Галина Гончарова - Средневековая история - 3. Интриги королевского двора
Сначала написать ему и как следует отчитать. А когда вернется - и поговорить. Дети не должны повторять ошибок своих родителей. Особенно если те могут их предупредить.
А еще...
Эдоард чувствовал за решительными, чуть наклоненными вправо буквами жесткий характер. Если бы не подпись - он бы поклялся, что это писал мужчина.
Никаких сантиментов завитушек, причудливых узоров... куда там!
Только по делу.
Это - не Имоджин.
Плакать и шипеть по углам не станет. А вот чтó станет...
Эдоард поймал себя на мысли что... боится за сына?
Ладно! Пишем.
***
Этому письму досталось намного больше.
Оно было скомкано в приступе отцовских чувств. Потом расправлено. А потом еще и изрядно помято в руках.
Август и в молодости не отличался терпением, а уж сейчас, когда речь шла о жизни единственного ребенка!
Доченьки!
Кровинушки!
Поэтому первым пострадало письмо. Потом стол, который немного опрокинули от переизбытка эмоций.
А потом, уже слегка успокоившись, мужчина начал составлять план действий.
Нет, ну что за наглость!
Джерисон Иртон, ты мне ответишь!
Запихнул мою кровинушку в мальдонаину глушь - и забыл, как звать? А там ее и травят, и ребеночка лишили, и... Хорошо хоть в Лиле моя кровь, ее так просто не изведешь!
Но такое не должно оставаться безнаказанным.
Август внимательно перечитал письмо.
Купец Карист Трелони.
Что ж, если дочка хочет поиграть и найти негодяя - ее право. Лучше бы этим ее супруг занялся, но супруга-то как раз и нет на месте... скот такой!
Нет бы жену с собой взять в посольство - он шлюху потащил!
Но теперь-то ее сущность всем видна...
Август злорадно усмехнулся.
Его величество, конечно, не отчитывался перед скромным купцом. Но зато Августа навестил лэйр Ганц Тримейн.
Передал весточку от дочери, всячески расхвалил графиню и заверил Августа в своей искренней симпатии и уважении. Доставил к Августу двух ребят-плотников. А после разговора с ними Август только руки потер. Ну, дочка! Знала, чем угодить!
Это ж золотое дно для корабела! Знал их мастер, чего бояться!
Если хотя бы часть досок пропитать этим составом, да ведь и недорого получится... одним словом - плотникам тут же был предложен хороший оклад и все гарантии безопасности. На что парни тут же с радостью согласились. Графиня к ним была милостива, отец ее тоже, вроде как неплохой человек - поработаем? Отчего ж нет! Хорошему плотнику на верфи цены нету!
А заодно Ганц рассказал любящему отцу все то, что знал и король.
Август разозлился.
Август задумался.
И принял серьезное решение.
Может быть Лилиан и не желает пока рвать с мужем. Но все должно быть готово для нее. Дом. Земля. Мастерские.
А еще надо подумать о компромате на Джеса Иртона.
И побольше, побольше... издеваться над родным ребенком Август никому не позволит.
Что бы ни решила его доченька - у нее должно быть пространство для отступления. И на всякий случай надо перевести часть активов партнерам в Авестер и Уэльстер.
Если выбирать между Джерисоном - и Лилюшкой, конечно, он всегда поддержит дочь. Понадобится - вместе сбегут. И лови корабль в море!
Он нигде не пропадет! И дочь пристроит! И внуков вырастит! А судя по тому, что в Лилюшке его кровь-таки проснулась - недостатка в женихах не будет. И Мариэла огнем была...
М-да, Джерисон Иртон.
Не умел любить? Не умел беречь?
Будешь век теперь о любви горевать...
Вспоминая строки старой баллады, Август упускал из виду только одно. Джес супругу не любил. И горевать будет только по упущенной выгоде. Ну да ладно! Это тоже больно!
***
Лиля как раз разговаривала с пастером Воплером.
- ...вы должны понимать, что ребенок ни в чем не виноват...
- Ваше сиятельство, вы и так проявляете совершенно непонятное милосердие. Таких блудниц надо просто палкой гнать из деревни.
- На большую дорогу? В зиму? Пастер, Альдонай заповедал нам милосердие.
- Ваше сиятельство, вы давно перешли все границы его заветов. Вас скоро причислят к лику просветленных при жизни.
Веселая улыбка в глазах пастера призывала не принимать слова всерьез. И Лиля подхватила шутку.
- все в руках Альдоная, милостивого и милосердного. Пастер, пожалуйста, поговорите с людьми в деревне. Да, девица - дура и дрянь. Но в чем виноват ребенок? В том, что родился не у того и не от того?
Шрам на плече действительно был. У сына Фреда. А девица сейчас жила в деревне, как прокаженная. С ней еще разговаривали ее родные. И - все.
Остальные словно не замечали дурочку. Лиля тоже наплевала бы и забыла, но Ингрид жить спокойно не дала. Обрисовав перспективы развития событий. И Лиля впечатлилась. Самосуд ей в деревне не был ужен. И еще одна деревенская шлюха - тоже. Такие дамы болезни разносят, как дышат. Да и бабы будут недовольны... нет, надо это как-то купировать.
- ребенок не виноват, - признал пастер.
- Вот и... поговорите по деревням. Может, найдется какой-нибудь вдовец с кучей детишек? Ему такая жена - в дар. А девчонка поймет, в каком положении оказалась - и тоже рада будет замужеству.
- Уже поняла, ваше сиятельство, - вздохнул пастер. - Я поговорю. Обещаю...
Вот на этом месте их и прервали. В дверь поскреблась служанка.
- Барон Донтер, ваше сиятельство! С визитом!
Лиля пожала плечами.
- проси в зал. Сейчас спущусь.
Сейчас она уже была спокойнее. Если что - она на барона и сама танком наедет. У нее тут почти сотня вирман, отряд Лейса, крестьяне - хватит, чтобы войну выиграть. Да и сама она времени не теряла.
Раскатают, как блин под лапшу.
Лиля посмотрела на пастера.
- Вы составите мне компанию?
- разумеется, - пастер улыбнулся. - Полагаю, разумно также послать за шевалье Авельсом. И занять чем-нибудь детей?
Лиля была полностью согласна. Особенно в последнем пункте. Не хватало еще, чтобы барона горохом оплевали. Черт ее дернул рассказать детям про духовые трубки!
Но ведь прижилось же!
Ладно. Пусть пока тренируются. Плеваться можно не только горохом, но и отравленными иголками. Ага вирмане-нинздя, спешите видеть...
Ладно.
Об этом - потом.
Лиля провела руками по платью. Так, все в порядке, все вполне прилично. Пятен нет, ничего нигде не топорщится и не задирается.
Дома она давно перешла на широкие юбку-брюки. А в дополнение шли блуза и жилет. Все прилично, все закрыто, а самое замечательное, что под все это девушки сшили ей нормальное белье. Почти нормальное.
И теперь можно было носить нормальные трусики, а не панталоны до колен.
Ладно.
Трусики - потом. Сейчас - барон.
И женщина спустилась вниз. Медленно, спокойно, со свитой за спиной - пастер и шевалье едва шаг не печатали. Успели как-то подружиться.
