Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака
Так, или приблизительно так следовало бы начать эту главу. Но увы — нынешнее обиталище князя Григория не напоминало ни ярко-мрачные описания, порожденные ненаучной фантазией автора «Холма демонов», ни даже ту убогую землянку в самом начале нашего повествования, где состоялось явление князя вурдалакам.
На сей раз князь Григорий восседал во главе «офисного» стола в просторном светлом помещении, стол украшали бутылки «боржома» и «кока-колы», а вместо гробов у стен стояли компьютеры, принтеры, ксероксы и прочее офисное оборудование. Вдоль стола сидели те же упыри и вурдалаки, что присутствовали на встрече с князем Григорием в землянке. Хотя на вурдалаков и упырей они теперь вовсе не походили — все были одеты в современные костюмы, свежие рубашки с галстуками и более напоминали работников какой-нибудь процветающей компьютерной фирмы, чем сказочных кровопийц. Единственное, что их отличало — так это прикрепленные к лацканам пиджаков одинаковые значки с буквами «ИРКАК» (то есть Историко-ролевой клуб имени Абариновой-Кожуховой).
Все молчали. Князь Григорий в упор разглядывал своих сподвижников, отчего те чувствовали себя очень неуютно, а некоторые даже отводили глаза в сторону. Когда электронные часы над дверью показали ровно 12.00, князь Григорий негромко кашлянул и постучал авторучкой по стакану. Все взоры устремились на него.
— Ну что ж, можем начинать, — заговорил князь Григорий. — Кажется, усе в сборе?
— Никак нет, Ваша Светлость! — вскочил самый молодой из сидевших вдоль стола. Это был тот неопытный вурдалак, что на сборище в землянке сомневался в голубом цвете аристократической крови. Теперь он, судя по лаптопу, лежащему перед ним на столе, выполнял обязанности секретаря. — Воевода Селифан отсутствует по уважительной причине: он со своею славной дружиной проводит в лесу воинские игрища.
— Верно говорят: война фигня, главное — учения, — скупо улыбнулся в усы князь Григорий. И тут же нахмурил брови: — Однако я не вижу Гробослава и барона Альберта. Где эти бездельники шатаются?
Юный вурдалак заглянул в лаптоп, хотя на экране, кроме какой-то скабрезной картинки, ничего не было:
— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость, они вот-вот подойдут. Барон готовит для вас некую приятную неожиданность. И Гробослав — тоже, но другую.
— Ну что же, посмотрим, посмотрим, — без особой радости произнес князь Григорий. — А пока суд да дело, приступим к повестке дня. Ну, что у нас там на сегодня?
Юноша с лаптопом снова вскочил с места:
— Пункт первый. Доклад ревизиононой комиссии о финансовом состоянии клуба. Пункт второй. О расследовании ночного налета на нашу штаб-квартиру и о наказании виновных. Третье…
Тут в дверь постучали.
— Входите! — крикнул князь Григорий. Дверь робко приотворилась и пропустила барона Альберта, одетого все в тот же невыразительный плащ, и с ним еще одного господина — в зеленом костюме, с длинными вьющимися волосами и небольшой бородкой.
— Простите за опоздание, — прямо с порога принялся оправдываться Альберт, — но я выполнил твою просьбу, князь — достал-таки господина Каширского.
— Каширский — это я, — с достоинством представился человек в зеленом костюме. — Для меня огромное счастье и немалая честь вновь встать под знамя Вашей Светлости, почтеннейший князь Григорий, и возобновить бескорыстное служение нашему общему делу. Разумеется, за самое скромное вознаграждение.
Князь Григорий пристально посмотрел на Каширского, тот спокойно выдержал взгляд.
— Ну что ж, это весьма похвально, что за скромное, — с едва скрываемым удовольствием проговорил князь Григорий, когда ему надоело играть «в гляделки». — Большого узнаграждения мы вам платить усе равно не сможем. Пока что.
— Я буду доволен и малым, — обаятельно улыбнулся Каширский. И со значением добавил: — Пока что.
— Ну вот и прекрасно. — Князь пригладил остатки волос, зачесанные на плешь. — После заседания мы с вами, господин Каширский, обсудим подробности и частности, а теперь…
Но тут в дверь опять постучали.
— Введите! — повысил голос князь Григорий. — То есть, входите!
В помещение, поддерживая репортерскую сумку, ввалился Гробослав, а за ним деловой будничной походкой вошел невысокий коренастый человек с немного хмурым лицом и коротко остриженными темными волосами.
— Князь, я исполнил твое приказание, — едва переступив порог, развязно зачастил Гробослав. — Отыскал того человечка, что ты заказывал.
И Гробослав ткнул пальцем в своего спутника, который спокойно и даже как-то с ленцой разглядывал князя Григория и всю честную беседу.
— Кто такоу? — переспросил князь.
— Каширский, — представил Гробослав. Все, кто был за столом, изумленно пооткрывали глаза и рты, один лишь князь Григорий остался невозмутим.
— О-очень приятно познакомиться, — радушно промолвил он. — Только, знаете, вот какая незадача — один Каширский у нас уже есть.
— Кто, этот? — второй Каширский повернул голову в сторону «первого». — Разве вы не видите, что он — гнусный самозванец?!
Первый Каширский при виде столь скоропостижно объявившегося конкурента порядком струхнул, однако нашел в себе силы огрызнуться:
— От самозванца слышу!
— Цыц! — прикрикнул князь Григорий. — Кто из вас самозуанец, а кто нет, мы сейчас выясним. Ну-ка, господа Каширские, покажите нам свое ремесло!
Первый Каширский артистически тряхнул кудрями:
— Ну что ж, господа, приступим. Вы уж какие-то больно сегодня мрачные. Веселее надо быть, радостнее. Не пройдет и минуты, как вам будет радостно и весело.
Более он ничего не сказал, лишь доброжелательно улыбаясь глядел на присутствующих. И точно — лица господ вурдалаков понемногу делались светлее, губы сами собой раздвигались в улыбку, в глазах зажигались огоньки. Кто-то даже неуверенно рассмеялся, но, обернувшись на князя Григория, резко замолк. Однако этого хватило, чтобы через миг все собрание, включая председателя, уже зашлось в одном общем и как бы беспричинном хохоте. Каширский сделал легкое движение плечами, как бы обозначая «цыганочку», и молодой вурдалак, схватив в охапку лаптоп, вскочил с места и пустился в пляс. Остальные тут же последовали его примеру, а князь Григорий даже вспрыгнул на стол и, сшибая «Нарзан» и «Колу», не совсем прилично откинулся назад и затряс воображаемыми грудями с золотыми украшениями (тоже воображаемыми). Не участвовали в этом безобразии лишь двое: второй Каширский взирал на пляску с презрительной ухмылкой, да барон Альберт, на которого сеанс его протеже отчего-то не подействовал, лишь головой качал, глядя на столь неподобающие действия своих соратников.
