Олег Авраменко - Власть молнии
Карсидар привстал на стременах и крикнул:
— Почтенный Пем! Сол! Дрив!
(Опять же, во избежание дополнительных расспросов, было решено называть Читрадриву на людях этим сокращённым именем).
Они обернулись. Карсидар потряс сцепленными над головой руками, что должно было означать радость по поводу пересечения границы. Ещё бы, за южными пределами Орфетанского края вряд ли найдутся охотники за головами мастера Карсидара и старины Пеменхата. Отныне можно вздохнуть посвободнее.
Читрадрива склонился к Солу и что-то сказал ему. Мальчишка аж подпрыгнул в седле и завопил. Впервые в жизни он попал в новую страну! Кто из его сверстников мог мечтать о таком? И мог ли он сам мечтать об этом всего лишь месяц назад, бегая из кухни в зал трактира, в комнаты для гостей и обратно? А почтенный Пеменхат легоньким подёргиванием уздечки заставил мула взвиться на дыбы, после чего ещё громче завопил:
— Но хоть мы не доживаем до седин,
И нет у нас ни земли, ни дома,
Хоть нас забыли
Родные.
Пусть за нашими головами охотятся,
Но самые счастливые из всех
На белом свете —
Мы!
— Твой спутник в самом деле не похож на несчастного человека, — заметил начальник каравана, утирая пот с лица.
С виду он был славный малый, только время от времени в глубине его глаз мелькала то ли какая-то хитринка, то ли чуть похуже — некоторая неискренность. Читрадрива однажды мельком заметил Карсидару: «Поосторожней с ним». Впрочем, тот и сам не собирался откровенничать сверх меры. К чему? Они с Пеменхатом — два наёмника, к ним прилагаются ещё два попутчика; хочешь — бери с собой, пользуйся услугами, не хочешь — никто тебе не навязывается.
— А чего ему быть несчастным? — Карсидар передёрнул плечами. — У него есть всё необходимое для полного счастья.
— Ну да, ну да, — забормотал начальник каравана. — Он и об этом… кгм-м-м… пел. Каждый день вот слушаю… Хотя, надо сказать, с виду он не очень-то похож на человека своего… твоего сословия.
Он вопросительно уставился на Карсидара, как бы спрашивая, к какому именно сословию следует отнести почтенного Пеменхата: почтенных ли купцов или непочтенных бродяг с большой дороги.
— Видишь ли, Квейд. (Так звали начальника каравана). Мой приятель — натура довольно своеобразная. Как и все мы, в некотором роде. Меня вот некоторые принимают за благородного, хоть я настоящий простолюдин. Но ежели Пеменхат желает, чтобы к нему обращались с прибавлением титула «почтенный», я настоятельно рекомендую тебе делать это.
— Почтенный, почтенный. Кгм-м-м… М-да-а-а… — Квейд бросил мимолётный взгляд на Пеменхата. — Странно видеть почтенного человека, который так ловко стреляет из арбалета с обеих рук.
Да уж, что было, то было! Хорошо ещё, что Карсидар не продемонстрировал тогда ни своих способностей в этом деле, ни рукавный арбалет собственного изобретения. Тут, ближе к югу, слухи о Ральярге должны иметь более выраженную форму.
— А что, стреляя он промахнулся? — спросил Карсидар с притворным удивлением, точно речь шла о совершенно незнакомом ему человеке.
— Да нет же, — вынужден был признать Квейд. — Напротив…
— Тогда у тебя не может быть претензий к почтенному Пеменхату. Дело своё он знает и делает его хорошо. Так что довольно с тебя.
Ледяной тон Карсидара и перемена направления разговора должны были возмутить собеседника, но это и отпугнуло бы его, отбило охоту к дальнейшим расспросам.
— Претензии? Какие такие претензии?! — начальник каравана действительно возмутился и от волнения даже стал налегать на «п» сильнее обычного. — Я не хочу сказать ничего плохого о твоём спутнике. Просто странно.
Он поправил широкополую шляпу и умолк, напустив на себя безучастный вид.
— Мало ли какие странности попадаются на большой дороге. Как исконный караванщик ты должен бы знать это, — сказал Карсидар уже более миролюбиво. — В самом деле: почему бы почтенному торговцу не выучиться стрелять с обеих рук и метать ножи, если на большой дороге неспокойно и постоянно требуется защищать свою жизнь? И почему бы почтенному торговцу не обеднеть и не заняться охраной других, пытаясь защитить их от беды, настигшей его самого?
Говоря таким образом, Карсидар ничего не утверждал наверняка. Он лишь предлагал удобоваримый вариант биографии Пеменхата, предоставляя начальнику каравана самому судить, правда это или вымысел. Кажется, Квейд не очень-то поверил ему, поскольку, немного подумав, заметил:
— Ну, во-первых, если ты себя не уберёг от напасти, вряд ли сумеешь уберечь других. Своя рубаха как-никак к телу ближе. А во-вторых, дорогой мастер, твой товарищ слишком хорошо знает ваши обычаи. Ту же песню, например. Лучше тебя ведь знает! А этот Дрив — он попросту переодетый… я не знаю кто, но чувствую: переодетый. И вообще, вы втроём устроили какой-то маскарад, право слово! Мастер, который выглядит дворянином, купец с замашками мастера и уж не знаю кто, переодетый наёмником, — не многовато ли для четверых? Один лишь мальчишка среди вас настоящий.
Очень не понравился этот разговор Карсидару. Вот тебе и вышли за пределы Орфетанского края, вот тебе и возможность расслабиться! Предупреждал же его Читрадрива…
— А что, случилась с караваном какая беда, пока мы с вами? Или мы как-то нарушили условия нашего с тобой маленького договора? — спросил он Квейда, и, несмотря на обжигающий зной, видно было, как начальник каравана зябко поёжился. — И вообще, если уж мы такие подозрительные, не нанимал бы нас. Что, других охранников нельзя было подыскать?
— Это моё дело, кого нанимать! Я начальник каравана, и я отвечаю за свой выбор, — отрезал Квейд, а чуть погодя добавил:
— К твоему сведению, в выборе своём я не раскаиваюсь, хоть вы всё же до жути странные. Думаю, я прав, для товаров так лучше.
Карсидару вовсе не хотелось ссориться с ним. Не следовало без особой нужды наживать врагов там, где их прежде не было. Ведь мало ли что?.. А потому он решил сменить тему разговора:
— Ладно, Квейд, что ты всё про нас да про нас. Разве нет вокруг более достойных людей, чем кучка бродяг? Взять хотя бы твоего хозяина. Насколько я понимаю, он очень любит красивые вещи, раз позволяет себе роскошь снаряжать за ними дальние экспедиции?
Начальник каравана некоторое время молча косился на Карсидара, точно прикидывая, можно ли ему доверять и не пытается ли он раздобыть таким путём сведения об очередной жертве ограбления… А может, Квейд просто оценивал искусство, с которым Карсидар избежал неудобной темы? Потом вдруг разом отбросив малейшую тень сомнения, охотно заговорил:
