Елизавета Абаринова-Кожухова - Холм демонов
— Там кто-то лежит, — указал через окно детектив, — нужно помочь.
— Помочь-то, конечно, нужно, — согласилась баронесса, — но не очередной ли это подвох?
— Подвох, не подвох, а выручать человека надо, — подытожил майор. — В конце концов, мы же не какие-нибудь Бабы Яги и Змеи Горынычи, а цивилизованные люди. И потому действовать будем цивилизованно, а как — мое дело…
— Александр Иваныч, мы не на предвыборном митинге, — напомнила Чаликова.
— А и то верно. — Селезень и Дубов вылезли наружу, схватили пострадавшего за руки-ноги, внесли в карету и осторожно положили на скамью. Чумичка медленно тронул экипаж.
— Так это вообще женщина! — воскликнул Дубов, внимательно разглядев находку. — Даже вроде и не ранена, но без сознания…
— А, ну сейчас приведем. В смысле в сознание. — Майор Селезень достал бутыль с остатками самогона и поднес к носу потерпевшей.
— А? Что? Где я?! — немедленно вскочила та со скамьи.
— Не волнуйтесь, сударыня, мы хотим помочь вам, — мягко заговорила госпожа Хелена.
— Если вы в состоянии, то расскажите, что с вами стряслось, — попросила Чаликова.
Женщина медленно переводила глаза с одного на другого:
— На меня напали, ну, эти бритоголовые, из отряда особого назначения князя Григория. Втроем, изнасиловали и бросили.
— Вы смогли бы их опознать? — деловито спросил Дубов.
— Нет-нет, ни за что! — в неописуемом ужасе воскликнула женщина. — Тогда они убьют и вас всех, и меня, и моих родных, и… Ведь этот князь Григорий такая гадина!..
— Между прочим, сударыня, вот эта девушка — невеста князя Григория, — совершенно спокойно сообщил Селезень.
— Ах, пожалуйста, не выдавайте меня, забудьте, что я сказала… Но как мне вас жаль! — вырвалось у женщины. — Я сама была его наложницей и знаю… Вы с ним никогда не будете счастливы. — Потерпевшая в изнеможении закрыла глаза.
— Давайте мы вас подвезем до дома, — предложил Василий.
— Да, благодарю вас, — открыла глаза женщина. — Собственно, я уже почти дома. Выпустите меня, пожалуйста.
Дубов постучал в стенку, карета остановилась, и женщина с неожиданной прытью выскочила наружу и побежала через поле к ближайшему перелеску.
— Да уж, дикие нравы у князя Григория, — заметила баронесса, когда экипаж вновь стронулся с места. А Чаликова в это время внимательно перебирала багаж.
— Так и есть! — воскликнула она. — Так я и думала!
— Что — так и есть? — удивился Дубов.
— То и есть, что больше нету. Было шесть позолоченных стаканов, а осталось пять!
— Значит, все это фуфло?! — почти радостно загоготал майор Селезень. — Опять нас обвели, как малых детей… — И, погрустнев, добавил: — Вот и делай после этого добро людям!
Василий же был настроен куда серьезнее:
— Между прочим, в этом эпизоде, как в капле воды, отразилось все то, что мы видели и в чем участвовали в параллельной действительности. Включая убийство князя Владимира и многое другое.
— В каком смысле? — попросили уточнить его спутники.
— В самом прямом. Не знаю, как это называется здесь, но у нас обычно определяется как самая элементарная провокация.
— А мне кажется, что тут все сложнее, чем просто игра на чувстве сострадания, — заметила Чаликова. — Вы заметили, как она перед нами, в сущности чужими людьми, бранила князя Григория и его похотливых сатрапов? Похоже, что эта дама — агент князя Григория и была заслана, чтобы выведать что-то о нас!
— Хорошо еще, что мы при ней лишнего не болтали, — озабоченно проворчал Василий.
— Погодите, — вмешалась баронесса, — но если она — шпионка, то зачем стакан стянула?
— Маскировалась под мелкую воришку, — объяснила Надя.
— Но зачем ей маскироваться под воришку, если она маскировалась под изнасилованную?
— Элементарно, — прогудел майор. — Шпионила она по профессиональному долгу, а воровала — по душевному призванию!
Тут карета вновь остановилась.
— Ну что там, снова кто-нибудь на дороге валяется? — сладко зевнул Василий.
В карету заглянул Чумичка:
— Скоро подъедем к замку князя Григория. Надо обговорить, что делать будем.
— В каком смысле? — деловито схватился за блокнот Василий.
— Я перед отъездом встречался с одним царь-городским звездочетом, и он сказал: «Смерть ждет князя Григория в ночь его свадьбы, и изойдет она из волчьей пасти».
— Что за дикие предрассудки! — возмутилась Чаликова. — И вообще, астрология — это лже-наука.
— Ну хорошо, пусть так, но где ж мы волка-то возьмем? — задалась практическим вопросом госпожа Хелена.
— В лесу поймаем, — беззаботно ответил Селезень. — Хотя тут и лесов-то негусто.
— В лесу? — хмыкнул Чумичка. — Что ж, можно, конечно, и в лесу. А можно и иначе…
Через несколько минут тройка вновь катилась по дороге, оставляя позади перелески, поля, деревни и верстовые столбы. Последнюю небольшую остановку путники сделали уже на подступах к княжескому замку, когда его мрачные башни и бастионы почти явственно проглядывались в обширной долине, окруженной холмами, поросшими редким лесом.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ЧЕРНАЯ СВАДЬБА
Карета катилась вниз с холма, и все четче становились очертания замка, окруженного глубоким рвом, над которым нависал подъемный мост на массивных ржавых цепях. Несмотря на некоторую тряску по неровной дороге, майор Селезень усердно наблюдал через полевой бинокль за въездом в замок, где рядом со спущенным мостом стояла группа людей.
— Интересно, кто из них есть ху? — громогласно вопросил майор. — Конечно, приношу пардон за выражение.
— Позвольте мне. — Дубов настроил бинокль. — Похоже, тот, что в центре — князь Григорий. А вон там, третий справа — о, это же собственной персоной господин Каширский!
За этими наблюдениями царская карета все приближалась к замку князя Григория. Но Дубову казалось, что это не они приближаются, а замок надвигается на них всей мрачной громадой высоких нелюдимых башен и черных стен, ощетинившихся торчащими из бойниц пушками.
Кони лихо процокали по деревянному настилу моста, и карета остановилась перед въездом в замок. Первым из нее вылез майор Селезень и с заученным галантным поклоном подал руку царевне. Следом за ними выбрались и все остальные. Ради такой встречи Татьяна Дормидонтовна оделась в лучшее свое платье — пурпурное с длинным шлейфом, который сзади поддерживала баронесса Хелен фон Ачкасофф. Последним с козлов соскочил кучер.
Из толпы встречающих выдвинулся князь Григорий — высокий худощавый господин в рыцарских доспехах и начищенных до блеска кожаных сапогах. Василий машинально отметил в нем светлые пустые глаза, длинные усы, прикрывавшие уголки тонких губ, и темные с проседью волосы, старательно зачесанные на плешь.
