Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 1
— Красиво, — похвалил Такео работу девчонки, отмечая взглядом ее руки, заляпанные глиной по самые плечи, разводы грязи на одежде, лице и в волосах. — Ты у нас теперь гончар?
— Да! А как глину делают крепкой, деда?
— Странная у тебя глина. Черная какая-то. Ты где ее брала-то?
— Там, возле пруда, где ивы. Ее там много!
— Понятно. Такая глина, Кицунэ-чан, для посуды не годится.
— Почему? — девочка обиженно надула губы, словно дед намеренно и не слишком правдоподобно обманывал ее.
— В гончарных делах я, конечно, не силен, но в обычной глине состав не тот. Посуда из нее будет растворяться в воде, рассыпаться и крошиться.
— Вот зараза!
— Что? А кто тебя ругаться научил? Никогда таких слов не повторяй!
— Ага, а сам, когда порол меня за собаку, говорил! Нечестно! Тебе можно, а мне нельзя?
— Думаешь, подловила?! Одно дело — старик страшный, а другое дело — девочка глупая, шестилетняя. Когда станешь старой, злой каргой, как ведьма Мегуми, тогда и ругаться будешь! Ясно?
— Я такой не стану! Никогда!
— Шестилетней навсегда останешься?
— Да!
Такео улыбнулся. Не получится. Глаза все равно выдадут. С возрастом, хоть немного, глупости в них поубавится.
— Ладно, вечное дите, — старик, кряхтя поднялся с постели. — Пойдем мыться. Где так угваздалась-то, хрюшка мелкая?
— Я в пруд упала, когда за глиной ходила. Ну и ладно, я ведь платье дома оставила и свою рубашку старую взяла. Знала, что измажусь!
— Это ты правильно поступила. Платье было бы очень жалко.
Дом спал мирным сном. Стараясь не создавать лишнего шума, Такео открыл воду и, поставив чумазую девчонку в чан с водой, принялся поливать Кицунэ шампунем.
— Дедушка Такео, а что мы сегодня будем делать? Куда пойдем показывать представление?
— Сегодня? Никуда не пойдем.
— Почему?
— У нас сегодня выходной. И завтра, наверное, тоже. В общем, сегодня я должен узнать, как нам жить дальше. Эх, жаль, сбережений не набрали…
— Деда, а я знаю, как нам заработать много денег!
— Это как?
— Я вчера вечером ходила в кино…
— В кино? На какие деньги?
— Ты мне на мороженое давал, помнишь? Четыре раза. Как раз на билет хватило. Правда, тетка, что билеты продавала, сказала, что детям нельзя. Но я же оборотень! Я домой пришла и во взрослую девушку превратилась.
— А одежду где добыла?
— Ты спал, я у тебя штаны, рубашку и куртку взяла. Концертные, красивые.
— Так, и что дальше было? — Такео почувствовал, как в висках его пульсирует кровь от злости на себя. Вымотавшись за последние дни, он вчера с обеда уснул, как сознание потерял, оставив ребенка без присмотра.
— В кино пустили, правда, фильм мне не понравился. Скучный. — Кицунэ картинно махнула рукой, намекая, что детали это не важные. — Так вот. Там ко мне двое дядек подсели, в дорогих костюмах, и дали какую-то гадость выпить. Я понюхала, пахнет мерзко, и пить не стала. А потом они начали меня с собой звать, на праздник…
— Праздник? Какой такой?
— Не знаю, но они сказали, что дадут мне много денег и конфет.
Такео густо покраснел, представив, что должен быть за диалог, в котором двое озабоченных «дядек» стали бы предлагать девице конфеты в качестве награды за визит «на праздник».
— Понятно, понятно. А дальше?
— Мне их лица не понравились и то, как они ко мне руки тянули. Я сказала, что мне нужно у дедушки разрешения спросить, а они начали смеяться. Я рассердилась и их обоих побила. Правда, из кино потом пришлось уйти. Потому, что билетерша самураев вызвала. Ну и ладно, все равно кино было глупое. Вот теперь думаю, может, неправильно поступила? И деньги, и конфеты…
— Кицунэ, слушай приказ. На фильмы для взрослых — не ходить! С незнакомыми людьми, а особенно дядями, не разговаривать! Если начнут куда-то звать, предлагать деньги и конфеты, сразу убегай! Это враги. Понятно?
— Какие-то слабые враги. Я одного спинкой от кресла ударила, так он сразу сознание потерял.
— Ты что там, мебель ломала?
— Рассердилась сильно. А чего они смеются?!
— Ох-хо-хо, беда ты ходячая! На один вечер без присмотра оставил, так вон уже что наворотила!
Кицунэ склонила голову, понимая, что опять налепила каких-то глупостей и виновата.
— Ну, и что потом было?
— Я приняла этот облик, пришла домой, твою одежду оставила, взяла свою рубаху и пошла за глиной. Дома скучно сидеть!
— И все? Больше ничего не вытворяла?
— Ничего.
— Правда?
— Деда, я никогда не вру!
— Ладно, ладно. Верю. Про что хоть кино-то было?
— Не знаю. Про то, как люди в кровати обнимались…
— Понятно, не продолжай. Кицунэ, ты четко запомнила, что я запретил тебе ходить на такие фильмы? — Такео вынул отмытую до розового цвета девочку из чана и, закутав ее в полотенце, принялся вытирать.
— Да. Конечно, запомнила, деда. Я и сама не хочу. Глупости какие-то показывают. Скучные.
— Вот и правильно. Приличные девочки на такое кино не ходят. Ясно?
Кицунэ кивнула.
Завтрак был по обыкновению плотным.
— Хорошо быть оборотнем, — сказал Такео, поглядывая на воспитанницу, которая уплетала кашу за обе щеки. — Можно совершенно не заботиться о фигуре. Все забываю спросить тебя, Кицунэ-чан, как тебе моя стряпня?
— Вкусно!
— Правда?
— Да. Гораздо вкуснее, чем у хозяина на базе. Меня кормила тетя Анзу, рабыня хозяина. В каше часто попадалась земля или опилки, а зелень была гнилой. Я думала, так и должно быть. Наверное, Анзу воровала мою еду и скармливала мне какую-то гадость, которую больше никто не ел. Она меня ненавидела.
— За что?
— За то, что боялась.
— Понимаю, — Такео глубоко вздохнул. — Очень многие генетически измененные испытывают на себе ненависть простых людей. Есть страны, в которых нас вообще считают за демонов и преследуют. Страшна участь генетически измененного ребенка, оставшегося в одиночестве. Но ты не бойся. Я буду заботиться о тебе.
— Дедушка очень добрый. — Кицунэ поднялась, приблизилась к Такео и обняла его, ласкаясь. — Ты добрее хозяина, добрее всех! Люблю тебя!
— Я тоже люблю тебя, лисенок, — старик погладил Кицунэ по голове. — Ну, а теперь, давай собираться. У нас сегодня выходной, чем бы заняться? Хочешь, сходим в зоопарк?
— Это где разные звери в клетках?
— Да. Львы, тигры, слоны, моржи…
— А лисы есть?
— Наверное, есть. Ну что, пойдем?
— Ура! Мы идем в зоопарк! — Кицунэ принялась скакать по комнате.
— Тихо! Соседи спят.
Кицунэ пришипилась и, стараясь не шуметь, начала собираться.
— Сегодня я надену свое лучшее платье! — мечтательно сказала она.
