Леонид Бутяков - Владигор
Один из лучников, сидящий бок о бок с Виремом за длинным, грубо сколоченным столом, завел с ним хмельную беседу о княжеской скупости, о трудностях ратной службы, о грядущем плаванье к устью Звонки и о многом другом. Слово за слово вызнал от него Вирем, что наместник Ромша ожидает наконец-то ладью с золотом и серебром от князя Климоги — для выплаты долгожданного жалованья дружинникам и борейским наемникам. До Удока по Звонке спустится она под охранением большого отряда, однако тот отряд должен остаться в Удоке, чтобы усилить тамошнюю крепостную стражу. Навстречу же «золотой ладье» Ромша посылает два шнека со своими лучниками, они ее опекать будут от Звонки до Замостья. В общем, совсем скоро перестанут замостьинские дружинники по чужим домам столоваться, сами добрых людей угощать начнут, знатной брагой потчевать!..
Слушал Вирем и смекал, что ладья-то, пожалуй, в том месте, где быстрая Звонка в Чурань-реку впадает, одно время, пока шнеки не подойдут, почти без охраны останется. Если подзадержать их в пути хитростью какой, а самим на ладью напасть, разбойничкам достанется очень большой куш.
Заметив, что словоохотливый их товарищ наболтал много лишнего, лучники под руки его с лавки подняли и, хоть упирался он, взашей из корчмы вытолкали. Вирем, чтобы не заподозрили его в чем, сам с пьяным видом под лавку свалился — мол, я вовсе лыка не вяжу и ничегошеньки не разумею. Там, под лавкой и отлеживался, пока шум в корчме не затих. Тогда он глаза приоткрыл,убедился, что лучники ушли, и вновь за стол уселся. На этот раз без притворства решил бражки выпить — заслужил!
После ухода лучников в корчме не много народу осталось. Скучно бражничать без компании, особенно тому, кто за разговорами и побасенками привык посуду осушать. Вирем повнимательней огляделся, выбирая, к кому присоединиться. Два рыбака о чем-то своем беседуют, чернобородый стражник, прислонив к стене железный посох, отдыхает после долгой дороги, мелкими глоточками пьет медовуху из глиняной кружки, кряжистый охотник (топорик из-под полы короткой кожаной куртки торчит, на лавке — охотничий лук и колчан со стрелами) кувшин с бражкой доканчивает… Вот он наверняка не откажет Вирему в компании! Прихватив новый кувшин, Вирем подковылял к охотнику. А тот и в самом деле обрадовался случаю языком потрепать и пополнить свою кружку дармовой выпивкой.
Вскоре они похлопывали друг друга по спинам, громко смеялись и наперебой рассказывали самые невероятные охотничьи байки, клятвенно заверяя, что ни словечка не врут. Под сей разговор Вирем и поведал про мальчишку, прошлым летом вышедшего из Заморочного леса живым-невредимым, хотя встречался там с уймой нечисти. Охотник решительно возразил: быть такого не может!
— Эй, братцы! — призвал он в свидетели других посетителей корчмы. — Скажите и вы ему, что в Заморочном лесу даже бывалый мужик двух дней не продержится, куда уж мальчишке!
Рыбаки согласно головами покивали и вернулись к своей беседе, корчмарь снисходительно хмыкнул. Лишь чернобородый странник поспешно встал со своего места и приблизился к их столу.
— Как зовут этого мальчишку? — спросил он. — И сколько ему лет?
— По виду годков тринадцать-четырнадцать было, да окреп в последнее время, возмужал…
Неожиданно Вирем приметил желтый металлический отблеск на груди странника. Похоже, его запыленный плащ скрывал не дерюжную одежку бедного ходока, а богатое одеяние, украшенное золотом. Зачем же выдает себя за простого человека и почему столь явно заинтересовался случайно услышанной историей?
— Как зовут его? — повторил вопрос чернобородый.
— Да не помню я, — соврал Вирем. — И какая разница…
— А выглядит он как? — не унимался странник. — Волосы, глаза?
Вирем окончательно понял, что неспроста этот человек интересуется Владием. Может, и рассказал бы он о мальчишке подробнее, но испугался лишнее болтануть: про разбойничье становище, про то, что пацан живет у них пленником, а себя мнит княжичем воскресшим… Нет, любезный, ни к чему тебе в разговор влезать. Так и сказал, окинув странника тяжелым взглядом:
— Ты, милый человек, ежели выпить с нами желаешь — рядом садись, о себе поведай. Издалека ли идешь и куда путь держишь? Как величать нам тебя? Какое дело в Замостье ищешь?
Это был у Вирема проверенный способ — на вопрос отвечать вопросами, сбивая собеседника с толку. Но чернобородый на уловку не поддался. Он, как змея, впился в Вирема глазами, отчего все внутри у разбойника похолодело. Черные зрачки проникли в самую душу его, ощупали обжигающе-ледяными прикосновениями и наизнанку вывернули! Когда же Вирем очнулся и огляделся, то с ужасом увидел, насколько все вокруг изменилось.
Люди в корчме застыли как изваяния, и глаза их омертвели. Даже брага, которую корчмарь переливал из бадьи в кувшин, закаменела. Даже мухи, во множестве кружившие над липким столом, замерли в неподвижном воздухе черными жирными точками! На глазах у Вирема чернобородый странник стал расти, превращаясь в настоящего великана, и остановился он, лишь, когда уперся головой в потолок. На груди у него под распахнувшимся плащом заблистала золотая цепь, а густые волосы на голове охватил серебряный обруч с ослепляюще-алым камнем в центре. Прогремел повелительный голос:
— Отвечай, смерд, если жизнь тебе дорога!
Вирем упал на колени, взмолился:
— Смилуйся, господин! Все скажу, что потребуешь, ничего не утаю! Не губи только!..
— Как его имя?
— Владием он себя назвал, — поспешно выговорил Вирем, хотя язык едва от страха ворочался. — А еще твердил, что он из роду княжеского…
Все хотел рассказать Вирем колдуну-великану, но внезапно словно удавка перехватила его горло, не позволяя издать ни малейшего звука. И тут же раздался другой голос — спокойный, негромкий:
— Обернись, Арес.
Гримаса удивления и тревоги, а затем и злости исказила лицо колдуна, когда он обернулся на этот уверенный голос. Возле двери стоял седовласый старик в белой хламиде. Старик не произнес больше ни слова, но его пронзительный взгляд, казалось, пригвоздил колдуна к месту.
Их взгляды скрестились, как мечи в битве. Лицо и шея Ареса побагровели от напряжения, что-то неслышное забормотали его тонкие губы. Из алого камня в серебряном обруче рванулся к старику узкий разящий луч — и, переломившись в середине своего полета, распался на сотни кровавых капель, забрызгавших каменный пол корчмы и черное одеяние колдуна.
Еще какое-то время продолжалась эта безмолвная схватка: Арес, не в силах двинуться с места, извивался и корчился, а седовласый старик одним суровым взглядом синих немигающих глаз пресекал любые его попытки освободиться. Наконец, скрежеща зубами, черный колдун начал быстро уменьшаться и, обретя прежний пост обессиленно и покорно замер.
