Наталья Бульба - И осталась только надежда…
Воина отца и девочку я нашел в одном из тренировочных залов, на скорую руку переоборудованном в некое подобие оранжереи. Сам Сэнши стоял у внутренней двери тамбура и, как мне показалось, облегченно вздохнул, когда я вошел.
– Ты обещал!
Голубые глаза девочки, соскочившей со стула, на котором она сидела, вспыхнули алым, заставив меня отступить на шаг назад. От неожиданности.
Теперь было понятно, о чем говорил отец. Создания хоть и были сильны физически настолько, что превосходили большинство даймонов, не имели свойств души черного воина. Так что обеспокоенность Сэнши легко объяснялась.
– Обещал, – мгновенно собравшись, спокойно подтвердил я ее обвинение и взглядом дал понять, что ее истерика вызывает у меня отвращение. – Ты желала ей смерти?
Мне трудно судить, на что среагировала принцесса – на мой равнодушный голос или вопрос, – но ее плечи тут же поникли, а во взгляде место ярости заняла такая боль, что я едва не забыл о том, что избавился от жалости.
– Ты все испортил!
Ей было только восемь, но ее глазами на меня смотрела мудрость.
Что ж, я знал, что она права. Но разве это знание что-то значило в то мгновение, когда Хаос обратил на Алинэ своей взор?! Если самого будущего в тот миг не существовало?!
– Ты хочешь увидеть ее? – Я не пытался заслужить ее прощение, она не обвиняла меня. Только теперь девочка осознавала, что мир, в котором она была окружена любовью и заботой близких, в котором не было нужды делить всех на друзей и врагов, перестал существовать. И сейчас не ее разум, а сердце решало, кем для нее стану я.
– Нет.
Ее ответ был твердым. Она определила мое место.
Амалия была совсем ребенком, в чем-то даже избалованным. Но она уже обладала тем, что когда-нибудь сделает из нее правительницу, перед которой будут преклоняться.
Если она доживет до этого дня.
– Ты можешь прийти в любой момент, когда захочешь.
Мой голос продолжал оставаться холодным, я не собирался потакать тому отчаянию, которое начало пробиваться в ней. Если я был прав в своих предположениях насчет отца, то этой девочке еще понадобится стойкость. Но когда заметил, как она вздрогнула, мимолетно взглянув в сторону Сэнши, был вынужден задать себе еще один вопрос.
В том, что воин не мог нарушить приказ Яланира, я был абсолютно уверен. Его преклонение перед отцом было всепоглощающим, и такая мысль казалась просто смешной. Но раз Альена продолжала его бояться, значит, он все-таки это сделал.
Я не раз видел, как обманывались новички, принимая его за добродушного увальня. Когда он хотел, все в нем, от походки до наивного взгляда, убеждало в этом. Даже держа в огромной ладони меч на залитой кровью площадке и среди тел тех, кто уже никогда не сможет встать с ним в пару, он продолжал вводить в заблуждение своей неуклюжестью.
Так что, пожелай он, и эта малышка уже была бы им очарована, но этого не произошло.
– Он тебя обижает?
Свой вопрос я задал не для нее, меня интересовала его реакция.
Нет, я не ждал, что мне немедленно откроются его тайные планы, это существо знало, что такое выдержка, и могло стать примером в этом даже для меня. Но вот вздрогнувших ментальных щитов ему скрыть не удалось, в этом я был сильнее.
– Нет, – тяжело выдавила из себя девочка и вновь посмотрела на Сэнши, продолжавшего стоять изваянием в паре шагов от тамбура. – Но мне с ним страшно.
Ухмыльнуться, пусть и мысленно, я не успел. Накрывшее меня волной ощущение ужаса, донесшееся по той ниточке, которая связывала меня с Алинэ, стало сигналом к тому, чтобы немедленно вернуться в свой блок. Но в памяти между тем я пометку оставил. К созданию стоило приглядеться внимательнее.
Вилдор
– Лера, не молчи!
Вместо ответа женщина, повернувшись от окна, у которого стояла, окинула меня тяжелым взглядом. Неприятно было в этом признаваться, но я почувствовал себя неуютно. С каждым днем она становилась все более похожей на даймонов: необузданная стихия за непроницаемыми для всех щитами. Но если мы долгие дни осваивали искусство уравновешивать собственные чувства, приходя к тому, что внутренний и внешний мир существовали для нас отдельно друг от друга, то для нее, не постигшей подобное, это было слишком опасно.
Малейшее ослабление контроля, и она сметет все вокруг себя, как когда-то едва не уничтожила портальную базу на Дариане. Но в тот день гарантом всего происходящего был мой первообраз и его вездесущая троица, сейчас же я мог рассчитывать только на себя.
Лучше бы она устроила обычную истерику!
– Лера, ты за этот день сделала больше, чем мы все за последнюю луну.
Я нисколько не кривил душой, утверждая это. Аналитики Сартариса не только подтвердили наличие на Земле третьей силы, но и успели ввести ее во все прогнозы. Наши шансы на успех без участия Андрея и Константина составляли пятьдесят процентов, их появление добавило еще девятнадцать единиц. Шестнадцать из них давал Сизов.
Будучи магом Равновесия, она просто не могла не ощутить моей искренности.
– Если это были слова благодарности, я ее приняла.
Услышав ее голос, я не испытал облегчения. Он был слишком холодным и отстраненным. То, что женщина позволила себе заговорить, еще не значило, что она начала успокаиваться.
Дело было не в самообладании. Я знал, как называется то, что видел сейчас перед собой, – коварство берсерка. Не укрощенный волей зверь, затаившись, ждал момента, когда внутренний дисбаланс откроет его клетку.
Объяснять ей я этого не стал. Она не была готова меня услышать.
– Ты считаешь меня способным на благодарность? – с едкой усмешкой произнес я, нащупывая тот путь, который вывел бы ее из этого состояния. Рано или поздно, но ей придется посмотреть в глаза живущему в ней чудовищу. Я всего лишь не хотел, чтобы это случилось до того, как мы доберемся до цели.
Моя попытка оказалась неожиданно удачной. Скорее всего, помогла память того Вилдора, который уже вел с ней подобные игры. Стоило признать, что тот его план выглядел изящно. Но я не ощущал уверенности, что он был приемлем для меня.
– Я уже устала гадать, на что ты способен, а на что нет. – В ее интонациях проскользнули нотки гнева.
Слишком слабые, чтобы радоваться этому, но уже дающие надежду.
– Значит, ты уже приближаешься к мудрости Кадинара. – Я продолжал говорить о себе, заставляя ее реагировать. Моя персона ее не просто интересовала, являлась загадкой, которую она считала своим долгом разгадать. Так что, давая ей пусть и ложные, но подсказки, я разбавлял отравляющую ее безысходность каплями любопытства. – Он рассматривает меня как образец, абсолютно непредсказуемый и относящийся к категории особо опасных. Потому всегда готов ко всему.
