Constance_Ice - Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Гарри взглянул: руки не было. От плеча торчал короткий потемневший обрубок. Что они все, ослепли?
Рон вытащил руку из-под шеи друга, аккуратно переложил его на землю. Гарри услышал, как он говорит Джинни:
- У тебя кубок с собой? Попробуй напоить его.
- Чем? У меня ничего нет!
- Наколдуй чего-нибудь, ну хоть воды!
- Хорошо, вот вода…
- Серной кислоты ему… Или стрихнину!
- Малфой, замолкни, а иначе ты у меня сейчас без всякого яда умрёшь в муках! – это Джинни.
- Сделай ему снова «мобиликорпус», Гермиона!
- «Мобиликорпус»… Постойте! Знаю – слёзы Феникса! Подставь ему кубок, Джинни!
К губам Гарри прижался серебряный ободок, он глотнул, но не почувствовал вкуса. Открыл глаза пошире: что-то изменилось. Исчезла траурная кайма вокруг солнца, оно поднялось уже высоко в небо, озаряя поле боя жёлтым радостным светом. По полю расползался туман.
- Вот твоя рука, Гарри, - прошептала Гермиона, и Гарри почувствовал, как ему на грудь что-то кладут. Он скосил глаза: верно, рука. Правая, та самая. Выходит, она никуда не девалась? И Вольдеморт не проникал в неё? Он на всякий случай потрогал её пальцами левой – да, действительно. Настоящая, тёплая, живая рука. Его рука. Просто она ничего не чувствует. А остальное лишь привиделось.
- Рон, давай напоим профессора из кубка, – снова Джинни. – Вдруг он оживёт? Слёзы Феникса заживили раны, может, чаша Керидвен вернёт ему жизнь?
- Давай.
- Рон, может, ты? Я боюсь, он такой… израненный.
- Нет уж, лучше ты сама.
- Ладно, но ты помоги. Мне одной рукой неудобно. Подержи ему подбородок, видишь, мимо течёт…
- Ну и как?
- Да не пойму я…
-Забилось! Сердце забилось!
- Он вздохнул, он дышит! Получилось! О, Рон, эта чаша, она творит чудеса!
- Гарри, ты как? – спросил в самое ухо голос Гермионы. – Снейп ожил, слышишь?
- Да. Всё хорошо, - шепнул Гарри.
- Ты встать сможешь? – Рон присоединился к Гермионе, вдвоём они помогли Гарри подняться.
- Хватайся за моё плечо, - велел Рон. - Нам надо убираться отсюда и поскорее. Из леса туман ползёт.
В итоге туман всё-таки догнал их и накрыл с головой. До замка брели сквозь серое облако, ведя лошадей в поводу и ориентируясь на розовый ореол вокруг поднимающегося над башнями солнца. Потом гриффиндорцы даже обрадовались туману – и того, что они могли разглядеть у себя под ногами, хватило бы с лихвой на дюжину кошмарных снов. Один раз Рон поскользнулся на мокрой от крови траве и едва не уронил Малфоя – тот плыл позади, замотанный верёвками с ног до головы как мумия фараона. Феникс облюбовал плечо Гарри, нашедшего (может, именно благодаря Фениксу?) в себе силы идти самостоятельно. Транспортировку Снейпа доверили Гермионе. Что с ним, было неясно – кроме слабого дыхания и пульса (тридцать ударов в минуту, что тоже настораживало) – он не подавал никаких признаков жизни. Гарри охватывало всё более сильное подозрение, что они поступили неправильно.
- Гриндельвальда больше нет, - рассуждала вслух Джинни, сквозь туман голос звучал непривычно низко. - Его сын тоже мёртв. Выходит, замок принадлежит теперь Матильде?
- Теоретически, да. Но она женщина... Если бы ситуация с правами на замок была однозначной, она бы его получила… - мрачно проинформировал Рон. - А так всё решает сила – то есть армия барона, которая не станет её слушать и разбежится.
- Бедная сиротка, - фыркнула Джинни. – Ты забыл, что есть ещё Слизерин, неизвестно, что он предпримет… Ой, нет, я лучше пойду с закрытыми глазами! Не могу больше смотреть на это…
- Не стоит, - возразила Гермиона. – Промахнёшься и свалишься в ров. Мы уже должны быть у самых ворот.
Последовав этому мудрому замечанию, все стали ступать осторожнее: ноги ниже колен тонули в молочном озере, а перспектива упасть в кипяток никого не радовала.
Обнаружением подъёмного моста они оказались обязаны Рону, налетевшему на каменный столбик у края рва. Мост был поднят.
- Что будем делать?
- Вешаться, идиоты! – Малфой, наконец, выплюнул кляп из не очень чистого носового платка, «заботливо» засунутый ему в рот Роном. – Почему вы всю дорогу тащили меня ногами вперёд? Я, по-вашему, уже покойник?
- Ой, какие мы нежные… Может, ты теперь тоже барон, а Малфой?
- Вообще-то он летел нормально, головой…
- Вот с ней-то у него и плохо, я же говорила!
- Гоблин с ним, с Малфоем, лучше придумайте, как нам попасть внутрь!
- Я, кажется, догадываюсь, что с ним…
- Рон, можно перелететь стену на метле Снейпа – не зря же мы её с собой тащим, и опустить мост. Я бы сама, но рука, понимаешь…
- Нет, Джинни, ты уже налеталась.
- А у Малфоя, похоже, сильное сотрясение мозга, - закончила свою мысль Гермиона.
Малфой, напуганный предварительным диагнозом, притих. Рон взлетел, негромко, но выразительно чертыхнулся из тумана. Через несколько минут заскрежетали раскручивающиеся цепи, а воздух сотрясся – словно завыли несколько десятков баньши – это включилась охранная сирена. Навстречу по мосту уже бежали. Первым из тумана вылетел Невилл, за ним Валери.
- Все целы, слава Мерлину! Джинни, что с твоей рукой? Гарри, ты весь белый… Оба - быстро к Хельге! А что с профессором?
***
Джинни заботливо перелила в кельтский кубок выданный ей Хельгой Хуфльпуфф средневековый вариант «Скелероста» и теперь с гримасой отвращения глотала обжигающий напиток. Рон следил за ней, как коршун. Гарри помнил, как ему самому было больно сращивать кости, поэтому очень сочувствовал Джинни, пока сам, повинуясь приказу мисс Эвергрин, заглатывал одну за другой противные мятные пилюли – ему велели съесть их не меньше дюжины. Особого результата он пока не ощущал. Хельга склонилась над Снейпом, стирая кровь и грязь с его лица:
- Странно. На нём нет ни одной сколько-нибудь серьёзной раны. Одни шрамы…Тем не менее, он не приходит в себя, - Хельга охнула, коснувшись спутанных и пропитанных кровью волос зельевара, а потом лёгким взмахом палочки вернула им чистоту и мягкость. (К удивлению Гарри, эти мерзкие сальные пряди оказались от природы тонкими и пушистыми, а ещё больше удивило его, что есть, оказывается, заклинание Фоамус – видимо, специально для ленивых – делающее грязную шевелюру вымытой без применения мыла и шампуня. Отчего же, чёрт возьми, профессор им не пользовался, а ходил и смердел, словно грешник на которого наложили епитимью, запретив касаться моющих средств?)
