Ксения ЧАИКОВА - Теневые игры
Впрочем, дело, конечно, не в этом. Приходилось мне и воровать, и грабить, и убивать, и на великосветских приемах паркетные полы пышными юбками подметать, и благороднорожденным искусственно улыбаться, и, себя не помня, из аристократических постелей со всех ног удирать. Жизнь у храны вообще богата на события, происшествия и встречи. Но одно всегда должно оставаться неизменным: высокое качество выполняемой работы. К своему ремеслу, какое бы оно ни было, нужно подходить серьезно и ответственно. Так, как Марин. Просидев на посту экселенца объединенной гильдии пару лет, он сдал дела своему приемному сыну, а сам начал упорно пробиваться в верхи райдасского общества. Зачем ему это - ума не приложу, разве что из самолюбия да для повышения самооценки. В ряды благороднорожденных и высшей знати Марина, конечно, не допустили, но немалое состояние открыло перед бывшим грабителем добрую половину аристократических дверей. Ибо наша голубая кровь не испытывает недостатка лишь в высокомерии да надменности, а в презренном металле нуждается частенько, да еще как. Транжирить скопленные дедами состояния аристократы умеют, а вот зарабатывать у них получается отчего-то не слишком хорошо.
Как результат, Марин Вайский, бывший Марин Тонкие Пальцы, купивший себе титул барона, нынче является уважаемым человеком и завидным женихом. И представляет собой опасность для моего нынешнего клиента. Может, и впрямь следовало его убить? Впрочем, в любом случае уже поздно. Раньше надо было спохватываться.
На выходе из кареты Торин решил пошутить, призвал на помощь все свои небогатые магические умения и выставил передо мной энергетический щит. По его оригинальному замыслу, мне полагалось, видимо, с разлету треснуться в этот щит лбом. Однако тут скороспелого мага поджидало разочарование: я не только не стала ударяться о его чародейскую пакость, но и попросту ее не заметила и сообразила, что вляпалась в какую-то магию, только проскочив стену насквозь. Торин, как всегда, пренебрег элементарными правилами при создании щитов и вложил в него слишком мало энергии. Тьму, если бы она летела в одиночку, эта преграда, возможно, и задержала бы, но лично мне она не причинила никакого заметного вреда. Однако "оригинальность" графской задумки я оценила в полной мере. Похоже, мой подопечный накрепко застрял в том возрасте, когда натертые воском полы или муха в бокале с вином еще считаются очень смешными и в высшей степени замечательными шутками.
Следующая неделя была похожа на кошмарный сон. Торин с наслаждением таскался по балам и приемам. Я, скрипя зубами, в полном соответствии со своим профессиональным прозвищем не отставала от него ни на шаг, раз за разом приседая в реверансах, расплываясь в улыбках и мысленно посылая все высокородное сборище во главе с Торином во Мрак вековечный. Райдасская знать на редкость бедна на выдумки - приемы и рауты следовали один за другим и отличались разве что помещениями, в которых их проводили, да цветом платья хозяйки вечера. А так - все до умиления одинаково и похоже; побывав на одном бале, можно со спокойной совестью утверждать, что видел все доступные нынешней аристократии развлечения.
Что знать находила в своих сомнительных, похожих, как яйца от одной курицы, приемах, я не понимала. И не стремилась разобраться - просто ходила с Торином под ручку, вальсировала с ним под томные звуки скрипок и арф, ела деликатесы, разрешая подопечному брать их только с тех блюд, с которых уже попробовала я. И при этом старалась гак уж явно не показывать, насколько меня тяготит чопорное, высокомерное общество, кичащееся своим высоким происхождением, но порой плохо знающее собственные родословные. Пару раз мы встречали Байского, но он с истинно аристократической невозмутимостью никак не выказал своего удивления, торжественно представился, выслушал мое вымышленное имя, поклонился и отвесил пару приличествующих случаю комплиментов - в общем, повел себя именно так, как полагается знатному человеку с незнакомо!! девушкой. Лицом управлять он научился еще в бытность свою экселенцем, так что понять, узнал меня Марин или нет, было невозможно. Оптимистично понадеявшись па лучшее, я выкинула Байского из головы и вплотную взялась за свои обязанности телохранительницы милорда Лорранского.
На него, правду сказать, никто не покушался. И не думал покушаться. Проклятый кристалл, который я все-таки отобрала у Торина, жег мне руки (вернее, живот, на котором я его носила, спрятав в специальный пояс с карманом), но никто, кроме нас, не знал о его существовании. Я на всякий случай мигом настораживалась и смотрела волком на всех начинающих рассуждать о магии, но наши аристократы не из тех, кто способен поддерживать беседы на столь умные и серьезные темы. Да и всплывало в их разговорах чародейство только в качестве очередного способа развлечения и увеселения. Как отрасль науки магия голубую кровь не интересовала.
Пару раз я намекала милорду Ирриону, что его отпрыск, кажется, проявил несвойственное ему благоразумие и никому про кристалл не рассказал. Однако Лорранский-старший пребывал в твердом убеждении, что он лучше какой-то наемницы знает, что для его сына хорошо, а что плохо, и никак не желал отпускать меня на все четыре стороны. Наверное, ему просто нравилось, что я от Торина всех его подружек отпугиваю.
Сам Торин от этого, конечно, был не в восторге. Он несколько раз пробовал серьезно поговорить со мной и пытался убедить, что храна - не жена и даже не невеста, чтобы от него всех дам отваживать. Я кивала, соглашаясь со всеми доводами и тезисами графенка, но оставалась при своем мнении и с нежнейшей из улыбок продолжала распугивать великосветских милашек, намеревающихся поймать моего клиента в свои сети. По райдасским меркам Торин считался завидной партией - богат, хорош собой, благороднорождем и, что немаловажно, не слишком умен и храбр. Значит, в сомнительные истории не сунется и во всем будет слушаться свою супругу, которая, имея голову на плечах, уж сумеет как-нибудь сделать вид, будто это ее муж все сам решил, а она, как и положено доброй жене, только подчиняется его многомудрым суждениям. Я знала, что сумею распознать переодетую храну, если кто-нибудь вдруг наймет ее для сведения счетов с моим неугомонным клиентом, но отнюдь не была уверена, что смогу разгадать коварные замыслы представителя гильдии наемных убийц. Правда, методы у них не те, что у хранов - они никогда не разыгрывают спектаклей для отвода глаз, а просто приходят и тихо делают свое дело, но это еще не повод, чтобы расслабляться.
От неустанных попыток сообразить, откуда неумному аристократенышу может грозить опасность, у меня вскоре не на шутку разболелась голова, и я оставила безнадежную затею понять Торина и окружающих. В конце концов, мало ли что милорду Ирриону примерещилось. Я знала, что Торин про себя не раз и не два обозвал меня параноиком, и где-то в глубине души соглашалась с этой нелестной характеристикой своей излишней бдительности и нервозности. Но порой мне думалось, что признаки этого заболевания проявляет скорее Лорранский-старший, чем я сама. В самом деле, кажется, о кристалле не знает никто, кроме нас троих. Так почему бы не привязать его к камню и тихой безлунной ночью не утопить в крепостном рве, а поутру не разбежаться в разные стороны? Торин достал меня настолько, что через два дня совместного проживания и плодотворного сотрудничества я уже была готова хвататься за любой другой заказ, хоть самый тяжелый, грязный и низкооплачиваемый, лишь бы он не был связан с непосредственным общением с семьей Лорранских. А от корявых попыток ухаживать и сомнительных комплиментов Торина, помноженных на его ослиное упрямство и умение выдавать потрясающие глупости, я вскоре готова была уже просто выть.
