Constance_Ice - Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
- Леди Матильда оказала мне честь, предложив стать её мужем, - закончил маг.
Гермиона, стоявшая рядом с Гарри, тихонько охнула.
- Вот стерва, - услышал Гарри восхищённый шепот кого-то из мужской половины гриффиндорцев. А Рон очень тихо, но отчётливо прошипел:
- Похотливый старик…
Слизерин словно услышал его и продолжил, причём то, что он сказал, явно явилось сюрпризом и для Матильды.
- Но я полагаю, что не вправе воспользоваться оказанной мне честью, поскольку не считаю, что я, человек пожилой, и в общем, уставший от жизни… (лица и Годрика и Ровены выразили сомнение в искренности этих слов – первый поднял бровь, вторая иронично усмехнулась) …уставший, уставший, - Салазар тяжело вздохнул, показывая, насколько он действительно устал от жизни, - вам ведь, известно, леди Райвенкло, – «во многие знания многие печали»… Словом, не уверен, что смогу стать хорошим мужем для столь юной и прекрасной девушки. Другое дело – мой сын Роберт, которого я намерен признать законным наследником. Уверен, вы сможете составить счастье друг друга, - Салазар изысканно поклонился Матильде.
Роберт вдруг стал таким бледным, что казалось, он сейчас бездыханным рухнет на пол. Рука Гермионы вцепилась в руку Гарри – он был уверен, она сделала это совершенно безотчётно, глаза её не отрывались от мелового лица Эверетта. Тот бросил ей в ответ горький взгляд, короткий, но до того выразительный, что Гарри одновременно испытал два исключающих друг друга чувства - отчаянного сопереживания Эверетту и желание немедленно прикончить его.
Обомлевшая Матильда несколько долгих секунд переводила взгляд со спокойного Слизерина на казавшегося ожившим покойником Роберта, а с того на растерянную Гермиону. Мельком посмотрела на покрасневшего разъярённого Рона. Сделала какие-то выводы. Состроила высокомерную гримаску и произнесла небрежным светским тоном, как будто не её унизили только что, передав, как вещь, из рук в руки, а словно одаряя бастарда милостью, за которую он ей должен ещё и ноги целовать :
- Хорошо, я согласна.
- Беру, заверните, пожалуйста, - шепнул позади Гарри тот же голос, что восхищался стервой-Матильдой минуту назад, теперь Гарри узнал его – это был Симус.
Роберт открыл было рот, в этот момент Слизерин шагнул на него, хищно взметнув полами плаща, и что-то шепнул на ухо. Если до того Эверетт был белым, то теперь он просто посерел, а Гарри, хоть и думал, что лишился способностей читать мысли, услышал его безмолвный крик: «Гермиона!»
- Я недостоин, - проскрипел Роберт голосом безнадёжно проигравшего.
- Ну что вы, сэр Роберт, - ласково пропела Матильда, сексуальным кошачьим движением устремляясь к Эверетту (Рон скрипнул зубами) и кладя маленькую нежную кисть ему на предплечье, - ваша скромность делает вам честь, но я должна признаться вам, - теперь уже Матильда нагнулась к уху Роберта, и Гарри непонятно почему обострившимся слухом услышал конец фразы:
- Роберт, приди в себя, ведь это всего лишь политика. Будь так любезен, не возражай сейчас. А что до потом – сам увидишь, как со мной просто договориться… обо всём.
- Не меньжуйся, милый, на самом деле ты классный чувак, - тихо просуфлировал Симус.
***
Всю следующую неделю лил дождь. Небо заволокло тусклой пеленой туч, казалось, тянется один длинный нескончаемый вечер, даже ночи были не чёрными, а тускло-серыми. Вроде бы у обитателей замка было чему радоваться – норманны, подчинившись приказу Слизерина, убрались восвояси, четыре факультета готовились вернуться домой, в двадцатый век, все остались живы – все, за исключением братьев Эгбертов. Эдмунд так и не вернулся – его нашли мёртвым недалеко от шатра Гриндельвальда. Он, как и обещал, убил охранника, и видимо, собирался вернуться к Гарри, когда сторожевой пёс страшной породы, которая, как понял Гарри, к счастью, уже не существовала в его время, бросился на Эдмунда из темноты и перегрыз ему горло. Собака с распоротым брюхом лежала тут же – Эдмунд успел взмахнуть мечом напоследок.
Братьев похоронили вместе, на краю леса, возле заболоченного луга, где произошла битва с троллями, и где погиб Эдвин. На этом настояла Эльвира. Трупы норманнов скинули в общую могилу, её под непрекращающимся дождем копали целый день, сменяя друг друга, все ученики мужского пола. Трупов оказалось немало – околдованные Глорианом тролли, ничего не видя и не слыша, кроме зовущего их голоса, по пути смяли и растоптали не ожидающих атаки норманнских солдат. Оставшиеся норманны убрались восвояси - Слизерин не обманул. Куда точно они подевались – вернулись в имение Гриндельвальдов или под королевское крылышко, подались в вольные наёмники или всех по дороге сожрали волколаки, никого особо не интересовало – главное, воины убрались подальше от Хогвартса. Куда Глор увёл троллей, так и осталось тайной. Ушли – и Мерлин с ними. То есть, не Мерлин с ними, а ну их к гоблинам. А вот о Глоре Гарри с тех пор думал часто. Ему не хотелось верить, что принца Леса Теней больше нет на свете, но интуитивно он знал: Глор говорил правду, и они больше никогда не встретятся.
Снейп так и не очнулся. Сьюзен, помогавшая Хельге управляться с ранеными, рассказывала Гарри все последние новости. Малфой от удара Эскалибура действительно получил серьёзное сотрясение мозга - все его выкрутасы по дороге получили логичное объяснение – он реально видел весь мир перевёрнутым, в буквальном смысле вверх ногами (Рон считал, что так и положено человеку с перевёрнутыми понятиями обо всём на свете). Причём, поскольку лежать Драко не хотел, а вставать и даже садиться ему категорически возбранялось, Хельга напоила непослушного пациента зельем, ввергшего того в полусон – полу-транс для удобства лечения. Гарри вздохнул с облегчением от такого решения, поскольку, находясь в сознании, Малфой постоянно оскорблял и подкалывал Сью, в обязанности которой входило вовремя поить его лекарствами.
Снейп же, по словам Хельги, давно должен был оправиться от последствий своей травмы – феникс и чаша Керидвен совершили чудо, физически он был здоров. Но видимо, пребывание в царстве мёртвых не может пройти даром, и эта рана была гораздо глубже и страшней - профессор зельеделия так и не ожил до конца, он лежал тихо и неподвижно, словно в летаргическом сне, все физиологические функции замерли, если бы не биение сердца и редкое слабое дыхание, он бы ничем не отличался от мертвеца. Где витала в это время его душа, даже думать не хотелось. Гарри, частенько заходивший за Сью в комнату, где лежали Малфой и Снейп, каждый раз с содроганием смотрел на голубовато-белое лицо учителя. Хотя, конечно, то, что тот вообще остался жив, всё же было лучше, чем ничего, надежда у Гарри не умирала. Самое ужасное, что никто не знал, как его вообще лечить. Хельга решила уповать на время.
