Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
— Здесь есть путь наверх, — сказал я. — Я уже готов прыгнуть к нему в объятия. Дай мне несколько секунд на то, чтобы отойти от точки посадки.
Я двинулся чуть дальше вверх и был транспортирован. Шагнув в сторону, я бегло осмотрел часовню. Кажется, ничего не изменилось.
Затем рядом со мной оказалась Гилва. Я услышал резкий вдох.
— Ого! — сказала она.
— Я знаю, на что я смотрю, — сказал я, — но не знаю, что вижу, если ты понимаешь о чём речь.
— Это святыня, — сказала она, — духа одного из воинов королевского дома Эмбера.
— Да, это мой отец, Корвин, — согласился я. — Это ясно. Но что всё-таки ясно? Зачем это, здесь, во Дворах?
Она медленно двинулась вперёд, изучая папин алтарь.
— Я мог бы рассказать тебе, — добавил я, — что это не единственное святилище, которые я увидел по возвращении.
Она протянула руку и коснулась рукояти Грейсвандир. Поискав за алтарём, она нашла запас свечей. Выбрав серебряную и ввинтив её в гнездо одного из многих подсвечников, она зажгла свечу от соседней и водрузила возле Грейсвандир. Она что-то бормотала, пока совершала это, но я не расслышал ни слова.
Когда Гилва повернулась ко мне, она вновь улыбалась.
— Мы оба выросли здесь, — сказал я. — Как же так, ты знаешь об этом все, а я — нет.
— Ответ волшебно прост, Повелитель, — сообщила она мне. — Сразу после войны ты ушёл на поиски знаний в другие земли. А святилище — знак того, что возникло в твоё отсутствие.
Гилва протянула руку, вложила её мне в ладонь, подвела к скамье.
— Никто не думал, что мы проиграем ту войну, — сказала она, — хотя всегда оспаривали, что Эмбер может быть грозным противником.
Мы уселись.
— В конце концов, заварилась крутая смута, — продолжала она, — как следствие политики, которая привела к войне, и договора, что последовал за нею. Но ни один из домов в одиночку и никакая из группировок не могли и надеяться на свержение прокоролевской коалиции. Ты знаешь консерватизм Лордов Обода. Потребовалось бы много, очень много усилий, чтобы объединить большинство против Короны. Но недовольство приняло иную форму. Цвела оживлённая торговля под сенью эмберской военной незабвенности. Народ был пленён завоевателями. Биографические штудии Эмберской королевской семьи были очень хорошо преподнесены. Сформировалось нечто вроде культа. Начали появляться персональные часовни — подобные этой, — посвящённые прославленным детям Оберона — самым лучшим, что может Эмбер дать миру.
Гилва сделала паузу, изучая моё лицо.
— Это очень сильно отдавало религией, — продолжила она затем, — а с незапамятных времён единственной значительной религией во Дворах был Путь Змея. Так что Савалл объявил культ Эмбера вне закона как еретический, по явно политическим причинам. Что было ошибкой. Не делай он ничего, все быстро прошло бы само собой… Я, конечно, не знаю, может, и не прошло б. Но объявление вне закона увело культ в подполье, заставило людей принять его более серьёзно, как нечто мятежное. Я понятия не имею, сколько культовых часовен существует среди Домов, и это — одна из них.
— Пленительный социологический феномен, — сказал я, — а объектом твоего поклонения является Бенедикт.
Гилва засмеялась.
— Не трудно было догадаться, — сказала она.
— На самом деле часовню описал мне мой брат Мандор. Он заявил, что забрёл в неё на вечеринке у Птенцов Дракона, не зная, что это такое.
Гилва улыбнулась.
— Должно быть, он проверял тебя, — сказала она. — Долгое время культ был общедоступен. И мне случилось узнать, что он тоже был его приверженцем.
— Ну да? Откуда ты знаешь?
— В прежние дни он не делал из этого тайны — до оглашения проскрипций.
— И кто же мог быть его хранителем?
— Принцесса Фиона, — отозвалась она.
Все чудесатее и чудесатее…
— Ты действительно видела её часовню? — спросил я.
— Да. Перед запретом было модно и оригинально приглашать друзей на обряд в часовню всякий раз, когда начинала раздражать королевская политика.
— А после запрета?
— Каждый публично заявил, что его святилище — разрушено. Многие, по-моему, просто перетащили их по тайным путям.
— А что друзья в часовне на обряде?
— Полагаю, это зависит от того, о насколько добром друге ты говоришь. Я не знаю, как организован культ Эмбера, — она повела рукой вдоль алтаря.
— Хотя уголок, подобный этому, незаконен. И хорошо, что я не знаю, где мы находимся.
— Так я и думал, — сказал я. — А что о связи между объектом поклонения и реальным объектом? Я бы сказал, что Мандор действительно что-то имел к Фионе. Он встретил её, а я при этом присутствовал и видел. Я знаю, украдено нечто, принадлежащее его… покровителю?.. и хранится в его святилище. И вот это… — Я поднялся, прошёл к алтарю и взял в руки меч Корвина…. — настоящее. Я близко видел Грейсвандир, трогал её, держал её. Это она. Но вот что я выяснил: мой отец считается пропавшим без вести, а в последний раз, когда я видел его, он носил этот клинок. Согласуется ли с догматами культа содержание в заключении его покровителя?
— Никогда не слышала о подобном, — сказала она. — Но почему бы нет? Благоговеют на самом деле перед духом личности. И нет причин, по которым саму личность нельзя держать в заключении.
— Или убить?
— Или убить, — согласилась она.
— Тогда это так же мило, как и все остальное, — сказал я, отворачиваясь от алтаря, — но никак не поможет мне найти отца.
Я опять подошёл к ней, наступив на то, что олицетворяло Эмбер — стилизованное изображение, как узор на кавказском ковре, — в тёмных и светлых плитках пола; мозаика Хаоса осталась далеко справа.
— Тебе надо было спросить особу, ответственную за то, что клинок твоего отца находится здесь, — сказала Гилва, поднимаясь.
— Особу я уже спросил, ту, о которой предполагал, что она ответственна за это. Ответ был неудовлетворителен.
Я взял её за руку и повёл к выходу на дерево, и вдруг она оказалась совсем близко ко мне.
— Любым путём мне бы хотелось послужить будущему королю, — сказала она. — Хотя я не могу отвечать за наш Дом, я уверена, что Птенцы Дракона помогут тебе разговорить виновника этих дел.
— Спасибо, — сказал я, пока мы обнимались.
Чешуя её была холодной. Клыки мгновенно измочалили бы моё человеческое ухо, но лишь слегка покусывали демонический аналог.
— Я обращусь к тебе, если понадобится помощь.
— В любом случае обратись ко мне снова.
Хорошо было обнимать, и хорошо, когда обнимают тебя, этим мы и занимались, пока я не увидел тень, двигающуюся в окрестностях.
