Баркер Клайв - Пятый доминион
- Мы знали, что Богини придут, верно? - сказала Парамарола. - Мы всегда в это верили.
- Значит, вы знали, что Они не погибли?
- Ну как они могли погибнуть? Конечно, они могли быть похоронены заживо. Может быть, спали. Или даже сошли с ума. Но умереть они не могли.
- Она говорит правду, - заметила Лотти. - Мы всегда знали, что этот день придет.
- К сожалению, радость может оказаться недолгой, - сказала Юдит.
- Почему ты так считаешь? - спросила Лотти. - Ведь Автарх сбежал.
- Да, но его Отец по-прежнему на месте.
- Отец? - переспросила Парамарола. - Я всегда думала, что он незаконнорожденный.
- Так кто же его отец?
- Хапексамендиос.
Парамарола захихикала, но Лотти Йеп пихнула ее локтем в бок, хорошо, впрочем, защищенный слоем жира.
- Это не шутка, Рола.
- Как так не шутка?
- Ты же видишь, что женщина не смеется. - Она обернулась к Юдит. - У тебя есть какие-нибудь доказательства этого?
- Нет, но...
- Так с чего тебе это взбрело в голову?
Юдит и раньше предполагала, что ей будет трудно заставить других поверить ее словам о происхождении Сартори, но ей владела неизвестно откуда взявшаяся уверенность, что в нужный момент в ней проснется необходимая сила убеждения. Вместо этого ее охватила ярость разочарования. Если ей придется излагать всю прискорбную историю ее связи с Автархом Сартори каждой живой душе, которая встретится ей по дороге к Богиням, то самое худшее может произойти еще до того, как она одолеет половину пути. Потом ее осенило внезапное вдохновение.
- Ось и есть доказательство, - сказала она.
- Каким образом? - спросила Лотти, с новым интересом разглядывая принесенную потоком женщину.
- Он никогда не смог бы передвинуть Ось без помощи своего Отца.
- Но Ось никогда не принадлежала Незримому, - сказала Парамарола.
На лице Юдит отразилось смятение.
- Рола говорит правду, - сказала ей Лотти. - Он, конечно, мог использовать ее, чтобы подчинить себе пару-тройку слабых мужчин, но Ось никогда не была его.
- Но чья же она тогда?
- В ней была Ума Умагаммаги.
- А кто это?
- Сестра Тишалулле и Джокалайлау. Двоюродная сестра Дочерей Дельты.
- В Оси скрывалась Богиня?
- Да.
- И Автарх не знал об этом?
- Даже не подозревал. Она спряталась там от Хапексамендиоса, когда Он проходил через Имаджику. Джокалайлау отправилась в горы и затерялась в снегах. Тишалулле скрылась...
- ... в Колыбели Жерцемита, - сказала Юдит.
- Верно, - сказала Лотти, явно впечатленная ее осведомленностью
- А Ума Умагаммаги спряталась в скале, - продолжила Парамарола таким тоном, словно рассказывала сказку маленькому ребенку. - Она надеялась, что Он пройдет мимо и не заметит Ее. Но Он решил сделать Ось центром Имаджики, и Его сила заточила Богиню внутри.
Но какая же ирония таилась во всем этом!
Архитектор Изорддеррекса возвел свою крепость, да и всю свою империю вокруг заточенной в плен Богини. Не укрылась от Юдит и параллель с Целестиной. Похоже, замуровав Целестину в подвале своего дома, Роксборо невольно продолжил мрачную традицию.
- А где сейчас Богини? - спросила Юдит у Лотти.
- На острове. Со временем мы будем допущены к Ним, и Они нас благословят. Но это произойдет только через несколько дней.
- Я не располагаю днями, - сказала Юдит. - Как мне добраться до острова?
- Тебя позовут, когда придет твое время.
- Оно уже пришло, - сказала Юдит, окидывая взглядом коридор. - Спасибо за информацию. Может быть, увидимся снова.
Решив идти направо, она двинулась было в путь, но Лотти ухватила ее за рукав.
- Ты не понимаешь, Юдит, - сказала она. - Богини пришли, чтобы спасти нас. Ничто и никто не может причинить нам здесь вред. Даже Незримый.
- Надеюсь, это действительно так, - сказала Юдит. - Надеюсь от всего сердца. Но на всякий случай я должна Их предупредить.
- Тогда нам лучше пойти с тобой, - сказала Лотти. - Все равно в одиночку ты ни за что на свете туда не доберешься.
- Подожди, - сказала Парамарола. - Ты уверена, что это благоразумно? Она ведь может оказаться опасной.
- А разве все мы не опасные? - спросила Лотти. - Ты вспомни, из-за чего Они нас заперли, если уж на то пошло.
2
Идя по улицам города, Юдит уже успела ощутить атмосферу какого-то постапокалиптического карнавала, навеянную зрелищем танцующих вод, смеющихся детей и радужного воздуха, но в коридорах, ведущих к берегу волшебного водоема, это чувство охватило ее со стократной силой. Здесь тоже были дети - девочки и мальчики не старше пяти лет. Они превратили коридоры в площадки для игр, и эхо их мелодичного смеха и радостных криков отдавалось в стенах, которым не приходилось слышать ничего подобного с момента их возведения. Конечно, здесь была и вода. Каждый квадратный дюйм пола был благословен присутствием лужи, ручейка или маленькой речушки; с замкового камня каждой арки струилась прозрачная водяная завеса; в каждой комнате бурлил освежающий родник или достающий до потолка фонтан. И в каждой журчащей струйке жил тот же трепет, который Юдит уже ощутила в принесшем ее потоке: каждая капля этой живой воды была пронизана волей Богинь. Комета поднялась в зенит, и ее ослепительные белые лучи проникали во все щели, превращая даже самую непримечательную лужу в зерцало оракула и вплетаясь сверкающими змейками в струи каждого фонтана.
В блистающих коридорах им встречались женщины самых разнообразных очертаний и размеров. Многие из них, как объяснила Лотти, являлись, подобно им, бывшими пленницами Бастиона или его ужасного Флигеля; другие же просто забрели сюда, следуя инстинктам и течению потоков, оставив своих мужей внизу - живыми или мертвыми.
- Здесь вообще нет мужчин?
- Только малыши, - сказала Лотти.
- Все они малыши, - заметила Парамарола.
- Во Флигеле был один капитан - редкостная скотина, - сказала Лотти, - а когда воды явились нас освободить, он, должно быть, опорожнял свой мочевой пузырь, потому что его труп проплыл мимо нашей камеры со спущенными штанами...
- Знаешь, он так и не отпускал свой член, - сказала Парамарола. - У него был выбор: держаться за член или плыть...
- ... и он предпочел утонуть, - закончила Лотти.
Парамаролой овладело безудержное веселье, и она разразилась гомерическим хохотом, так что в конце концов сосок выскользнул у ребенка изо рта. Молоко брызнуло младенцу в лицо, что послужило причиной новому приступу веселости. Юдит не спрашивала, откуда у Парамаролы столько молока, раз это не ее ребенок (беременной она, судя по всему, тоже не могла оказаться). Это была лишь одна из тех многочисленных загадок, которые задало ей это путешествие. А чего стоила, например, лужа, прилипшая к одной из стен и до краев забитая светящимися рыбами? Или воды, имитировавшие языки пламени, - некоторые из женщин сделали из них себе венки? Или невероятной длины угорь, пронесенный мимо, - его голова с широко разинутой пастью лежала на плече у ребенка, а тело было намотано на плечи шести женщин, причем на каждую приходилось не менее десяти витков? Если она попросит объяснить хотя бы одно из этих чудес, то придется расспрашивать и об остальных, а тогда они не уйдут от коридора дальше, чем на несколько шагов.
