Морис Делез - Конан и Гнев Сета
— На помощь Митры ты можешь надеяться, но и сам не расхолаживайся. Помни,— добавил он,— что, вернувшись, я спрошу с тебя, а не с Подателя Жизни!
Глава четвертая
СВИТОК СКЕЛОСА
Утро следующего дня оказалось ясным и ласковым.
— Добрый знак. Дорога будет удачной,— заметил Троцеро, старавшийся казаться бодрым.
Однако Конану с Мэгилом так и не довелось в этот день отправиться в путь, хотя слуги уже седлали коней.
Зенобия стояла рядом с мужем, сжимая руку Конна, ни жива ни мертва от горя: она так ждала, так радовалась этому долгожданному счастью побыть втроем с сыном и мужем, не отягощенным государственными делами… Казалось, все так хорошо началось, и вдруг!.. В один день и страшную ночь все рухнуло!
Она глядела и не могла наглядеться на него, гадая, доведется ли им увидеться вновь, когда гвардеец вошел в комнату и что-то вполголоса доложил графу. Троцеро пожал плечами и подошел к королю. Зенобия, чувствуя, что должно произойти нечто важное, пошла к ним. Конн, который поклялся отцу ни на минуту не оставлять мать в одиночестве, быть ей защитой, двинулся следом.
— Конан,— сказал граф,— охрана задержала неизвестного, утверждающего, что он чернокнижник Пелиас. Не знаю, уж как он пронюхал о том, где ты находишься, но он здесь и хочет говорить с тобой. — Хочет, значит, поговорю,— проворчал киммериец.— Вели привести его сюда.
— А ты не опасаешься, что он…— начал было Троцеро, но Конан мягко остановил его.
— Нет, друг мой.— Король махнул рукой, разом отметая все сомнения графа.— Во всем поганом племени колдунов есть только один человек, которому я доверяю полностью, и имя его — Пелиас. Пусть его приведут.
Не решаясь в присутствии короля спрашивать разрешения своего господина, гвардеец ограничился лишь вопросительным взглядом в сторону графа и, получив подтверждение, удалился.
— Я считаю, что он поступил правильно.— Заметив кривую усмешку киммерийца, граф поспешил защитить своего человека.
— Я тоже,— невесело усмехнулся Конан.— Но до чего мы дожили! — воскликнул он с горечью.— В собственном доме опасаемся неизвестно чего!
Дверь распахнулась, и в комнату энергичной походкой вошел маг. Его простой походный плащ насквозь пропитала дорожная пыль, а на лице была написана суровая озабоченность. Лишь когда маг увидел королеву и ее сына, черты его лица смягчились, а взгляд озарился мягким светом. Однако длилось это всего мгновение. В следующий миг лицо чернокнижника приняло прежнее сосредоточенное выражение.
— Я вижу, ты собрался в путь, мой король?— Наметанным глазом он сразу определил, что присутствует при сцене прощания.— Если это не будет истолковано как недопустимая дерзость, я бы хотел спросить — куда?
— Ты мог бы изъясняться и попроще,— хмыкнул король,— тем более что я все равно не смогу ответить тебе столь же изысканно.
— Да, я помню,— с учтивой улыбкой ответил маг,— что твой язык всегда отличался простотой и своеобразностью.
Конн сурово нахмурился и сжал рукоять своего игрушечного меча: да как он смеет, этот колдун, так разговаривать с отцом! Зато Зенобия рассмеялась, и хрустальные колокольчики ее смеха зазвенели в зале, на миг одарив счастьем и заставив улыбнуться всех, даже непримиримого принца. Легкой походкой она направилась к магу и поцеловала его в щеку.
— Прости меня, ведь я так тебя и не поблагодарила.
— Да за что же, моя королева? — искренне удивился маг, хотя по всему было видно, что он доволен несказанно.
— Если бы ты не помог мужу, я не стояла бы сейчас здесь.
— А!— небрежно отмахнулся Пелиас.— Дело прошлое! Сейчас другие времена.
— К сожалению, и беды тоже,— согласилась королева.
— Да вот,— помрачнел маг,— как это ни неприятно, но именно о бедах я и хотел поговорить.
— Как ты верно заметил, я уезжаю,— ответил король.— Все, что ты захочешь узнать, тебе расскажут без меня. Прости и не сердись, но время не терпит.
— Я понимаю,— кивнул Пелиас,— но если не секрет, куда ты едешь?
Вопрос, как видно, застал короля врасплох. Он нахмурился, размышляя, потом пожал плечами.
— Клянусь Кромом, не знаю!— воскликнул он и возбужденно заходил по комнате.
— Мне не хотелось бы прослыть недобрым пророком,— осторожно заметил Пелиас,— но осмелюсь предположить, что в таком случае твоя поездка затянется.
— Сам знаю!— огрызнулся Конан.— Да только выхода у меня другого нет!
— Знаю,— со вздохом ответил маг.— Кто-то опять покушается на твою семью.
Это упоминание об опасности, грозившей семье, мгновенно вывело короля из себя.
— Говори, что ты знаешь! — Конан шагнул к колдуну и схватил его за грудки, приподняв над полом и выбив из плаща густое облако пыли.— Иначе, клянусь Кромом!..
— Отпусти!— сдавленно просипел Пелиас.— Иначе…
— Что иначе?— сурово нахмурился Конан, но хватку ослабил.
— Иначе мы все в этой комнате задохнемся от пыли, а я здесь не за этим.
— Извини,— проворчал киммериец, отпуская мага,— я как натянутый лук, и пальцы еле удерживают тетиву. Кстати, мог бы и раздеться в передней.
— Ну, скажем, это была маленькая мера предосторожности.— Узкое лицо колдуна на миг озарилось улыбкой.
С этими словами он снял покрытый пылью дорожный плащ и кинул его в руки подбежавшему слуге. Конан терпеливо подождал, пока гость усядется в кресло и утолит, жажду вином.
— Ну?— Киммериец старался казаться спокойным, но по напряженному голосу чувствовалось, что нервы его на пределе.— Я, наконец, дождусь от тебя хоть слова?
— Еще немного терпения, мой король, — ответил Пелиас.— Прежде я хотел бы знать, что тебе известно. Просто чтобы избежать повторов,— поспешно объяснил он, видя, как багровеет лицо Конана.
— Хорошо.— Киммериец взял себя в руки.— Кто-то зверски уничтожил все население маленького городишки в нескольких лигах отсюда,— начал он свой рассказ,— но мы поспели слишком поздно и никого не застали. С одной молодой девушки была снята кожа, из которой наспех сделали грубое чучело, повесили его на центральной площади, предварительно намалевав на нем черты моей жены.
При этих словах Зенобия вздрогнула.
— Ты мне не рассказывал об этом,— прошептала она, на глазах бледнея.
— Не было нужды понапрасну пугать тебя.— Конан улыбнулся жене, словно извинялся перед ней, но тут же вновь повернулся к магу и продолжил рассказ: — Именно это повешенное чучело навело меня на мысль о том, что Зенобии, остававшейся здесь, угрожает опасность и кто-то хочет побольнее ударить меня, подбросив эту подсказку и надеясь на то, что я не догадаюсь сразу о ее назначении и потом буду долго мучиться, казня себя за недомыслие.
