Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ
А из-под земли, оплетая большую каменную плиту, росли золотые волосы. Их вьющиеся пряди струились по полу, точно лозы. Выбравшись на поверхность, они сцеплялись друг с другом, так что вся могила была покрыта огромным блестящим клубком.
Рено осторожно дотронулся до волос. На ощупь они были прохладными и совершенно живыми. Ему даже показалось, что он видит, как они растут.
Рено вынул из ножен кинжал и бережно отрезал одну длинную тугую прядку, которую свернул браслетиком и сунул себе за пазуху. Потом поцеловал золотую гробницу, встал, погасил все факелы по очереди и выбрался наружу.
* * *Теперь сир Рено совершал долгие конные прогулки верхом на Стелле. Лошадка оказалась на диво послушной и преданной; она не жаловалась на тяжесть всадника — бежала себе по вересковым пустошам, бродила вместе с Рено по полосе прибоя и, кажется, как и он, погружалась в невнятные грезы.
Каждый раз они видели какое-нибудь новое чудо. Иногда Стелла улавливала волнующие запахи; она раздувала ноздри и нежно, тихо ржала. Тогда Рено останавливался, спрыгивал с седла и целовал Стеллу в звездочку на лбу.
Но в тот день первым заметил чудо Рено и тотчас направил Стеллу туда, где ожидало их нечто неожиданное и любопытное.
Посреди вересковой пустоши вырос шатер. Это был небольшой, но очень богатый шатер, шелковый, с вымпелом наверху и копьем, воткнутым в землю перед входом. На копье висел щит с той же эмблемой, что была на вымпеле: вооруженная голубка.
Птичка выглядела потешно: на горле встопорщенные перышки, нежный клюв воинственно повернут в профиль, на выпяченной груди — кираса, а в согнутом наподобие руки крыле — меч.
У Рено не было копья, чтобы постучать в этот щит, как велел вычитанный в книгах обычай, поэтому он просто подобрал с земли камушек и запустил им в щит. Раздалось гудение, и тотчас из шатра вышел юноша.
Подбоченясь и расставив ноги, юноша сердито воззрился на Рено.
— Ты кто такой и зачем ты стучишь в мой щит? — закричал он звонким, почти детским голосом.
— Я — сир Рено де Керморван, — ответил Рено, улыбаясь, — и я вовсе не стучал в твой щит, а бросил в него камушком.
— Ах вот как, сир Рено де Керморван! — еще пуще закричал юноша. — Вы изволили бросить в мой щит камушек? Так это — оскорбление, и я заставлю вас съесть его и подавиться им хорошенько, и закашляться, да так сильно, что вас стошнит!
— Прежде чем вы убьете меня, — сказал Рено, который был на полторы головы выше воинственного юноши и ровно в два раза его шире, — объясните мне, по крайней мере, что вы здесь делаете?
— Жду странствующих рыцарей, чтобы убивать их, ибо я ненавижу всех рыцарей, — бойко отвечал молодой человек. — Впрочем, не странствующих рыцарей я тоже ненавижу, ведь все они — мужчины, у которых на уме только кровопролитие.
— Можно подумать, у вас на уме не кровопролитие, — возмутился Рено. — А я как раз самый мирный человек на земле.
— Я не желаю слушать ваши лживые речи! Защищайтесь!
И юноша выхватил меч и решительно подступил к сиру Рено, так что тому ничего не оставалось, как только спешиться и тоже обнажить меч.
Несмотря на свой нежный возраст, юноша оказался изрядным фехтовальщиком. Меч был ему по руке — короче, чем у Рено, зато и удобнее. Казалось, мальчик находится сразу везде и атакует со всех сторон. Рено едва успевал отбиваться.
Несколько раз юноша задевал своего противника острием, очень острым, что было для Рено в диковину: сам он наносил только рубящие удары, сверху вниз, для чего требовалось лишь размахнуться хорошенько.
Но, поскольку убивать храброго юношу Рено совсем не хотелось, он ограничивался тем, что уклонялся или подставлял свой меч под неистовый клинок молодого соперника.
— Кажется, вы трусите, мессир? — чуть задыхаясь, крикнул юноша.
— Вовсе нет, — пропыхтел Рено.
— Вы толстый и неуклюжий, мессир, — продолжал насмехаться юноша. — У вас красное лицо, и оно все покрыто потом.
— Это шутка? — спросил Рено. Он действительно вспотел.
— Нет! — крикнул юноша и пронзительно захохотал.
Тут Рено сделал то, что давно собирался: с силой ударил по клинку противника, и маленький меч сломался возле самой рукояти.
Юноша взмахнул обломком, выронил его и вдруг, растянув лицо в гримасе, громко разрыдался. Рено положил свой меч на землю, подошел к нему, обнял его, прижал к себе и погладил по виску и щеке.
— Что это вы тут расплакались? — спросил он. — А если вас кто-нибудь увидит, не считая меня, конечно? Вот стыдно будет!
— Мне уже стыдно, — прошептал юный рыцарь. — И не смейте меня утешать!
— Да будет вам, — примирительно проговорил Рено. — Садитесь-ка рядом со мной на траву, вытрите лицо и давайте чем-нибудь перекусим. У вас есть в шатре питье и еда?
— Разумеется, — сказал юноша. Он обтер лицо рукавом и тяжело вздохнул. — Каждый раз убив кого-нибудь из вашего брата, я сытно кушаю.
— В таком случае, пригласите меня в шатер.
И они вдвоем вошли в шатер, где действительно имелся маленький бочонок с сильно разбавленным вином и несколько блюд с хорошо прожаренной птицей и фруктами.
Рено без долгих разговоров выхлебал целую чашу вина, а затем схватил за крылышко куропатку и с хрустом принялся грызть ее. Его побежденный противник грустно наблюдал за ним и поклевывал ягодки.
— Вот так-то лучше, — заявил Рено. — А теперь отвечайте мне, кто вы такой и почему на меня напали.
— Меня зовут Паламеда де Керуль, — был тихий ответ. — И я действительно ненавижу всех рыцарей и всех мужчин и хотела бы их поубивать, потому что они — кровожадные свиньи… и еще потому, что они хотят на мне жениться, а ведь ни один из них меня даже не любит!
Вот тут-то Рено разинул рот и воззрился на юного воина совершенно новыми глазами.
— Вы услышали нечто непристойное? — сердито спросила Паламеда. — Почему вы так покраснели?
— Я же не знал… — начал Рено и тотчас осекся.
— Хотите сказать, вы не догадались, что я женщина? — недоверчиво прищурилась Паламеда.
— Естественно, не догадался, — ответил Рено. — Вы же дрались со мной как мужчина! И осыпали меня насмешками, как мужчина! И вообще вели себя как мужчина, а главное — представились таким образом, что я ничего не заподозрил.
Паламеда подумала немного и придвинулась к нему ближе. Он же отодвинулся, и она надула губы:
— Что это вы от меня отодвигаетесь? Чего вы боитесь, а?
— Да ничего не боюсь, просто хочу на вас смотреть, а вблизи это не так удобно, — объяснил Рено.
— А, — сказала Паламеда, — в таком случае смотрите.
