Сергей Фокин - Ночь перед Рождеством 2020
Ещё одним коньком метлы была скорость. Не находилось в округе, кому с ней потягаться. Подбирала Степанида Ивановна берёзовые и ивовые хворостины одна к одной — ровненькие да гладенькие, и пропорцию особую соблюдала. Знала, например, что ветки длиннее полуметра добавляют метле выносливости, но дают проигрыш в быстроте. А вкраплённые в общий жгут два-три кустика можжевельника, очищенные от коры, увеличивают «потолок» полёта чуть не вдвое!
Тонкости эти, конечно же, черпала она не из «бабкиной тетради», как представила Оксане, а из собственной головы да чутья. Древние знания, нашедшие своё очередное воплощение в её сознании, переплелись там с холодным бухгалтерским расчётом и смекалкой современной женщины.
Оттого и опыты с мётлами раз от разу давали результаты всё лучше. Поначалу приходилось ей совершать вынужденные посадки на чужие заборы да курятники. Людского внимания, правда, при этом удавалось избегать. Потом, уяснив, что полёты принципиально возможны, принялась Степанида Ивановна ставить настоящие эксперименты.
Венцом её разработок стала метла, которую она изготавливала в течение целого месяца. Палку для неё Никола выстругал из орешника. Испробовав разные режимы полёта, женщина поздравила себя: сделать такое чудо больше никому не под силу — разумная, быстрая, выносливая.
Именно ей поручила Степанида Ивановна заботу об Оксане.
Поначалу, как и было обещано, почувствовала девушка робость и неуверенность. Но время шло, ветер бил в лицо, и на смену страху пришло любопытство. Она вертела головой, с восторгом поглядывала на мелькающие внизу редкие поляны вперемежку с глухими лесами, на месяц со звёздами, отыскала среди них Полярную, Большую медведицу и Млечный путь. Дальше её познания не распространялись, но это не мешало изумляться дивной красоте и необыкновенному порядку на небесном своде.
Немного погодя, она уже решилась испробовать свои возможности управления, и неожиданно обнаружила, что могла по желанию подняться ещё выше, опуститься вниз, перейти на почти бреющий полёт, да и направление тоже выбрать понравившееся. Всё это несказанно её обрадовало и восхитило. Такого чувство свободы Оксане не доводилось испытывать, пожалуй, ни разу в жизни.
Метла вела себя корректно и сдержанно. Только при снижении включила сенсоры дальнего вида, чтобы в темноте ненароком не налететь на одиноко торчащее над общим уровнем леса дерево. Неуверенность всё равно сквозила в каждом движении наездницы, поэтому и набор высоты метла производила плавно — чтобы ненароком не вывести из равновесия и не напугать.
Они со свистом рассекали морозный воздух, купаясь в его потоках, и незаметно для девушки поднялись на уровень попутного ветра. Во-первых, легче лететь, а во-вторых, та меньше замёрзнет.
И вдруг впереди себя Оксана увидела какой-то объект. Находился он в воздухе на высоте двухсот метров над землёй, поэтому не мог быть ни автомобилем, ни самолётом. Для первого — летел слишком высоко, для второго — имел низкую скорость, и вёл себя нехарактерно тихо.
К тому времени девушка настолько освоилась с управлением, что твёрдой рукой направила метлу на сближение.
Какого же было удивление Оксаны, когда она опознала в объекте человека, тоже летящего на метле! Тот склонился, для уменьшения сопротивления воздуху, и застыл в такой позе, будто превратившись в ледяную глыбу. Его метла была явно более тихоходной, поэтому такие ухищрения не казались лишними.
Почти поравнявшись с человеком, Оксана поняла, что это женщина. На её голове был повязан пуховой платок, а полушубок едва закрывал колени. И тут девушка шевельнулась, наклонила голову набок, повернулась и…
Они опешили обе, летя плечом к плечу параллельными курсами.
— Ну, здравствуй, подруженька! — наконец, сказала Оксана насмешливо и горько.
— Здравствуй и ты… — Лариса посмотрела на неё вызывающе.
— Вот уже не думала, что встретимся здесь… в небе.
— Я тоже не думала.
— С каких это пор принято стало промеж нас отбивать чужих женихов?
Запнувшись лишь на мгновение, Лариса ответила:
— А почему ты решила, что я отбиваю у кого-то жениха?
— Так ведь за валенками спешишь, разве не так?
— Так-то оно так, да не совсем, подруженька! — съязвила Лариса. — Не отбивать хочу, а завоевать. Потому как заявил Никола прямо, что женится на той, которая первою его условие выполнит.
— И какое же условие? — в тон ей ответила Оксана. Она до сих пор не могла поверить, что её лучшая подруга, которая никогда ни сном, ни духом не помышляла о кузнеце, вдруг стала за него бороться, да ещё с таким рвением!
— Надобно первою принести самые лучшие валенки с калошами!
— Ты это слышала сама?
— Сама. В клубе он это сказал, Савелий Игнатьевич тому свидетель.
Оксана задумалась на мгновение, потом произнесла, качая головой:
— Не чаяла я, что ты захочешь быть мне соперницей. Вечером с тобой разговаривали — не мечтала ты о Николе!..
— Не упрекай меня, подруженька! Правдою или неправдою — всё равно он будет мой. Люб мне сделался в одночасье, так что душеньку выворачивает наизнанку, как только о нём подумаю.
— Чудно всё это! — Оксане действительно было в диковину видеть приворожённого человека. Разум его, понятно дело, работал только в одном направлении, и заниматься переубеждением при таком раскладе было бессмысленно.
— Не становись на моём пути, Оксанка! — предупредила, между тем, Лариса, и глаза её зло сверкнули во тьме. — Смету!
— Я и не собираюсь.
— Прощай, коли так.
— Прощай. Но сдаётся мне, ты летишь намного медленнее меня.
Бросив недоверчивый взгляд на метлу соперницы, Лариса пожала плечами, но промолчала. Она всё равно была уверена в победе.
Тогда, гикнув, Оксана вскричала:
— А ну, вперед, родимая! — И склонила спину. Её метла тотчас рванулась вперед, продемонстрировав лучшие качества летуна. Расстояние между девушками мгновенно достигло нескольких метров, и принялось неуклонно расти, несмотря на то, что Лариса тоже взялась погонять свою метлу.
Шли секунды, и бывшие подруги всё больше отдалялись друг от друга. Сердце Оксаны отчаянно билось. Сейчас, оказавшись лидером, она неожиданно поняла, в какое щекотливое положение попала благодаря торопливости Степаниды Ивановны и её сына. Лариса была больна, это не вызывало никакого сомнения. И болезнь обладала определёнными, весьма специфическими свойствами: что-то в ней имелось искусственного, не настоящего. А винить Ларису не представлялось возможным, поскольку ввергнута в заболевание она была не по своей воле. Но соревнование между ними было не шуточным да игрушечным, а вполне реальным и серьёзным. Проигравшая лишалась права на любовь кузнеца. Причем независимо от того, любит она сама, или только мнит, что любит.
