух, потом выбрал нужное направление. Через полчаса нашлось углубление с водой, окруженное несколькими небольшими деревьями. Вода была в значительной степени приправлена тиной, но это меня не остановило. К счастью, мы, демоны, имеем иммунитет против почти всех болезней Первой Реальности.
Я все еще поглощал гнилую воду, когда приближающийся звук копыт заставил меня насторожиться. Я встал и увидел всадника, мчавшегося на лошади во весь опор. Это был крупный человек, похожий на швенских наемников, которых я встречал в Ире. На нем была меховая шапка в форме луковицы, полушубок из бараньей шкуры и мешковатые шерстяные брюки, заправленные в войлочные сапоги. Белокурая его борода развевалась по ветру.
Я поднял руку и крикнул на швенском:
— Отведите меня к своему вождю! — То была одна из немногих фраз, которые я заучил, прежде чем отправиться в путь. Для прохождения хорошего курса языка мне не хватало времени и наставника.
