Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и философский камень
— Они где-то здесь, — бормотал он, — наверняка прячутся.
— Сюда! — одними губами произнёс Гарри, и, цепенея от страха, они начали красться по длинной галерее, уставленной рыцарскими доспехами. Слышно было, что Филч приближался. Внезапно Невилл издал испуганный писк и сорвался на бег; он споткнулся, схватил Рона за запястье, и оба врезались прямо в доспехи.
Лязга и грохота было достаточно, чтобы перебудить весь замок.
— БЕЖИМ! — проорал Гарри, и все четверо понеслись по галерее, даже не оглядываясь посмотреть, гонится ли за ними Филч; они завернули за угол и галопом помчались по коридору, затем по другому, Гарри впереди; он не имел ни малейшего понятия, где они и куда бегут; они ворвались в скрытый гобеленом проход и оказались в потайном коридоре; ребята пролетели по нему и обнаружили, что находятся в коридоре Чар, который, как они знали, был едва не за милю от Трофейного Зала.
— Похоже, пронесло, — просипел Гарри, прислонившись к стене и вытирая лоб тыльной стороной руки. Невилл согнулся пополам, кашляя и что-то невнятно бормоча.
— Я…вам…говорила, — выдавила Гермиона, держась за сердце, — говорила…я…вам.
— Нам надо вернуться в гриффиндорскую башню, — отдуваясь, прохрипел Рон, — и побыстрее.
— Малфой тебя одурачил, — обратилась Гермиона к Гарри. — Надеюсь, хоть это ты понял? Он и не думал приходить: Филч знал, что кто-то будет в Трофейном Зале, — Малфой, видимо, его и предупредил.
Гарри подумал, что она, скорее всего, права, но сообщать ей об этом не собирался.
— Пошли.
Но это было не так-то просто. Не успели они сделать и десяти шагов, как скрипнули дверные петли, и из противоположного класса вылетело нечто.
Это был Брюзг. Увидев ребят, он издал ликующий вопль.
— Замолчи, Брюзг, пожалуйста, из-за тебя нас исключат из школы.
Брюзг закудахтал.
— Шатаемся по замку носью, первокурсниськи? Не в постелях в поздний час — скоро всех поймают вас.
— Не поймают, если ты нас не выдашь, Брюзг, пожалуйста.
— Должен сказать Филчу, просто обязан, — тоном праведника отозвался полтергейст, но в глазах его плясал недобрый огонёк. — Для вашего же блага, сами знаете.
— Уйди с дороги, — не выдержал Рон, замахнувшись на Брюзга, — это было большой ошибкой.
— УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ! — заголосил Брюзг. — УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ, ОНИ В КОРИДОРЕ ЧАР!
Уклонившись от Брюзга, они сломя голову помчались по коридору и едва не врезались в дверь, — она оказалась заперта.
— Ну всё! — простонал Рон, пока все четверо беспомощно колотили в дверь. — Нам крышка! Это конец!
Судя по громкому топоту, Филч во всю прыть бежал на вопли Брюзга.
— Да отойди ты, — раздражённо бросила Гермиона. Выхватив у Гарри палочку и постучав ею по замочной скважине, она прошептала:
— Alohomora!
Замок щёлкнул, и дверь распахнулась, — они протиснулись внутрь, захлопнули дверь и, прижавшись к ней ухом каждый, прислушались.
— Говори, Брюзг, куда они побежали? — требовал Филч. — Живей.
— Скажи «пожалуйста».
— Не доводи меня, Брюзг, — итак, куда они побежали?
— Не скажу ничего, пока не скажешь «пожалуйста», — занудствовал Брюзг.
— Хорошо — пожалуйста.
— НИЧЕГО! Ха-ха! Говорил же тебе: не скажу «ничего», пока не скажешь «пожалуйста»! Ха-ха! Хаааааа!
Слышно было, как Брюзг уносится прочь, а Филч бранится на чём свет стоит.
— Он думает, что эта дверь заперта, — прошептал Гарри. — Похоже, всё обошлось, — да отцепись, Невилл!
Тот уже минуту теребил рукав его халата.
— Ну что?
Он развернулся и довольно ясно увидел, что. На секунду Гарри показалось, что ему снится кошмар, — после всего, что с ними произошло, это явно было чересчур.
Они находились не в комнате, как он думал. Они были в коридоре. В запретном коридоре на третьем этаже. И теперь Гарри понял, почему этот коридор был под запретом.
Они смотрели в глаза чудовищной собаке, собаке, занимающей собой всё пространство от пола до потолка. У неё было три головы. Три пары безумных глаз с вращающимися зрачками; три носа подёргивались в их направлении и с шумом втягивали воздух; три приоткрытые пасти, — с желтоватых клыков склизкими верёвками свисала слюна.
Собака стояла довольно неподвижно, уставив на них все шесть глаз, но Гарри понимал: живы они до сих пор только потому, что своим неожиданным появлением застали собаку врасплох. Впрочем, судя по громогласному рычанию, она быстро приходила в себя.
Гарри нащупал за собой дверную ручку, — выбирать приходилось между смертью и Филчем, и лично он предпочитал Филча.
Они буквально вывалились из коридора; Гарри захлопнул дверь, и они понеслись прочь. Филч, очевидно, решил поискать их в другом месте, но сейчас это мало их волновало; всё, чего им хотелось — оказаться как можно дальше от чудовища. Они не останавливались, пока не добрались до портрета Полной Леди на седьмом этаже.
— Где это вас носило? — с подозрением спросила она, глянув на их раскрасневшиеся, потные лица и измятые халаты.
— Неважно — свиной пятачок, свиной пятачок, — задыхаясь, выдавил Гарри, и проход в гостиную открылся. Они пробрались внутрь и, дрожа, рухнули в кресла.
Какое-то время никто не мог говорить. Невилл, казалось, и вовсе навсегда утратил дар речи.
— О чём они вообще думают — держать в школе такого монстра? — наконец вознегодовал Рон. — Этой собачке не помешало бы поразмяться.
Гермиона отдышалась, и к ней вернулся скверный характер.
— Глаза вам на что? — фыркнула она. — Вы не видели, на чём стоял этот пёс?
— На полу? — предположил Гарри. — Я на лапы не смотрел, меня больше волновали головы.
— Нет, не на полу. Он стоял на люке. Похоже, пёс что-то охраняет.
Она поднялась на ноги.
— Надеюсь, вы собой довольны, — отчеканила она. — Нас могли убить — или, что ещё хуже, исключить. А теперь, если не возражаете, я иду спать.
Рон смотрел ей вслед, раскрыв рот.
— Нет, не возражаем, — пробормотал он. — Можно подумать, мы её силой тащили с собой.
Но, забираясь в постель, Гарри все ещё размышлял над словами Гермионы. Собака что-то стерегла… что говорил Хагрид? «Гринготтс» — самое надёжное место, чтобы что-то спрятать — кроме, пожалуй, Хогвартса.
Похоже, теперь Гарри знал, где сейчас тот свёрток из сейфа номер семьсот тринадцать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ХЭЛЛОУИН
Малфой не поверил своим глазам, увидев, что Гарри и Рон все ещё в Хогвартсе, — утомлённые, но вполне довольные. И правда, следующим утром ребята решили, что встреча с трёхголовым псом была отличным приключением, причём они бы не отказались от ещё одного такого. Между тем Гарри просветил Рона насчёт свёртка, который, похоже, перекочевал из «Гринготтса» в Хогвартс, и они долго ломали головы, размышляя, что же могли так тщательно охранять.
— Видимо, это что-то очень ценное, или опасное, — предположил Рон.
— Или и то, и другое, — согласился Гарри.
Но, по сути, всё, что они знали наверняка об этой загадочной вещи — она была примерно двух дюймов длиной; поэтому понять, что она собой представляла, было затруднительно.
Невилл и Гермиона не выказывали ни малейшего интереса насчёт того, что было спрятано в охраняемом псом тайнике. Всё, о чем беспокоился Невилл — не приближаться больше к собаке на пушечный выстрел.
Гермиона категорически отказывалась разговаривать с Гарри и Роном, но она была до того занудливой всезнайкой, что они сочли и это за удачу. Всё, что им было нужно — достойно отплатить Малфою, и, к их удовольствию, такой случай представился примерно через неделю, с прибытием почты.
Когда утром совы, по обыкновению, хлынули в Большой Зал, всеобщее внимание привлёк длинный узкий свёрток, который несли сразу шесть сипух. Гарри, как и остальные, горел желанием узнать, что там внутри, и был изумлён, когда птицы снизились и уронили посылку на стол прямо перед ним, опрокинув при этом на пол тарелку с беконом. Едва птицы улетели прочь, как очередная сова сбросила Гарри письмо, упавшее поверх свёртка.
Сперва Гарри вскрыл конверт и, как оказалось, правильно сделал, ибо письмо гласило:
НЕ РАЗВОРАЧИВАЙТЕ СВЁРТОК ЗА СТОЛОМ.
В нём — Ваша новая метла, «Нимбус-2000», но об этом не обязательно знать окружающим — в противном случае всем захочется такую же. Оливер Прут будет ждать Вас на квиддичном поле в семь часов вечера, чтобы провести Вашу первую тренировку.
Профессор МакгонаголлГарри, с трудом скрывая ликование, передал записку Рону.
— «Нимбус-2000»! — с завистью простонал тот. — Я к такой метле даже не прикасался.
