Евгений Щепетнов - Нищий
Капитан стоял за штурвалом в своей попугайской одежде, но почему-то уже не казался смешным и нелепым. Его команды были четки, движения штурвала размеренны и уверенны. Наконец, выйдя в открытое море, он передал штурвал рулевому и подошел ко мне:
— Ну что, Викор, за проезд есть чем расплатиться?
— Вот ваш золотой. Капитан Мессер, скажите, через какое время мы придем на Ранкель?
Капитан посмотрел на море, потом на небо, прикинул:
— Через час с небольшим, если не изменится погода. В море никогда нельзя ничего предсказать наверняка. Главное, нам береговую стражу не встретить — станут нос совать куда не надо, время потеряем. Может, зайдешь в кубрик? Вымокнешь тут.
— Нет… я воздухом подышу. Тут хорошо, красотища какая! — Я показал на проплывающий вдали берег.
Вид и правда был классный — берега, заросшие густым тропическим лесом, на горизонте торчат снежные вершины гор, а чуть подальше с огромного обрыва падает синий водопад, весь в брызгах воды, сияющих радугой под лучами светила… Я никогда еще не плавал на парусном судне, и мне все было ужасно интересно. Косые паруса шхуны туго натягивались свежим ветром, она как будто взлетала на волнах — я даже подумал, что, может, у нее есть какие-то приспособления типа подводных крыльев? Но спрашивать у капитана не стал — мало ли как он отреагирует на мои вопросы…
Час на палубе прошел незаметно, и вот уже все ближе и ближе остров Ранкель — возможно, там осуществится моя мечта.
— Слушай меня, Викор, ты парень крутой, насколько я знаю, но будь осторожен — это остров для ссылки каторжников. Они не имеют права оттуда выезжать, но жить и веселиться желают, как и все, потому развлечения у них совсем разнообразные. Например, вытряхнуть из штанов заезжего инвалида, забрав у него все деньги. Стража там есть, но такая же, как и поселенцы, — ссыльные, за провинности, за буйный характер, за воровство у товарищей, и чего только нет, что бы они не сделали. Будь настороже. Всякий человек, который тебе встретится, должен встречаться тобой как враг.
— А что вас-то сюда понесло, капитан? — задал я неосторожный вопрос.
— А это мое дело, парень, не суй нос, куда не надо! — Мессер недовольно выбил трубку о стойку леера и пошел к штурвалу.
Я сошел со шхуны на твердую землю — хотя я и недолго был в море, но меня немного покачивало. Шхуну встречали люди подозрительного вида, оглядевшие меня с ног до головы.
— Подскажите, как мне найти Амалона? — обратился я к одному из них, мужчине лет сорока, со шрамом через все лицо и пустотой вместо двух верхних зубов.
— В городе ищи… неужто думаешь, что я его в штанах прячу! — «весело» ответил громила, и все его прихлебатели угодливо захихикали. Он махнул рукой в сторону стоящих домов и отвернулся от убогого урода, каковым в его глазах являлся я.
Я пожал плечами и заковылял к группе домов на пригорке, перед спуском в бухту. Через минут двадцать я оглянулся и увидел, как Мессер, внизу у причала, о чем-то живо беседует с этим «веселым» человеком, размахивая руками и бурно чего-то обсуждая. Я полез дальше по глинистой дороге, усыпанной камешками. Подумалось, эта дорога, похоже, в ливень превращается в глиняный каток — грязища тут непролазная. С этими мыслями я дотащился до лавки, в которой продавали абсолютно все — от ниток и иголок до муки и сахара. В лавке было пусто, сидел худой скучный продавец и неторопливо охотился за мухами, побивая их хлопушкой, представляющей собой палку с куском привязанной на конце кожи. Хлоп… хлоп… хлоп… Скука смертная — читалось в глазах этого человека.
— Скажите, где мне найти Амалона? — отвлек я его от интересного занятия.
— Амалона? — Хлоп… хлоп… — Ну дома, наверно…
— А где его дом? — с терпением, с которым, как я слышал, надо разговаривать с идиотами, продолжил я допрос.
— Дом-то? — Хлоп… хлоп… хлоп…
Я не выдержал:
— Слышь, придурок! Я сейчас эту хлопалку у тебя отберу и тебе в зад вставлю! Отвлекись от своего гребаного занятия и скажи мне, как пройти в дом Амалона! — Я наклонился над прилавком, сгреб продавца за грудки и подтянул к себе. От него пахло рыбой и нечистым телом…
— Ну не надо так сердиться! — испуганно залепетал продавец, не отрывая глаза от моего кулака, повисшего перед его носом. — Сейчас идете вдоль этого ряда домов от порта, через пять домов будет улица — повернуть направо, и третий дом справа будет дом Амалона.
Я оттолкнул продавца и вышел из лавки под тихое шипение:
— Понаедут тут! Уроды!
Возвращаться я не стал.
Пройдя маршрутом, указанным продавцом, я оказался у бедного домишки — на крыше не хватало нескольких черепиц, двор был заросшим травой и калитка висела на одной петле. Толкнув отчаянно завизжавшую калитку, я направился к входу в дом — щелястая дверь была рассохшейся, а ступеньки крыльца давно просили ремонта — я даже боялся, что проломлю доски своей стокилограммовой тушей. Постучал в маленькое подслеповатое окно с мутным грязным стеклом:
— Есть кто живой? Мне нужен господин Амалон! Есть тут кто-нибудь?
За мутным стеклом показалась какая-то тень, как будто кто-то внимательно смотрел на меня из-за занавески, потом на крыльцо вышел небольшой сухощавый человек, одетый просто и бедно:
— Что вы хотели, молодой человек?
— Я бы хотел встретиться с господином Амалоном.
— Нет такого. Господин Амалон умер много лет назад… — Человек повернулся и шагнул назад в дом.
— Уважаемый, я так рассчитывал встретиться с господином Амалоном… вы меня очень сильно расстроили. Как он умер? Я должен буду рассказать его подруге, тетушке Марасе, она вспоминает его и жалеет.
— Марасе? А что сразу не сказали? Заходите в дом, нечего тут торчать на улице — а то сейчас еще стража заявится — проверять, кто пришел к опальному лекарю. Вы точно от Марасы?
— Точно. Вот что она просила передать Амалону, если я его увижу. — Я показал человеку амулет с вензелем «А».
— Да, верно, я его ей оставил на память. А господина Амалона давно нет в живых, молодой человек, он умер там, на скамье экзекутора, под плетьми палача. Теперь только Амалон. Никакого господина. И что вы хотите от опального лекаря? Чтобы я вас вылечил, похоже на то. Только я не лечу, и давно уже у меня нет ни ингредиентов для лечения, ни возможности их достать, а хуже того — мне запрещено лечить людей. И сбежать отсюда я не могу — везде глаза и уши, тут же доложат куда надо, и меня казнят.
— А на что же вы живете тут, если лечить не можете?
— Выделяется мизерное содержание для поселенцев, на хлеб и воду, что-то в огороде выращиваю — я же все-таки лекарь, умею заставить растения расти, умения мага они у меня отнять не смогли, хотя и пытались. Немного придушили способности, но я за эти десять лет восстановился. Мараса же вам рассказывала, кто я такой? Тем лучше. Кстати, даже своим приходом ко мне вы можете навлечь на себя неприятности.
