Джон Толкин - Властелин Колец
Пин смотрел на него — высокого, гордого и благородного, как все люди, которых он успел повидать в этой стране, и с отважным блеском в глазах при мысли о битве. "Увы! Моя-то рука легче перышка, — подумал он про себя. — Пешка, сказал Гэндальф? Возможно, только не на своей доске".
Так они беседовали, пока солнце поднималось, и тут внезапно пробил полуденный колокол и в Цитадели стало оживлённо, потому что все, кроме часовых, направились поесть.
— Ты пойдёшь со мной? — спросил Берегонд. — На сегодня ты можешь присоединиться к моему столу. Я не знаю, к какому отряду тебя причислят, или же Правитель оставит тебя в собственном распоряжении. Но тебя с радостью примут. И тебе было бы хорошо познакомиться с возможно большим числом людей, пока есть время.
— С большим удовольствием, — ответил Пин. — Сказать по правде, мне одиноко. Я оставил в Ристании своего лучшего друга, и мне не с кем поговорить или пошутить. Может быть, я действительно смогу вступить в твой отряд? Ты капитан? Если да, ты мог бы взять меня или попросить за меня?
— Нет, нет! — рассмеялся Берегонд. — Я не капитан. Я всего лишь простой солдат Третьего отряда Цитадели, так что у меня нет ни чинов, ни звания, ни титулов. Однако, мастер Перегрин, просто служить в страже Башни Гондора считается в Городе весьма почётным, и такие люди пользуются уважением в стране.
— Тогда это для меня недостижимо, — сказал Пин. — Отведи меня назад в нашу комнату, и, если Гэндальфа там нет, я пойду с тобой куда угодно как твой гость.
Гэндальфа в комнате не было, записки от него тоже, так что Пин пошёл с Берегондом и познакомился с солдатами Третьего отряда. И похоже, что, приведя его, Берегонд поднялся в глазах людей столь же высоко, как и его гость, потому что Пина горячо приветствовали. В Цитадели пошло уже немало толков о спутнике Митрандира и его продолжительной беседой наедине с Правителем, и молва объявила, что с севера прибыл принц невысокликов, чтобы предложить Гондору союз и пять тысяч мечей. А некоторые добавляли, что когда из Ристании прискачут всадники, каждый привезёт за спиной воина-невысоклика, быть может, небольшого, но доблестного.
Хотя Пину пришлось с сожалением разрушить эти обнадёживающие слухи, избавиться от своего нового, только что полученного титула ему не удалось: люди полагали, что он пристал тому, кто дружил с Боромиром и был с почётом принят владыкой Денетором, и они благодарили его за то, что он разделил их компанию, и ловили каждое его слово и рассказы о чужих странах, и дали ему столько еды и эля, сколько он и пожелать не мог. Фактически, единственной его заботой было "соблюдать осторожность" по совету Гэндальфа и не позволять своему языку болтать чересчур свободно, что, в общем-то, свойственно хоббиту, находящемуся среди друзей.
Наконец Берегонд поднялся.
— Прощай покуда! — сказал он. — Я теперь занят до захода, как, думаю, и все здесь. Но если тебе одиноко, как ты сказал, то, может быть, ты не откажешься от весёлого проводника по Городу? Мой сын охотно пройдётся с тобой. Он хороший парень. Если захочешь, спустись в нижний круг и спроси Старую гостиницу на Рат Келердаин, улице Ламповщиков. Ты найдёшь его там с другими пареньками, которые остались в Городе. Возможно, вам будет на что посмотреть у Больших Ворот до их закрытия.
Он ушёл, и вскоре за ним последовали и остальные. День был ещё ясен, хотя дымка в небе усиливалась, и для марта, даже так далеко к югу, жаркий. Пина клонило в сон, но комната казалась безрадостной, и он решил спуститься и изучить Город. Он прихватил с собой несколько кусочков, припасённых для Тенегона, и их учтиво приняли, хотя конь, похоже, ни в чём не испытывал недостатка. Затем он пошёл вниз по петляющим улицам.
Люди, мимо которых он проходил, не сводили с него глаз. Встречные приветствовали его с серьёзной учтивостью на манер Гондора, склоняя голову и прижимая руки к груди, но за спиной он слышал летящие от двери к двери многочисленные призывы выйти и посмотреть на принца невысокликов, спутника Митрандира. Многие говорили на другом, отличным от всеобщего языке, но он очень скоро сообразил, что значит эрнил и перианнат и понял, что титул этот спустится в Город перед ним.
Наконец он, пройдя множеством сводчатых туннелей, красивых галерей и мостовых, очутился в нижнем и самом широком круге и там его направили к улице Ламповщиков — широкой дороге, которая вела к Большим Воротам. На ней он отыскал Старую гостиницу: большое строение из серого выветрелого камня с двумя флигелями, выходящими на улицу, и узким газоном между ними, за которым был многооконный дом с колоннадой по всему фасаду и ведущей к ней от самой травы лестницей. Между колонн играли мальчики: единственные дети, которых Пин видел в Минас Тирите, и он остановился посмотреть на них. Вскоре один из мальчишек заметил его и с возгласом перепрыгнул через траву и вышел на улицу; кое-кто последовал его примеру. Затем паренёк встал перед Пином, меряя его взглядом с ног до головы.
— Привет! — сказал он. — Ты откуда взялся? Ты чужой в Городе.
— Был, — сказал Пин. — Но говорят, что теперь я стал солдатом Гондора.
— Да ну! — фыркнул парень. — Тогда мы все тут такие солдаты. Но сколько тебе лет и как тебя звать? Мне уже десять лет и скоро будет пять футов. Я выше тебя. Но ведь мой отец страж, один из самых рослых. Кто твой отец?
— На какой вопрос я должен ответить первым? — спросил Пин. — Мой отец возделывает землю вокруг Белых Колодезей близ Кролгорда в Шире. Мне почти двадцать девять, так что в этом я превосхожу тебя, хотя во мне всего четыре фута и не похоже, что я вырасту ещё, разве что в ширину.
— Двадцать девять! — присвистнул парень. — Эй, да ты совсем старый! Прямо как мой дядя Иорлас. Всё же, — добавил он с надеждой, — спорим, что я смог бы поставить тебя вверх тормашками или положить на обе лопатки.
— Может, и смог бы, если я позволю, — улыбнулся Пин. — А может, я смог бы проделать то же самое с тобой. Мы знаем кое-какие борцовские приемы в моей маленькой стране. В которой, позволь мне тебя заверить, я считаюсь необычайно крупным и сильным, и я ещё никому не позволял ставить себя вверх тормашками. Так что, если бы дошло до дела и у меня не было бы другого выхода, мне пришлось бы убить тебя. Потому что, когда ты станешь старше, ты узнаешь, что люди не всегда таковы, какими кажутся, и хоть ты, должно быть, принял меня за слабого чужого мальчишку и лёгкую жертву, позволь мне предостеречь тебя: я не таков, я невысоклик, суровый, дерзкий и злой!
Пин скорчил такую мрачную мину, что мальчик отскочил назад, но тут же вернулся, сжав кулаки и с боевым огнём в глазах.
