Варя Медная - Паук приглашает на танец
— Что с твоей ногой? — нахмурился граф, снова прервав Дезире.
Я с удивлением поняла, что он заметил разницу.
— Ничего, всё в порядке, милорд, — буркнул камердинер.
— Сильнее болит?
— Как обычно.
Мистер Фарроуч, не поднимая головы, продолжил свой путь. Я бросила взгляд на леди Фабиану, которая в этот момент отвечала что-то мистеру Дрейку с самым невинным видом. Она повернула голову. В её лице читалось вежливое сочувствие, что уже само по себе было подозрительно. Но уголки губ тут же дрогнули в сдерживаемой улыбке, а в глазах отразилось злорадное удовлетворение.
Графиня поднялась со своего места, и новый поклонник тут же взволнованно засуетился, не желая её отпускать.
— Мисс Кармель, отведите милорда наверх.
— Да, миледи.
— И пусть Беула принесёт ему всё, чего он пожелает.
Она одарила сына сияющей улыбкой.
— Ты сегодня достойно проявил себя, радость моя.
Виконт выпятил грудь и довольно изогнул губы с видом человека, благосклонно принимающего заслуженную похвалу. Я видела: он уже и сам уверился, что трюк с карандашом его рук дело.
Леди Фабиана величественно двинулась к выходу, и мы с виконтом последовали за ней.
— Постойте, вы же не лишите нас удовольствия от вашего общества? — в отчаянии воскликнул мистер Дрейк, изыскивая предлог, чтобы она осталась.
— Некто из здесь присутствующих убеждал меня в том, что знает толк в веселье, так что я оставляю вас в надежных руках, — бросила на ходу графиня, даже не обернувшись.
Но ей явно нравилось, что её упрашивали.
В этот момент я на что-то наступила и, опустив глаза, обнаружила всеми забытый карандаш, который выронил виконт. Я потянулась, чтобы поднять его и замерла, не веря своим глазам: он был абсолютно целым! Ни намёка на узор, которым он всего минуту назад покрылся на наших глазах. Я заозиралась в поисках другого карандаша — наверное, этот просто очутился здесь раньше. Но другого карандаша тут не было. Да и виконт уронил его как раз в этом месте. Как это возможно? Убедившись, что никто на меня не смотрит, я быстро сунула его в карман и снова выпрямилась.
— Ну же, господа, поддержите меня! — настаивал меж тем мистер Дрейк.
— Дамиан, разве не видишь, что за каких-то пять минут ты сумел до смерти утомить даму? — поспешно отозвалась Дезире, готовая собственноручно распахнуть двери перед графиней. — И слепому ясно, что ей просто не по вкусу твоя компания.
— Граф, ну хотя бы вы воздействуйте на супругу!
— Со стороны Фабианы очень великодушно не портить остальным веселье.
Слова графа подействовали лучше всего: леди Фабиана замерла в дверях, а потом развернулась к остальным с лучезарной улыбкой.
— А знаете, Дамиан, вы меня уговорили! Граф так редко знакомит меня со своими друзьями, предпочитая веселиться в одиночку, что я не могу упустить такого случая.
Мистер Дрейк тут же подскочил к ней и от избытка чувств дважды в неописуемом восторге поцеловал её руку. Я вдруг представила, как он сидит у ног графини, а она лениво чешет у него за ушком. Интересно, он догадывается о природе своей неожиданно проснувшейся страсти? Глядя на его лихорадочно блестевшие глаза, я поняла, что нет.
— Ты умеешь быть таким назойливым, Дамиан! — с досадой воскликнула Дезире и уже безо всякой помощи плеснула себе в бокал.
Но тот её даже не услышал. Он вообще никого не видел и не слышал, кроме графини. Интересно, как к этому относится граф? Украдкой взглянув на него, я увидела, что он усмехается.
— Ну же, что вы застыли, мисс Кармель? Виконту давно пора отдыхать, — обернулась ко мне леди Фабиана, и я поспешила к выходу.
— Так, чем займёмся? — обратилась графиня к рьяному поклоннику. — Надеюсь, ваше представление о веселье не ограничивается прошлогодними сплетнями и винными возлияниями?
Дезире тут же отставила бокал.
— Чем займёмся? — огорошенно повторил мистер Дрейк, не способный сейчас здраво мыслить. — Гмм… как насчёт охоты? У вас ведь совсем рядом лес, граф. Не позволяйте зайцам жиреть!
Кенрик Мортленд пожал плечами, мол, он не против.
— Вы ведь не против охоты, миледи? — тут же забеспокоился мистер Дрейк, заглядывая графине в глаза.
— Охота? — фыркнула леди Фабиана. — Вы видели, какой нынче туман?
— Он немного рассеялся, — отозвался немногословный мистер Браун, отодвинув штору и выглянув в окно.
— Мысль отличная, Дрейк, — поддержал граф. — Сейчас же велю псарям готовиться. Но Фабиана не любит охоту: женское седло, много грязи, мало внимания к нарядам. Она не поедет.
— Не поедете? — огорчился мистер Дрейк.
— И пропустить, как граф сломает себе шею в этом чёртовом тумане? — услышала я уже в дверях, пропуская виконта вперёд. — Ни за что!
ГЛАВА 18
Передав Микаэля на попечение Беулы, я направилась наверх. Уже на лестнице между первым и вторым этажами я услышала какой-то шум и взволнованный шепот.
Напротив комнаты леди Эрселлы столпилась горстка слуг — то ли только что изгнанных оттуда, то ли не осмеливающихся войти. За дверью слышались истерические всхлипывания.
— В чём дело, Нора? Что стряслось?
— Леди Эрселла всё плачет и никого не пускает.
— Но из-за чего? Её обидели?
Мысли тут же метнулись к виконту, но он был всё это время при мне и не мог напакостить сестре. Нора и ещё несколько девушек растерянно пожали плечами.
— Там закрыто?
— Не знаем, мисс…
Я решительно отодвинула их и нажала на ручку двери. Она подалась, и я шагнула внутрь. Едва успев прикрыть дверь, я чуть не задохнулась от врезавшейся мне в голову подушки.
— Уходите! Никого не хочу видеть! — услышала я безутешный рёв и с трудом узнала в этом рычании голос леди Эрселлы.
Она лежала на кровати, зарывшись в свои многочисленные подушки. Я оглядела комнату. Теперь здесь всё было шиворот-навыворот: ящики выдвинуты, вещи валяются на полу, все окна и дверцы кукольного замка распахнуты, а куклы разбросаны. У нескольких были оторваны руки и отбиты носы — похоже, их швыряли о стену.
— Миледи, что с вами?
Девочка оторвала от подушки опухшее от слёз лицо: губы тут же задрожали, обнажая полный рот острых коричневых клыков.
— Уходите, мисс Кармель!
— Я никуда не уйду, пока вы не скажете, что стряслось.
Я шагнула к ней и наступила на какой-то фантик. Лишь приглядевшись, я поняла, что это не обертка от сладостей, а мертвая бабочка. Но догадаться было непросто: теперь она походила на сухой листик, едва тронутый цветом. На полу, в россыпи заколок, лежало ещё с десяток таких. Я взглянула на клетку у окна, в которой они роились ещё утром: дверца была распахнута, внутри пусто. Тут же валялась сломанная пополам веточка боярышника. Но вот ведь удивительно: я принесла леди Эрселле сухую ветку, а теперь она была покрыта набухшими почками, а среди распустившихся листьев алели плоды. На то, что эта та самая волшебная палочка, указывал лишь розовый бантик. Я снова взглянула на мертвых бабочек.
