Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая
Хозяйка, конечно же, была дома. Она сидела на диване в гостиной, изучала какие-то документы и не подняла головы, когда Влад вошел в комнату. Все неясные и глупые надежды, которые, как оказалось, еще теплились в душе, разбились о ее равнодушие, а сознание захлестнула новая волна горечи, помешанная на унизительном страхе. И успокоившаяся было ненависть, вспыхнула с новой силой. Он независимо и гордо вскинул голову прошел в свою комнату и тихо прикрыл за собой дверь.
Рассеяно оглядев помещение, с разочарованием убедился, что все как всегда и на своих местах. Ему было бы легче, окажись привычные вещи исчезнувшими, без них помещение станет таким же чужим и безликим, как год назад. Тогда было бы не так больно от предстоящей продажи. Влад закинул голову и приткнулся затылком к холоду металлической двери. Жить совсем не хотелось…
Я перевела дух и откинула голову на мягкую спинку любимого дивана, давая шее отдохнуть. Из ослабших пальцев с тихим шорохом вылетел список документов, продиктованный нотариусом, которые я должна предоставить вместе с заявкой на освобождение движимого имущества. Следуя этому списку, мне нужно принести в контору свидетельство о том, что освобожденному рабу будет гарантирована жилая площадь, небольшой счет в местном банке, медицинская карточка, карточка прививок, свидетельство о том, что ему без проблем оформят паспорт свободного гражданина освоенных миров и чек об уплате налога на освобождение. Все правильно. Иначе получается, что я выставляю человека на улицу голым и босым и он, непременно, пополнит ряды, хоть и свободных граждан, но бомжей и бандитов. Все правильно, кроме налога на освобождение, составляющего триста кредов. Триста! Это же с ума сойти! Да он при покупке обошелся мне ровно в двадцать раз дешевле! Это мне еще повезло, что я не стеснена в средствах и вполне в состоянии оплатить грабительский налог. Впрочем, чего только не сделаешь ради собственного спокойствия!
Но с другой стороны, законодательства галактиона делает все возможное, чтобы рабов не освобождали. При покупке от вас не требуют ничего и вы можете поступать со своим движимым имуществом (это Влад-то имущество!? С его обидами и гордостью? Смешно и неудобно!), как вам заблагорассудиться. Вы можете забить его до смерти, содрать с живого шкуру и повесить над своей кроватью вместо ковра, заставить корчиться у ног от боли и унижения и за это ничего никому не будет. А если вы, Боже избави, решили освободить своего раба, законодательство тут же выдаст вот такой список и сдерет с бывшего хозяина умопомрачительный налог! Поэтому никто и не освобождает рабов по собственной воле, только в случае крайней необходимости. Вот как у меня, к примеру.
Я сердито сложила список и сунула в нагрудный карман. Может податься в парламент галактиона? Стать парламентарием, или как там они называются, пролезть в законодательное собрание и переделать всю прогнившую систему к такой-то матери? Тьфу, черт, какая глупость с утра пораньше в голову лезет! Какое к такой-то матери собрание!? У меня дел невпроворот! До семи часов нужно собрать все бумажки и связаться с герцогским семейством, еще неизвестно захотят ли они принять блудного сына в свои чертоги или лоно, а может логово?
Приготовив завтрак на двоих, быстро проглотила свою порцию, а еду для Влада оставила на столе, не сомневаясь, что как только выйду за порог, он пойдет промышлять по кухне. Не завтракал, небось. Допивая кофе, посмотрела на часы, половина десятого. Что ж, время пошло. И осталось у меня его всего ничего — девять с половиной часов.
Глава 8
Я направилась к Эжену. Придется менять внешность, иначе со мной просто разговаривать не станут. Почему-то я была уверена — мою родственницу в высоком семействе не жаловали, и близкое сходство с ней оказывалось неприятной проблемой. Впрочем, не смертельной. Эж выслушав, со мной полностью согласился и без лишних разговоров отвел к штатным гримерам.
В комнатенке до отказа набитой париками, костюмами и остальным, безусловно, необходимым хламом меня быстро преобразили. На голову нахлобучили соломенного цвета парик с длинными волосами, в глаза вставили контактные линзы коричневого цвета, а на правую скулу налепили овальную черную родинку.
Эжен увидав мое новое обличье, кивнул и проводил в специальную комнату, где главным предметом мебели был огромный, во всю стену экран видеофона. Я уселась в продавленное кресло, дождалась, когда за Эжем закроется дверь. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, набрала нужный номер, заботливо добытый Никитой и не значащийся ни в одном справочнике. Прямой номер герцогини. Оставалось надеяться, что она безвылазно сидит в своем кабинете и сама ответит на звонок. Так и случилось.
Экран видеофона выхватил кусок комнаты выполненной в темно-бордовых тонах, тяжелый стол и кресло с высокой спинкой, камин, прикрытый декоративным экраном, да высокий стеллаж с книгами, больше ничего рассмотреть не удалось. За столом восседала женщина, взирающая на меня с высокомерной брезгливостью, в жестких серых глазах на мгновение мелькнуло удивление, тут же сменившееся холодным безразличием. Она не проронила ни звука, оставляя мне честь начать разговор. Я тоже не спешила, во-первых, из-за вульгарного любопытства, а во-вторых, дедушка всегда учил, что на важных переговорах нужно уметь держать паузу, дабы собеседник проникся к тебе должным уважением.
Я как можно безразличнее разглядывала ее. В конце концов, я впервые в жизни видела живую герцогиню, имею полное право поинтересоваться. Седые волосы, уложенные в высокую прическу, холод серых глаз, умело подкрашенные губы, сжатые в тонкую полоску, нитка жемчуга на старческой шее, темно-синий шелк платья и узкие кисти, лежащие на бордовых подлокотниках. На аристократически длинных пальцах, никогда не ведавших физического труда поблескивают драгоценными камнями кольца. Неброские, но баснословно дорогие.
— Все так же будите молчать или вы не туда попали? — все-таки не выдержала герцогиня, голос которой оказался не по возрасту глубоким и властно ледяным.
— Туда, туда, — заверила я ее, — если, конечно, благородная леди вдовствующая герцогиня Куприна.
— А вы смеете в этом сомневаться? — сухо спросила она.
— Боже упаси, я просто уточняю, — растянула я губы в сладкой улыбке.
— Да, я герцогиня, — согласилась она и добавила с ноткой неприязненного удивления, — откуда у вас этот номер? Я предупреждаю, если вы журналистка и замышляете взять интервью, у вас ничего не выйдет! А если посмеете настаивать, ваш номер вычислят в считанные секунды и тогда вам не поздоровиться.
