Наталья Бульба - И осталась только надежда…
– Это совет? – Она полностью развернулась ко мне.
В ее глазах разгоралась неутоленная ярость зверя, но теперь она была явной, не скрытой за показной уравновешенностью.
Уже не страшно.
Мою улыбку вряд ли можно было назвать располагающей, скорее уж вызывающей. К тому же укрепив защиту, я напомнил ей о первой встрече с бывшим ялтаром. Смятение женщины в то мгновение было настолько велико, что позволило ему увидеть себя ее глазами.
Теперь владельцем тех воспоминаний был и я.
– Я разве давал тебе когда-нибудь советы? – Я сделал все, чтобы мое удивление показалось ей искренним. – Советы дают глупцам, которые не способны сами идти своим путем.
– Мне стоит запомнить этот день, – хрипло выдохнула она. Многообещающе.
Я же приготовился к трансформации. Напряжение было настолько велико, что туманом просачивалось сквозь щиты, затрагивая и остальных, находящихся в этом доме. Хорошо еще, каждый из них понимал, что мое присутствие рядом с готовым вырваться на свободу берсерком является достаточно надежной защитой.
Но прежде, чем успел отметить этот факт, Лера вдруг посмотрела на меня спокойно и трезво, словно развенчивая все мои предположения. Не почувствуй я в это мгновение, как недовольно рыкнула ее тварь, засомневался бы в собственных выводах.
Впрочем, один из них стоило отбросить как не прошедший проверку. Контроль над своим зверем у нее был полный. Или…
Я внутренне улыбнулся появившейся догадке. Суть Равновесия не только давала ей слияние с миром, она примиряла и те силы, которые жили в ней. Эта новость была едва ли не лучшей за сегодняшний день, затмевая собой даже знакомство с Сизовым.
Интересно, почему и он и Константин предпочли, чтобы я обращался к ним по фамилии, тогда как Лера называла их по именам?
– И чем же?
Мне тоже стоило запомнить этот день. Хотя бы сделанными сегодня открытиями. И уж одним-то из них точно: я никогда не думал, что ошибаться бывает приятно.
– Ты раньше никогда не говорил мне комплиментов.
Засмеявшись, я не опасался ее обидеть. Я знал, что не только ради спасения Веера, но и ради будущего моей Дарианы мы с первым Вилдором ввязались в это развлечение. И пусть я еще не был до конца уверен в той цели, что скрыта от меня за засовами блоков, я начинал о ней догадываться. Неясным оставался только один момент: кто из нас двоих избрал именно эту тактику.
– Ты хотела сказать, что два года меня изменили?
Ответом мне послужил острый взгляд, который только подчеркнула многозначительная улыбка.
– Я хотела сказать, что почти не узнаю тебя.
Острота момента становилась явственней с каждым мгновением. Но теперь этот накал относился совершенно к иному. У нее не было достаточной информации, чтобы сделать правильный вывод, да и присутствие Кадинара, который никогда не покидал бывшего ялтара, должно было его исключить. Но мне уже доводилось видеть, как рядом с ней происходило практически невозможное.
– Это не помешает мне исполнить все свои обещания.
Я настолько свыкся с маской своего первообраза, что вернуться к ней не составило труда. Нет, я не скрывал своих эмоций. Только не от нее. Но не ощутить присущей ему отрешенности, в которой была не властность, а въевшееся в каждую клетку его естества право повелевать, она не могла.
– Зачем тебе Андрей?
Пока она задавала этот вопрос, который я не ожидал от нее услышать, отметил для себя два момента.
Во-первых, то, насколько быстро она расслабилась, словно в знакомом образе нашла необходимую ей опору. Она ему доверяла до сих пор. Несмотря ни на что.
Лично меня это устраивало, пусть и добавляло сложности. К тому моменту, когда она узнает, кто был рядом с ней последние две луны, уже я должен буду заслужить ее доверие.
А во-вторых, она даже сейчас назвала Сизова Андреем, придавая большее значение имени. Объяснить этот нюанс сам себе я не мог, пусть и знал достаточно многое об обычаях на Земле.
Приказав Сартарису по ментальному каналу разобраться с этим – подобные мелочи имели значение в четко продуманном плане, – вновь заблокировал связь. Я не хотел, чтобы кто-нибудь стал свидетелем нашего с ней разговора.
Взглядом указав на кресло напротив моего и дождавшись, когда она примет мое предложение, уточнил:
– Тебя беспокоит то, что он видел свою смерть, или то, как именно я собираюсь его использовать?
– Ты готов ответить только на один вопрос? – Усмешка Леры хоть и была ехидной, но воспринималась, скорее, как усталость.
Резко поднявшись и с удовлетворением отметив, как она внутренне вздрогнула, не ощутив моего движения, поднял ее на руки и усадил на диван, подложил под спину подушку. Затем, проигнорировав довольно легкое сопротивление, снял с ее ног туфли и укрыл ее пледом.
Еще прошлым вечером я заметил, что она немного успокаивалась, когда уходило одиночество. Той ночью ей удалось заснуть под чужой разговор (я находился на Дариане, но это не мешало мне следить за всем, что происходило на Земле), и у меня была надежда на то, что и наша беседа поможет ей забыться во сне.
– Видящие отслеживают только наиболее вероятные возможности развития событий. Появление новых факторов способно влиять на нить будущего, заставляя его изменяться. В видениях Сизова, – я умышленно не повторил за ней его имени, – была встреча с тобой, но мое появление для него стало неожиданностью.
Ее взгляд продолжал оставаться равнодушным, но теперь я ему уже не верил. Ее щиты очень незаметно (не для меня!) укреплялись. Лера пыталась скрыть свою заинтересованность, даже понимая, что не ощутить этого я не смогу.
Похоже, это стало для нее уже просто привычкой.
– Только не говори, что ты догадывался о чем-то подобном.
Оглянувшись на кресло, в котором не так давно сидел, и отказавшись от идеи передвинуть его поближе, я взял с дивана одну из лежащих с краю подушечек. Бросив ее на пол, пристроился рядом, оперся спиной на боковую стенку массивного шкафа.
В моем нынешнем положении была своя прелесть. Я мог наслаждаться новым для себя опытом.
– Когда стало понятно, каким именно образом Сизов узнал о тебе, Сартарис передал своим спецам для расчета несколько версий. Статус этой оказался наиболее высоким. К тому же – я медленно прикрыл глаза, создавая иллюзию утомления, – предупреждение о предстоящей катастрофе, как и о своей гибели, он получил после того, как твой сын нашел архивные записи, но до того, как ты отправилась ко мне. Потом видел только встречу сначала с Константином, затем с тобой и Сашку. Все остальные для него остались размытыми тенями. Единственное, в чем он был уверен, – те, кто придут с тобой, смогут помочь.
– Его дар – тоже воздействие храма?
