Mona Lisas Nemo - Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы
В углу сонно завозился хозяйский сын. Приподнялся с деревянного, нагретого очагом пола, потёр глаза и отлёжанное ухо, посмотрел на мать и снова умостился на руку.
Алма чуть притихла, медленно поправила волосы, которые тут же вновь разметались во все стороны.
- И теперь ищут вас, родители то ваши, иль не ваши.
- Может и так,- Лант нарочно говорил куда глубже.- Может и ищут.- Он сделал пару шагов, смотря в глаза Алме, так что та не выдержала да и отвела взгляд в сторону.- А может и нет. Но мы согласились поработать несколько дней, а вы, в свою очередь, дали согласие за это кормить нас, и не как дворовых щенков. Так что выполняйте свою часть соглашения. А иначе сегодня мы у вас переночуем, а завтра ничего делать не будем.
- А еду где возьмёте?
- А у вас и возьмём, в качестве награды за труд.
- Чего?!- Алма чуть не поперхнулась, таково было возмущение, заполнившее всю грудь, да готовое задушить. Нет, вы посмотрите на них. Стоит, наглеющий, а глаза... глаза какие... никакие! Ничего в глазах. Стоит себе и в ус не дует. И усов то нет ещё!.. А второй, второй то! Алма открыла, было, рот. У того глаза такие же, и ничего за ними. Тоже стоит, выпрямился, смотрит. Не деревенские, сразу видно. В деревни пацан лишний раз боится перечить. Отец за уши так оттаскает, что мало не покажется. А отца нет, так все за воспитание и возьмутся...
- Дайте нам еды,- Лант невозмутимо улыбнулся, точно доброй подруге.
- Да я на вас...
- Мы поедим. Пойдём спать, а завтра сделаем всё, что должны,- голос его сделался вкрадчивым и успокаивающим.
- Нет, ну вы...
- Только не забудьте разбудить нас пораньше, быстрее управимся.
- Я...
Они уже стояли рядом. Алма потянулась рукой к пряди волос и начала бестолково накручивать её на палец. Губы сами растянулись в не менее бестолковой улыбке, а глаза тем временем продолжали хоть и растерянно, но зло сверкать. Колючие такие глаза, недоброжелательные.
- Ладно, идите, налейте себе супа, картошки можете взять, грибы не трогайте. Дорогие они, увижу что хоть на ложку меньше стало - прибью.
- Хорошо.
И она быстро ушла. Не оборачиваясь на наглющего, наглющего, совсем стыд потерявшего мальчишку. И его молчаливого приятеля с лицом как маска, и ничего за ней. Два горящих глаза в полумраке...
- Тьфу!
Вскоре Алма вышла во внутренний двор, прошла мимо колодца, кинула быстрый взгляд на курятник. Сын остался спать в трактире, а очаг почти догорел... Но Алма чтобы разбудить паршивца не вернулась. Она тихо отворила двери, по привычке прикрыла их за собой. Миновала небольшую комнату, некогда та была кухней - теперь же служила гостиной. Гостиная, вот у господ из далёких земель есть, чем она хуже? И у неё есть...
Нужно пол подмести и скатерть голубую подобрать, к шторам...
Алма вошла в супружескую спальню, где уже спал под одеялом муж. Да храпел так привычно, уютно даже. А в небе мерцали мутные, смягчившиеся звёзды. И не звёзды словно, светлячки на тёмной паутине.
Глаза закрылись, и зажурчал тихим ручейком сон.
- Вкусно было,- последняя наколотая на вилку картошина исчезла во рту Ланта.
- Думаю, они не очень расстроятся, если мы немного одолжим.- Мэроу вяло поднялся с табуретки.
Сперва Лант ничего не ответил. Некоторое время он молча размышлял, иногда поглядывая на низкий свод кухни. А в левом углу, как раз над сложенными мешками, жил себе паучище, сейчас его не было видно. Мэроу так и не пожелал разрушить жилище, с таким трудом возводимое. А хозяин ничего не сказал, не заметил...
- Завтра утром.
Мэроу кивнул.
Утро выдалось колючим. Неправильное летнее утро, промозглое, как ранняя осень. Лежишь как на мокром и дыхание, отражающееся от собственной руки - тоже мокрое. И неприятно, неприятно то как. Мэроу просыпался нехотя, через силу. Алма звала их, не пожелав зайти в амбар. Лант то поднялся быстро, точно и не нуждался во сне.
Мэроу упёрся рукой в на удивление сухую солому.
- Она сказала тебе чистить трактир, я должен принести некоторые приправы от Керамы, это на том конце деревни, тот самый маленький дом. Я быстро принесу и вернусь. А ты останешься там, подождёшь меня. Пойдём к лесу.
- Значит на восток, на восток...
Мэроу снова упал на солому и, просыпаясь, с силой провёл руками по лицу.
- И сначала позавтракаем. Идти долго.
Запасы они приготовили ещё вчера. Взяли два из множества мелких мешочков. Одолжили сухарей, немного вяленого мяса, сыра. И флягу для воды. Лант всё ходил сам не свой, пока Мэроу наполнял мешочки, недовольно поглядывал на плоды его трудов.
- Нехорошо...- только и сумел он выдавить из себя.
- Мы столько сделали, хозяин сам обещал помочь нам. Но ему такая работа нужна. Денег платить не будет, еды даёт мало. Ему это подходит. А нам нужно уходить.
Чем дальше - тем лучше. Этого Мэроу не сказал, но всё и так видно было по его лицу.
Жаль, одежду так и не нашли, а просить обратно опасно - ещё гвалт поднимут на всю деревню и уйти не удастся. Без плащей будет холодно, но один плащ на двоих всё же есть, и меч с кинжалом.
- И маг,- добавил тем же вечером Мэроу.
Как оно часто бывало, Лант промолчал. Маг. Таламон - маг. Тиена - маг. Тиена... Марин - маг. А он что? Маг ни во что не посвященный, практически ничего не знающий. Он и алой мантии лишился. Простой мантии, простого символа. Но Лант промолчал, смотря как друг завязывает мешочек с припасами.
Хозяин трактира бодро умывался в приготовленном супругой тазике. Проспавший в трактире ночь мальчишка угрюмо направлялся к тощей собаке, видно поделиться своими горестями. Алма где-то пропадала спозаранку. Успела наспех раздать срочные указания, и тут же скрылась по своим делам.
- А, ребятки. Ну, умывайтесь, умывайтесь. Особенно ты, чёрненький. Чумазый какой!- трактирщик принялся весело посвистывать. Сегодня должны были появиться многие заезжие. Пусть только ребятки комнаты уберут, подушки собьют.- Сыро сегодня, сыро, да ничего. Чем сырее на дворе, тем теплее у меня:
Пусть огонь в камине вьётся,
Гроза мечет, пусть смеются.
Пусть вопит шальная вьюга,
А у нас нектар по кругу.
Усы мочим, глазу радость...
- Пиво - редкостная гадость,- закончил за него Мэроу. Чем вызвал широкую ухмылку на мальчишеском лице. Мальчонка улыбнулся, да тут же скрыл ухмылку грязной рукой. Мало ли чего, отец ещё рассерчает. Потом по ушам надаёт.
- А? Чего?- трактирщик обернулся.- Чего сказал, малец?
- Поперхнулся он,- ответил за друга Лант.- Мы пошли.
