Майкл Кобли - Повелители теней
— Теперь гораздо лучше. Ах, старина Сефтал, если бы ты приносил больше этого напитка, если бы ты не скаредничал так…
— Точно, и тогда бы ты пил его все больше и больше, чтобы достичь того же результата. Неразумно, учитывая то, что он очень дорог. — Старик понизил голос. — Кстати, не так громко.
Койрег грациозно прислонился к дереву:
— Такой большой лес. Может, моя болтовня позволит друзьям быстрее найти нас…
— Едва ли, — раздался вдруг голос. — Я убил их всех.
Таврик, вздрогнув, поднял голову и увидел приближающегося Коделя, тот надвигался на них из-за деревьев, держа в руке меч. Он тяжело дышал, из ран на голове сочилась кровь, на руках тоже виднелись порезы. Его лицо пылало ненавистью, меч сверкал в призрачном свете.
— Отдайте мальчика, и я буду судить вас по справедливости! — прорычал он.
— Какое счастье! — ответил Сефтал, вставая на ноги. Он схватил Таврика за воротник и неожиданно легко поднял его над землей. — Никто из вас не смеет нас судить. Койрег, объясни ему.
— Охотно.
Кодель пересек поляну, не спуская с Сефтала горящих глаз. Койрег отбил его нападение, легко поигрывая мечом, словно детской рапирой. Когда он взмахнул мечом над головой, Таврик подумал, что с Охотником сейчас будет покончено. Кодель уверенно отбил удар, потом неожиданно шагнул к Койрегу и схватил его за плечо и опрокинул, ударив ногой. Младший Мазарет свалился на землю, Кодель ударил его по голове рукоятью меча, потом уставился на старика:
— Отпусти мальчика, ты, шелудивый пес!
Сефтал засмеялся и выбросил вперед свободную руку. С кончиков его пальцев полился яркий изумрудный свет, его лучи сплели вокруг поляны паутину, накрыв Коделя. Отступив на шаг назад, тот издал болезненный крик и упал на колени. Зеленоватое свечение с шипением расползалось по телу Коделя. Таврик видел, как оно заливает глаза бедняги, его раскрытый рот, его руки, из которых уже выпал меч. Кодель попытался встать, споткнулся о тело Койрега, потом упал, выставив перед собой руки, зеленая паутина покрыла его лицо и шею.
Зажатый могучей рукой Сефтала, Таврик рыдал от страха и горя:
— Отпусти его, пожалуйста…
Сефтал оглянулся, осмотрел поляну, глаза его сверкали зеленым.
— Когда ты сражаешься, сражайся не только силой, но и страстью. Смотри внимательно, мальчик! Это твой первый урок возмездия…
Голос старика внезапно прервался, он издал странный, булькающий звук. Таврик ощутил, как судорожно дернулась сжимающая его воротник рука. Он повернул голову и закричал. Свободная рука Сефтала царапала шею, пытаясь достать до впившегося в нее клинка. Изумрудное свечение заливало теперь только его глаза, вот оно вырвалось из раскрытого рта. Таврик пытался освободиться, но старик не пускал его, используя как опору. Он совсем придавил юношу своим весом, Таврик рванулся и ударил костистую руку, которая уже душила его. Другая рука Сефтала безвольно повисла на гарде клинка, голова раскачивалась из стороны в сторону, но хватка осталась прежней.
Таврик уперся ногой в какой-то корень, резко откинулся назад и вывернулся в сторону. Странный, пугающий вопль вылетел изо рта Сефтала, когда он ударился о землю, еще глубже загоняя в горло клинок. Его глаза и рот по-прежнему полыхали зеленым огнем. Рука Сефтала, сжимавшая воротник Таврика, наконец-то ослабила хватку. Теперь старик ощупывал собственное лицо, лихорадочно нашарил левый глаз, пальцы его вдруг нырнули глубоко в глазницу, пылающую изумрудным свечением, которое истекало, казалось, прямо из головы.
Таврик в ужасе отпрянул. Магический огонь начал угасать. Сефтал дернулся и застыл, из его рта и глаз заструился дымок. Кодель с трудом поднялся и на дрожащих ногах приблизился к трупу. Казалось, он был не в себе: хохотал и ругался, плевал на тело, потом пинал его, перекатывая по всей поляне. Потом он доковылял до лежащего без сознания Койрега Мазарета и упал рядом с ним.
— Как я хотел бы убить тебя! — произнес Кодель голосом, полным неодолимой ненависти. — Но ты пригодишься нам живым. — Сказав это, он с усилием поднялся на ноги и поискал глазами Таврика. Взор его был холоден. — Ладно, — прохрипел он. — Пошли.
Таврик вздрогнул от испуга:
— Что вы собираетесь делать со мной?
Кодель нахмурился:
— Делать с тобой? — Он недоуменно покачал головой и взял юношу за плечо. — Мальчик, я собираюсь увидеть твою коронацию, даже если это окажется последним, что я увижу в своей жизни!
ГЛАВА 10
Самые худшие страхи зарождаются на обломках нации.
Ивадуин Говур. ЭпиграммыВ тени между полуразрушенной стеной и громадой упавшей колонны Керен заметила, как кучка оборванных юнцов избивает двух пожилых, хорошо одетых господ. Испуганные лица выглядывали из палаток при звуках ударов и тут же прятались обратно, а люди, готовившие у костров еду, придвигались поближе к пламени, делая вид, что ничего не замечают.
Избиение прекратилось, юнцы обшарили карманы своих жертв и убежали, хохоча и делая неприличные жесты в сторону сидящих у костров. Когда они исчезли, Керен посмотрела туда, где на обломках камней стонали и слабо копошились две неясные тени. Прошло несколько минут, но никто так и не двинулся, чтобы помочь им. Она злилась все больше, но сдерживала себя, чувствуя, что от окружающих исходит какое-то пугающее, непонятное напряжение.
Потом Керен заметила вереницу людей в капюшонах, пробирающихся в лабиринте палаток и шатров. Она отступила подальше в тень, узнав красные одеяния жрецов Огненного Древа. Они были повсюду в лагере беженцев, как огромные насосавшиеся пиявки, они задавали людям разные вопросы, распределяли деньги и пищу и наводили свои порядки, утверждая, что именно такие порядки справедливы.
Впрочем, они были не единственными из тех, кто пытался захватить здесь власть. Керен замечала молодежные шайки и ватаги нищих, появлялись также отряды наемников. Но те возникали внезапно и ненадолго, тогда как жрецы жили здесь постоянно, в основном благодаря запасам зерна и овощей, которые они привозили бог знает откуда и распределяли между беженцами по своей странной системе.
Их появление здесь казалось не случайным, и Керен была уверена, что они поддерживают отношения с могонцами. В прежние годы на Кровавое Сидение в Аренджи традиционно собирались шаманы племен и представители знатных семейств (обычно туда посылали второго или третьего сына). Но в этом году по северным лесам Кат-риза рыскали целые полки всадников, хватая всех подряд. Большинство беглецов было именно оттуда, из разрушенных и спаленных городов Катриза.
Керен увидела, как жрецы уволокли тех двоих, потом пошла дальше вдоль разрушенной стены, перебираясь через заросшие травой груды мусора, обходя большие группы беглецов и стараясь держаться в тени. Но она все равно ловила на себе подозрительные взгляды, когда останавливалась спросить, где находится палатка лекарей. Одна когда-то важная дама, сидевшая под перевернутой телегой, выслушала ее вопрос, потом посмотрела на залатанные башмаки Керен и ее безрукавку и беззубо улыбнулась.
