Дженнифер Роберсон - Создатель меча
Заглотнув последний кусок свинины и смыв его в желудок элем, я пожал одним плечом.
— Пусть поют, если хотят. Ты знаешь мои музыкальные способности.
Дел ловко перешла на другой язык и, сердечно улыбаясь, чтобы порадовать Халвара, сообщила мне на Южном с неизменным Северным акцентом:
— Это честь для нас. И если в тебе есть хоть капля воспитанности, сейчас ты скажешь им какую честь они нам оказывают.
— Я только опасаюсь, что они усыпят нас своей песней, — я глотнул еще эля.
Улыбка Дел пропала.
— Почему ты всегда такой грубый? Эти люди верят в тебя, Тигр… они хотят показать тебе как ценят то, что ты пришел спасти их деревню. Ты — Песчаный Тигр, человек из Южных легенд, а теперь твое имя может войти и в Северные легенды. О тебе будут говорить как о человеке неравнодушном к бедам других, готовом помочь беспомощным и слабым…
Мне пришлось прервать ее, я побоялся, что она зайдет совсем далеко.
— Воззвания к моему самолюбию не помогут.
— А раньше помогали.
Это замечание я пропустил мимо ушей.
— Я просто не могу понять, почему деревня, полная взрослых людей, упорно продолжает рассказывать сказки вместо того, чтобы заниматься серьезными делами, — я мотнул головой в сторону расплывающихся контуров гор. — Это просто куча камней, Дел, ничего больше. Если гончие там, я туда пойду. Но зачем твердить, что там дракон?
Дел вздохнула и тоже сделала глоток. Люди смотрели на нас, мы говорили на Южном, но тему нашего разговора понять было нетрудно.
— Тигр, неужели ты прослушал все, что рассказывал Халвар о появлении Ясаа-Ден?
— Я слушал… но не понял и одного слова из десяти, баска. У него слишком сложный Высокогорный, а я не до такой степени им владею.
Дел слабо нахмурилась.
— Диалект гор. Да, я не подумала. Наверное тебе действительно трудно его понимать. Но это не извиняет твою грубость…
— …по отношению к Главе, который рассказывает сказки? — я покачал головой. — Я ехал сюда не для того, чтобы терять время на глупости, Дел. Все эти рассказчики — вруны — если тебя интересует мое мнение — и за деньги они выдумывают истории, хотя могли бы заниматься чем-то полезным. Конечно сочинять сказки проще. А если за это еще и платят…
— Тигр, — холодный тон Дел заставил меня замолчать. — Мы не говорим о скельдах, которые глубоко почитаемы на Севере, да и откуда тебе знать, легко ли быть скельдом. Что человек, который живет убийством, может знать об искусстве повествования?
Я покосился на нее.
— Ты кажется тоже иногда имеешь дело с убийством.
Не ожидавшая такого выпада Дел замолчала, потом перевела взгляд на Халвара, который терпеливо ждал окончания нашего разговора, и выдавила слабую улыбку, но в ее голосе слабости я не почувствовал.
— Этот человек и жители деревни готовы оказать нам высокую честь, Тигр. Ты выслушаешь песню, ты дождешься ее завершения, а потом поблагодаришь Халвара и всех в Ясаа-Ден за их доброту и щедрость. Понял меня?
— Конечно, — оскорбился я. — За кого ты меня принимаешь? За дурака, который этим утром выпал из козьей повозки?
— Нет, — с прохладцей сказала Дел, — за дурака, который выпал из этой повозки лет тридцать восемь или тридцать девять назад и ударился головой.
— Тридцать шесть! — сам того не ожидая, взорвался я и выругался, когда она слабо улыбнулась и сообщила Халвару, какой честью для нас будет выслушать их песню.
Точнее я думаю, что она это сказала. Никогда нельзя быть уверенным, если разговор ведется на Высокогорном. Он неверный, как и сам Север. Но что бы Дел ни сказала, Халвару это польстило. Он крикнул что-то неразборчивое — мне — и несколько человек кинулись к домам, чтобы вскоре вернуться с барабанами, флейтами, бубнами и другими инструментами, которые я не смог опознать.
Ясно, музыканты. Остальные взяли детей на колени, влюбленные обнялись, все приготовились петь песню.
Солнце скрылось, его поглотили горы. Дракон угрюмо дымил в сумерках, извергая слабое красноватое свечение из глубин его «глотки». Я хмуро рассматривал его, отмечая, что в темноте зверь не превратился во что-то более земное, на что я очень надеялся. Напротив, я уже почти не сомневался, что рядом лежит огромный дракон. Странный запах остался, к нему примешивались другие ароматы — жареной свинины, кислого эля, немытых тел, мокрых детских пеленок, животных, которых надо было запереть, но все равно я его чувствовал. Он спускался с горы, похожей на дракона, укутывая Ясаа-Ден затхлой вонючей пеленой.
Пахло не костром. Дым от каждого дерева разный, но всегда чистый и сладкий. И не навозом — ни от козы, ни от коровы, ни от кого-то другого — а уж я-то эти запахи хорошо знал, я собрал много навоза в те дни, когда был рабом. У него свой, особый запах. Этот был другим.
— Гончие, — вдруг сказал я.
Халвар прервал свое вступление к песне. Дел сердито посмотрела на меня.
— Гончие, — повторил я, прежде чем она успела меня отчитать или сообщить мне, кто я такой. — Вот на что похож этот запах, или вернее вот чем от них пахнет, — я указал подбородком в направлении горы. — От них воняет этим дымом.
Дел нахмурилась.
— Похоже на тухлые яйца? — предположила она.
Я подумал.
— Что-то есть, — согласился я и тут же высказал свое предположение. — Скорее гниющее мясо.
Я сказал это очень тихо, чтобы слышала только Дел. Она, по крайней мере, отреагировала не слишком бурно. Потом Дел снова повернулась к Халвару и очень уважительно сообщила, что мы готовы выслушать долгожданную песню.
Халвар просто горел желанием начать, но оказалось, что кое-что требовалось и от нас. И он задал Дел вопрос.
Лицо Дел изменилось, с него очень медленно сошли все краски и так же медленно расширились ее глаза. Она быстро справилась с собой, но не совсем отошла от потрясения. Дел заговорила с Главой обычным для танцора меча тоном — холодным, деловым. Она и раньше разговаривала так с людьми, но я не ожидал такого по отношению к Халвару. Мне показалось, что он ей понравился.
Я пошевелился под плащом.
— Что-то случилось?
Дел отмахнулась, как будто этот жест должен был все объяснить.
— Баска, ты не одна. Что он спросил?
Дел чуть не удила меня взглядом.
— Он просит назвать имена, — сказала она. — Имена живых родственников. Если завтра мы погибнем, он хочет рассказать об этом нашей родне, чтобы те спели похоронные песни.
Ничего подобного я не ожидал. Я сразу почувствовал себя неуютно.
— Ну-у, — в конце концов протянул я, — видимо в случае нашего провала забот у Халвара будет немного. Сообщать об этом некому.
