Ольга Аматова - Осенний листопад
— Здорово, что ты пришел.
— Неужели? — саркастически переспросил он.
Я недоуменно отстранилась и подняла голову. Увидев его метающие молнии глаза, бьющуюся жилку и сурово сжатые губы, поёжилась.
— Что-то не так? — спросила робко.
— Что ты, дорогая, все прекрасно, — сыронизировал он. — Развлекаешься?
Я проследила за направлением его взгляда и увидела Эирона, с расставленными ногами, руками в карманах и ленивой ухмылкой.
Через секунду до меня дошло, что он имел в виду.
— Нет! — воскликнула я, ловя его взгляд. — Все совсем не так! Это не то, о чем ты подумал!
— Вот как? — он поднял бровь и смерил меня таким ледяным взглядом, что я буквально онемела. — А о чем я подумал?
И, отцепив мои пальцы от рубашки, вышел из комнаты.
Я стояла в дверях, все еще под впечатлением от его тона и взгляда. Язык по-прежнему отказывался подчиняться.
Боже, что я наделала?!
— Братику прищемили хвост, — насмешливо сказали за спиной.
— Что ты наделал, — прошептала я. — Что ты наделал?!
Эирона подняло вверх, он упал в сторону, оставив отпечаток в кафельной стене.
— Что же ты наделал!
Вокруг летали куски кафеля, лоскуты ковров, струи воды бешеного напора изгибались под невозможными углами.
Я скрючилась на полу, обхватив себя руками.
— Что же ты наделал!
Узнав адрес водителя, из-за которого погибли мои родители, я взяла такси и поехала к нему. Не было никакого плана, да и толковых мыслей тоже, я просто хотела увидеть лицо человека, погубившего мою семью.
Он жил в общежитии. Дверь открыла маленькая худенькая женщина с лицом, которое еще хранило прежнюю красоту и породистость, но было покрыто преждевременными морщинками, измождено и устало. Под глазами залегли темные, почти черные круги, правая щека была в лилово-синих отметках, такие же я увидела на руках, все остальное — насколько можно — было спрятано под одеждой.
— Вы что-то хотели? — тихо спросила она.
Я стояла в дверях, видела эту маленькую измученную женщину и недоумевала: почему она мирится с этим? Почему позволяет бить себя и, наверняка, унижать?
— Ну кто там, Ленка? Какого дверь открыта?!
Я вздрогнула. Женщина, Елена, затравленно посмотрела на меня и тут же опустила глаза.
— Вы из поликлиники, да? Так все в порядке. Сотрясение уже прошло, — и она несмело улыбнулась, но эта улыбка только подчеркнула все: и нездоровый вид, и поношенную одежду, и страх в глазах.
— Нет, — ответила я тихо. — Я не из поликлиники.
Она посмотрела на меня с недоумением, который быстро сменился отчаянной надеждой и сразу же тоскливой обреченностью. Никогда еще я так хорошо не понимала, что говорят глаза другого человека.
— Так откуда же вы?
— Могу я пройти?
Женщина посторонилась, пропуская меня, и замешкалась, закрывая дверь на замок, я же прошла в комнату, откуда доносился рев телевизора.
Михаил Зареев сидел в глубоком кресле, пил пиво и заедал селедкой. На вид это человек лет пятидесяти, хотя на самом деле ему было тридцать пять, с опухшим от пьянства лицом, солидным пивным животиком и вздувшимися венами. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что он виновен.
Зареев не оказался нормальным человеком с работой и семьей, который перебрал лишнее и по неосторожности задел чужую машину. И он явно не испытывал чувства вины. Зареев был пьяницей с огромным стажем, избывавшем свою жену и по пьяни погубившем мою семью.
Можете ли вы представить, что я чувствовала, глядя на него?
Он поднял мутные глаза и посмотрел на меня. Я буквально видела, как он пытается сквозь туман разглядеть, что за человек рядом.
— Ну че, Ленка, где мое пиво? А, коза ты драная, где, я тя спрашиваю?!
Он поднялся и всей своей массой двинулся на меня.
Не было страха. Только решимость и холодное отчаяние.
Он подошел слишком близко и протянул ко мне свои толстые лапы, я, не колеблясь, вскинула руки.
Тогда, вопреки обычному состоянию, было совсем не сложно работать с живым существом. Зареева подняло над полом, силой мысли я выбросила его из квартиры, разбив окно, и, приблизившись, чтобы лучше видеть, подняла его вверх на высоту девятого этажа.
Он истошно визжал и сыпал ругательствами, но в тот момент я была настолько абстрагирована от реальности, что это казалось лишь фоном для меня. Когда Зареев оказался на высоте, при падении с которой нельзя выжить человеку, я опустила руки.
Он кричал страшно, и этот животный крик я вспоминала часто, когда меня начали преследовать. Забавно, но именно его крик стал предупреждать меня об опасности. Стоило только в голове появиться воспоминанию, как я знала, они рядом. И бежала.
Сзади охнули. Я повернулась к его жене, к Елене, и очнулась.
Но не было сожалений.
Я чувствовала эйфорию и почти счастье, зная, что мои родители отомщены. Зная, что теперь у Елены будет выбор. Она станет свободной.
Возможно, вы осудите меня, но я торжествовала.
На следующий день я пошла к родителям на кладбище, положила цветы и просидела там несколько часов. Я понимала, что прощаюсь с ними и со всем, что меня связывает с этим местом.
Вернувшись в дом, я собрала самые необходимые вещи и те деньги, которые сумела достать. Сняла деньги со счета — деньги, которые родители копили на турне по Европе, — и ушла из дома.
Время после этого превратились в кошмар. Как я позже узнала, Елена не описала мою внешность, и я была благодарна ей, но за нее это сделали востроглазые соседи. Подняли мою биографию, узнали о смерти родителей и совершенно справедливо списали на месть.
Никто, конечно, не мог объяснить, как мне удалось поднять Зареева на такую высоту. Поискав меня для приличия пару месяцев, они успокоились и списали дело.
Но охота только начиналась.
В Москве, кА оказалось, действовали две организации. Одна находила и обучала паронормалов, другая — уничтожала их.
Нетрудно догадаться, на какую мне "повезло" нарваться.
Эти люди были хорошо обучены и бесстрастны. Они могли убить, не моргнув глазом, чему я сама стала свидетелем. Укрываться от них мне удавалось долгое время, в основном за счет случайностей и совпадений. Они травили меня на заправке — в туалете оказалось окно. Почти поймали в автобусе — контролер заставил их уйти, как безбилетников.
Иногда мне казалось, что судьба благосклонна ко мне. Что все это не случайно, и у меня есть какое-то предназначение в жизни.
Со временем осталась только усталость и желание покоя…
— Лена? Мм, Илена, успокойтесь.
Я узнала голос Эирона и напряглась.
