Таня Хафф - Врата тьмы
Эван вздохнул и втянул в себя полосу света.
— Вот тебе еще цитата, если хочешь, — ответил он устало, проводя рукой по лицу. — «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир Я пришел принести, но меч».
— И покроет тьма землю, и помрачатся сердца человеческие.
— Ты подтасовываешь цитаты. Господь наш этого не говорил.
— Ну и что? — пожал плечами Адепт Тьмы. Он грациозно двинулся по аллее, уверенный, что Свет чрезмерно растратил свою силу и не будет серьезным противником — теперь. Его даже удивило, что у Света остались силы разогнать банду хулиганов: он знал, скольких трудов стоило успокоить толпы на стадионе. Он прямо тогда мог взять его тепленьким, стереть на время с лица земли — но что за удовольствие, если Свет даже не узнает, кто нанес удар? К счастью, Свет настолько предсказуем, что его ничего не стоит поймать. И, к счастью, его ударные войска истощили Свет еще больше. Он бы ничего не имел против, если бы они эту работу и закончили, но так даже лучше. Адепт Тьмы поднял руку и хлестнул.
Эван усмехнулся и перехватил удар — куда девалась его видимая усталость! Серебряные браслеты остановили бич Тьмы и разбили его на тысячу безвредных осколков. Откуда столько сил вернулось сразу — Эван не знал, но радовался наплыву мощи. Темный Адепт был ошеломлен. Эван, не давая ему опомниться, с волчьим оскалом бросил с десяток сверкающих дисков и увидел, как один из них пробил наспех воздвигнутую защиту, и Адепт Тьмы вскрикнул от боли. Эван со сверкающими глазами вскинул руки и сомкнул их…
…В пустоте.
Он стоял один в пустой аллее с раненым мальчишкой и трупом его друга.
Напрягая чувства, как только мог, он все равно не уловил ни малейшего следа Адепта Тьмы.
Эвана отвлекло рыдание. Он мягко опустил руку и тронул мальчика за плечо, давая утешение и облегчая боль.
— Ричарда убили, — шепнул мальчик сквозь окровавленные пальцы.
— Я вижу.
Из-под слипшихся ресниц глянули карие глаза.
— А можешь его оживить?
— Нет.
— Но ты же заставил этих, — голос дрогнул, — исчезнуть.
— Правда, — признал Эван. — Но смерть я победить не могу.
Руки упали с лица, одна легла на коченеющую спину Ричарда. Парнишке было никак не больше пятнадцати. Из пореза поперек щеки продолжала стекать кровь.
— Кто ты? — спросил он.
— Я — воин против Тьмы, Мэтью. — При звуке своего имени мальчик вздрогнул. — Ты тоже стал им этой ночью. И да будет твой шрам знаком воина. Носи его с гордостью.
И Мэтью остался один.
— Да уж, с гордостью, — фыркнула миссис Рут, тяжелыми шагами выходя из тени. — Сильно это ему поможет! Ох, мужчины!
Мэтью вскочил и обернулся. Увидев низенькую круглую фигуру старой тряпичницы, с трудом волочащей переполненную тележку, он осел, и ужас на его лице сменился недоумением.
— Кто…
— Просто старуха, которая всякий мусор собирает. Дай-ка посмотрю на твою мордашку. — Она схватила его за подбородок, и он попытался вырваться — не от боли, а от выпущенного на него дыхания — убойной смеси лука с чесноком. — Полечить как следует, и даже шрама не останется. Знак воина. Ха!
— Что вам…
Мэтью попытался вырваться и понял, что не может. Вдруг оказалось, что у него нет сил даже голову повернуть. Глаза старухи были черные и глубокие, и он почувствовал, что падает.
— Сейчас пойдем и позовем полицию. Ты им расскажешь, как эти плохие ребята поймали тебя и твоего друга, а я вышла на аллею, и они убежали. Приняли меня, наверное, за конную полицию — не знаю.
Мэтью дал ей себя поднять, тяжело повиснув у нее на плече, и они направились в сторону улицы. Он видел, слышал: панки, ножи, Ричард упал, вдруг шум, когда подошла старуха, и глумливые морды исчезли в темноте.
— А почему… — он посмотрел на свои руки, — почему я ничего не чувствую?
— Шок — Миссис Рут крепче обхватила его за талию. — Эй, парнишка, ты на меня не падай. Я уже слишком стара — второй раз тебя поднимать.
Они добрались до телефона, и Мэтью едва смог набрать номер спасателей. Дрожащим голосом он изложил историю, рассказанную миссис Рут, а тряпичница утвердительно кивала.
«Пусть полисмены поищут шайку негодяев по этому описанию», — подумала она, поддерживая Мэтью, который сползал по стеклу будки. Они выбрались на тротуар и там ждали, прислушиваясь к звуку приближающихся сирен. «И если не найдут — а ведь не найдут, — то и пусть. Это помешает им лезть в другие дела. Даже пытаться лезть в другие дела».
Она вспомнила, как смеялся Адепт Тьмы, и представила, что сейчас он тьмой покрывает город.
На время.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Будильник еле успел зазвонить, как Ребекка протянула руку и отключила его. Отлично зная, что нежиться в постели — значит опоздать на работу, а опаздывать на работу — очень плохо, она вздохнула и спустила ноги с кровати. Потом застыла, наклонилась назад и нежно провела пальцем по мягкой коже на спине Эвана.
Он поежился, но не проснулся.
Ребекка посмотрела на часы и снова вздохнула. Четыре минуты шестого, нет времени возиться. Дару говорила, что в пять минут шестого надо уже быть под душем, а пока она раздумывала, четверка мигнула и сменилась пятеркой.
Вода смыла последние остатки сна, и Ребекка, тихо напевая, расчесала волосы, растерлась насухо и полезла в аптечку за маленькими розовыми пилюлями. Пилюля на понедельник полетела в туалет. Приложив одну руку к животу, Ребекка другой рукой дернула ручку.
— Деток не надо, — тихо сказала она под шум сбегающей воды. И тело у нее под рукой с этим согласилось.
Когда она вернулась в альков, Эван смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.
— Дождь и буря, Леди! Еще чуть ли не полночь, а ты уже встала.
Ребекка хихикнула. Таким голосом он говорил в минуты любви, и ей это нравилось. Как в волшебной сказке. Она не все понимала, но ей понравилось.
— Я иду на работу, — объяснила она, натягивая одежду. — Первая порция плюшек должна быть готова к семи утра.
— Тускла будет без тебя моя жизнь.
Даже понимающий все буквально разум Ребекки распознал неприкрытую лесть.
— Глупый.
Она улыбнулась, провела ногтем по торчащей из-под одеяла подошве и засмеялась, когда он отдернул ногу. Надев сандалии, она собрала постиранную форму и вышла в другую комнату. Красная сумка стояла под кухонным столом, и в ней все еще лежал черный нож. Осторожно всунув руку, Ребекка вытащила свернутое полотенце. Даже через слои ткани ощущалась острота лезвия.
И что теперь делать? А, вот. Ее взгляд упал на полочку над телевизором. Там будет безопасно, потому что случайно туда не залезешь — надо потрудиться. Довольная тем, как она хорошо придумала, Ребекка отодвинула плюшевого дракона и положила полотенце на полку. Потом уложила форму, сняла с крючка у двери ключи и пошла попрощаться с Эваном.
