Джастин Аллен - Черные псы пустыни
— Нормально? — спросил он.
— Вполне, — кивнул Шамаш.
Урук следил за остатком игры, не вполне понимая, что происходит. Пролаза закончил с двумя глинами и жемчужиной и проиграл, другой вор с золотом, глиной и бронзой выиграл. Такими играми Урук не увлекался. Бывало, он заключал пари на соревнованиях и поединках, где исход решали умение и сила, бывало, и сам в них участвовал, но это… Ни интереса, ни чести.
Шамаш снова поставил свою золотую пылинку и снова выиграл.
— Везет тебе, — улыбнулся Джаред, передавая жрецу медь.
— Пока, — Шамаш двинул на кон все свое имущество: золото, серебро и медь. — Посмотрим, надолго ли хватит моего везения.
— У-у-у, — уважительно протянул Пролаза. — Джаред, мешай как следует. Ставка-то… Охо-хо.
Но Пролазе ничего от этой ставки не откололось, хотя игроки справа и слева от него выиграли. Странный выпал набор, вроде того, что Никал видел, когда в прошлый раз приносил пиво. У каждого хорошие сочетания. Как будто во время тасовки черепков наверх всплыли сливки, и каждому игроку досталось немного. Пролаза получил два серебра и нефрит. В любой из двух предыдущих раздач он бы победил. Его соседи получили, как минимум, по камню и по металлу. Шамаш увидел у себя серебро, золото и глину. Все четверо осторожно покосились друг на друга и уставились на Джареда.
Джаред неспешно сбросил две плитки и перевернул три оставшиеся. Бронза, жемчуг и лазурит.
— Глазам своим не верю, — ворчал Пролаза, глядя, как Джаред загребает его кучку меди. — Лучший набор за всю ночь!
— И у меня тоже, — улыбнулся Джаред.
Шамаш скрестил руки на груди, наблюдая, как Джаред подбирает последней его поначалу столь счастливую золотую полоску.
— Вот удача и отвернулась? — покосился на него Джаред.
— Сейчас проверим. — Шамаш открыл кошелек и принялся шарить в нем всей пятерней.
— Чисто? — участливо поинтересовался Джаред. — Я иной раз ссужаю народ, но что-то мне подсказывает, что мы вряд ли когда-нибудь еще встретимся.
— Одна ставка у меня точно есть.
— Покажи.
Шамаш еще немного порылся в кошельке.
— Металла больше нет.
— Тогда какая игра? — возмутился Пролаза. — Мечты и надежды на кон не поставишь.
— Металла больше нет, — повторил Шамаш. — Да ведь не только металл бывает ценным. — Он полез за пазуху и вытащил крохотный кожаный мешочек. — Может, это вам понравится.
Он обвел взглядом всех игроков, обернулся даже на Урука. Затем достал из мешочка и уронил на стол совершенной формы зеленый камень размером с женский ноготь. Камень светился таинственным светом.
— Моя последняя ставка. — Он потряс мешочком, чтобы показать, что внутри пусто. — Возможно, мне повезет.
Джаред поднял камень и внимательно его осмотрел.
— Золотом он стоит, пожалуй, двадцать раз своего веса. А то и больше.
— Я тебе доверяю, — развел руками Шамаш.
Джаред посмотрел на выигранный им за ночь металл.
— Все, что здесь есть, стоит три-четыре его веса.
— Согласен. Раздавай.
Джаред улыбнулся и начал мешать плитки. Мешал долго, вдвое дольше, чем обычно. Закончив, обратился к Шамашу:
— Перемешай еще раз.
— Я тебе доверяю, — повторил Шамаш и скрестил руки на груди.
Джаред начал складывать стопки.
Урук внимательно следил за манипуляциями Джареда, но не обнаружил ничего подозрительного. Он не удивился. Царь воров может позволить себе роскошь играть честно за собственным столом.
Сложив плитки, Джаред заметил, что игроки как будто заснули. Никто еще не делал ставок.
— Вы в игре?
Воры безмолвно переглянулись. Наконец Пролаза открыл рот.
— Я такого за всю жизнь не видел. Я пас. Богам не понравится человек, играющий не на своем уровне.
— Что ж, может, ты и прав, — согласился Джаред и протянул кости Шамашу. Но тут к столу подошел Никал с новым подносом.
— Как раз вовремя. Между играми поспел, — приговаривал он, выставляя перед каждым по кружке. Дойдя до Шамаша, он побледнел. Урук еще ни разу не видел трактирщика таким рассерженным.
— Извини, Джаред. Я его предупреждал, чтобы он тебя не беспокоил. Сейчас я его выкину отсюда.
— Нет-нет, Никал, у нас все в порядке, — заверил Джаред, вручая жрецу кости. — Этот человек сделал небывалую ставку.
Никал взглянул на светящийся зеленый камень и побледнел еще больше. Шамаш, улыбаясь, тряс кости в кулаке.
— Прошу прощения… — пробормотал Никал. — Прошу прощения… Не знал…
Он поставил кружку перед Шамашем. Жрец взял кружку, отпил.
— Хорошее пиво, друг. Не самое лучшее, но хорошее.
Урук подивился, что лицо этого пивного бочонка может стать таким белым. Никал попятился, споткнулся и, развернувшись на ходу, заспешил к стойке. Шамаш выкинул кости.
— Шесть, — объявил Джаред. Он подождал, пока все смогут убедиться, что так и есть. Затем двинул последнюю стопку к Шамашу, первую загреб себе, а остальные четыре отодвинул в сторону.
Когда Шамаш начал переворачивать свои черепки, в зале все стихло. Урук заметил, что Никал шепчется с сидящими за центральным столом и что воры встают, подкрадываются поближе и вытягивают шеи, разглядывая необычный драгоценный камень. Пес попятился и забрался под стол. Ему все происходящее очень не нравилось.
Джаред следил за Шамашем, не прикасаясь к своим плиткам. Затем он молниеносно перевернул их одну за другой и сложил руки на груди.
— Пожалуй, мы готовы, — изрек он, глядя прямо перед собой.
Шамаш снова осмотрел свои плитки. Два дерева, глина, жемчуг и медь. «Не густо», — подумал Урук. Но ведь первую игру Шамаш выиграл на дереве. И неизвестно, что у Джареда.
Шамаш повернул медь и глину картинками вниз и отодвинул их к центру стола. Урук не очень понимал, верное ли это решение, но спросить кого-либо до окончания игры не решался.
Джаред тут же переместил две свои плитки к центру стола. Оставалось лишь открыть оставшиеся черепки и определить победителя. Но оба сидели неподвижно. Казалось, время застыло.
Тогда Пролаза грохнул кулаком по столу.
— Ради всех богов, что сделано, то сделано. Открывайте!
Шамаш вздохнул и положил свои плитки на стол.
— Два дерева и жемчуг.
Джаред сдвинул брови и тоже открыл плитки. Зрители взревели. Две меди и золото. Сплошь металл! Царь воров выиграл.
— Плитки против тебя, друг! — крикнул Джаред, потянувшись за камнем.
— Что поделаешь! — заорал в ответ Шамаш.
Им приходилось напрягать глотки, чтобы перекричать всеобщий гам и восторженные возгласы посетителей.
