Дмитрий Минаев - Маленькая Миледи (СИ)
Знаем мы эту тьму. Накачаются наркотой до бровей — потом море по колено. Оттого и мажут лица всякой дрянью, чтобы видно не было, те ли перед тобой воины или уже следующие. А предыдущих, сдохших от передозы, уже вороньё доклёвывает.
Я поинтересовалась — а как они хоронят своих мертвецов. Оказалось, что сжигают, как и все на Аврэде. Тут «чёрные» оригинальностью не отличались.
Как оказалось, тела воинов тьмы тоже были разрисованы чёрным. Вооружение их было однотипным и гораздо лучше, чем у остальных давгов.
Надо ли говорить, какого оно было цвета? Даже мечи и кинжалы — воронёные.
— А часто они ходят в набеги?
Как оказалось — это была большая редкость. Все давги отдавали храму часть добычи. Наверняка что-то перепадало и остальным жителям острова. Так что эти варяги припёрлись, скорее всего, не ради банального грабежа, а с какой то другой, только им ведомой целью. Что отнюдь не радовало.
Хотя с другой стороны, если призадуматься. Что может привлечь их в нашем форпосте? Тогда выходит, что их цель — в Омморе. Такой расклад мне больше нравиться.
Наверно от этих мыслей я невольно улыбнулась.
— Что вас так развеселило, нэдина? — удивлённо воззрился на меня Хабд, пристально вглядываясь в лицо. Уж не подумал ли он грешным делом, что я со страху повредилась умом.
Хотя, что тут удивительного: по реке плывёт воплощённый ужас, а я, знай себе улыбаюсь.
— Просто подумала, что то, что им нужно, вряд ли находится в нашей крепости, — озвучила я свои мысли.
Сержант нахмурился.
— Может, нэда, вы и правы. В любом случае мы это скоро узнаем.
Вот так мы и стояли на вершине башни, глядя на вражеские шиги и с нетерпением ожидая, куда Создатель… Нет…Дьявол… Нет…Хаос… Да не важно!..подтолкнёт их владельцев.
Лишь бы пинок был посильнее! Чтоб мимо крепости летели со свистом!
К сожалению, ни одна из высших потусторонних сущностей не вняла нашим молитвам. Чёртовы ладьи пристали сразу за лагерем наших «соседей», к которым мы уже успели привыкнуть. Вот если бы они на нас не напали, а, закончив свой «турпоход», отвалили восвояси, им бы вообще цены не было. Однако, серьёзно рассчитывать на это не приходилось.
Что могло порадовать, так это то, «старожилы» встретили появление своих соплеменников без всякого энтузиазма. Никаких тебе приветственных криков, весёлой перебранки, братских объятий и рукопожатий. Нет, вылезли посмотреть на гостей почти все. Так и стояли молчаливой гурьбой, пока командиры не разогнали своих подчинённых заниматься делом.
Мы с Хабдом посмотрели друг на друга. Тот отрицательно покачал головой.
— Мы плохо знаем, как у них отношения между кланами.
Между этими «чёрными» и «белыми» точно кошка пробежала. Впрочем, что за дело убегающему оленю, до отношений в стае волков, которая мчится по его следу.
Сравнение было не самым приятным, и я невольно поёжилась.
— Сержант, вы не отказались от своего плана сжечь шиги, их стало больше?
— Я заметил, нэдина, — усмехнулся гаар, — Боюсь, что нашего боезапаса на них всех не хватит.
— А после?
— Что после?
— Когда обстреляете. Ведь вся эта толпа, — я кивнула в сторону давгов, — кинется на нас.
— Вы так боитесь умереть? — сержант презрительно скривил рот.
Я посмотрела в его холодные серые глаза. Что мне ему было сказать? Что да, боюсь. А кто не боится? Только психи. Смелые люди тоже боятся, но им хватает воли преодолеть свой страх. Трусам это не под силу. Знает ли это Хабд? Конечно знает. Это сейчас он круче крутого. Интересно было б на него посмотреть в его первом бою. Но я спросила о другом.
— Вы никогда не отступали?
— О чём вы?
— Я говорю, вам никогда не приходилось отступать? Когда врагов слишком много. Вы отходите шаг за шагом, отчаянно сопротивляясь, а вам в след несутся стоны оставленных вами раненых, которых добивают враги.
— Довольно, — прорычал гаар.
— Я просто спросила, сержант, — как можно невиннее уставилась я на него своими голубыми глазами, — Вы отступали?
— Да, — выдавил Хабд, скрежетнув зубами, — К чему это?
— Я не сомневаюсь, что вы готовы отдать жизнь за Левор. Вы и ваши подчинённые. Но как быть с ранеными, женщинами и детьми?
— А себя вы, нэдина, к кому причисляете?
— Если это необходимо, то я останусь с вами, — я шагнула к сержанту, вцепившись в рукоять кинжала, как кавказец. Оружие придаёт уверенности. Мне тоже, — до самой последней минуты, — слова дались мне с трудом.
— Вы похожи на свою мать… Хорошо, нэда, я подумаю.
— Тогда я пойду собирать вещи. Вы бы тоже распорядились.
— О чём?
— Собрать припасы в дорогу. Спрятать лишнее оружие и имущество. Чтобы ничто не досталось врагу.
Гаар кивнул. Я повернулась, чтобы уйти.
— Я хотел спросить, — послышалось вслед.
— Да? — обернулась я.
— Кто убил давга из арбалета. На вершине башни.
— Убил… Наверно Хорх. Я только ранила, кажется в плечо, — поспешно добавила я, видя удивлённый взгляд сержанта. К чему мне врать. Хабд кивнул.
— А что случилось в вашей комнате?
А вот тут мы слегка подкорректируем ход событий.
В моём изложении всё выглядело так: ворвались давги, я спряталась под кроватью. Влетела Фида, завязалась драка. Один разбойник упал на пол и завыл, второй боролся с наставницей. Я выскочила, схватила факел, начала тушить пол. На лестнице показался ещё один давг. Бросила в него факел и побежала наверх. Поскользнулась в луже крови, упала, выстрелила из арбалета, попала. В меня кинули меч и тоже попали. Потеряла сознание.
Поскользнулся, упал, очнулся — гипс.
И нечего хохмить. Не рассказывать же, как в одиночку отбила ночной штурм.
Ну это ты, мать, загнула.
Это я…
Чего? А в комнате?
А на башне.
На верху я тоже одного.
Его Хорх добил.
А твоего?
Ладно, не будем спорить. Три на три. С почином в этом мире.
Можно подумать, дома ты киллером работал.
Там не было войны.
Вернее ты на ней не был.
Добровольцем никуда не рвался, но и от службы не «косил». Свой семьсот пятьдесят один день от звонка до звонка оттарабанил.
Ладно, не заводись. Здесь своя война, на которую мы попали, как с корабля на бал.
Эт-т точно.
Я вернулась в свою комнату. Мёртвые тела уже убрали, но разгром остался. Лишь вещи покидали к стене в одну кучу, да кровь на полу замыли на скорую руку. Разводы всё равно остались. Соны нет, никого нет.
Запрыгнула на кровать. Тут на меня накатила такая усталость, что я, как сидела, так и завалилась на бок, уткнувшись носом в подушку. Воздух вокруг будто сгустился, навалившись на меня всей своей массой. Мысли замедлили свой бег и остановились. Стена равнодушия отгородила меня от внешнего мира непроницаемым барьером, а белесая, как туман, волна апатии затопила сознание.
