Александр Шохов - Отец Смерти
— Таких водопадов на этом ручье двести пятьдесят шесть, — сказала Эйя.
— Что? — встрепенулся Моргульский. — Двести пятьдесят шесть? А какой по счету этот?
— Я не помню, но там рядом должна быть табличка с номером. Подъедем поближе.
— А водопады посчитаны сверху вниз? — спросил Моргульский.
— Да, именно так, — ответила Эйя.
Когда табличка оказалась перед нами, Моргульский взмахнул крыльями и спустился вниз. Его как будто заворожили цифры, выбитые на большом оранжевом валуне: там было написано число 147.
Ни я, ни остальные спутники не видели в этом ничего заслуживающего внимания. Но Моргульский пристально смотрел на номер водопада и шевелил губами. Потом он начал летать над ручьем, подобно гигантской стрекозе, и я понял, что он тщательно изучает дно.
На дне был выложен сложный узор из маленьких цветных камней, причем он постепенно изменялся за счет того, что течение воды сдвигало камешки.
Вскоре Моргульский спикировал в воду и скрылся в ней с головой. Его не было довольно долго. Наконец он вынырнул, держа в руке какой-то прямоугольный предмет. Его намокшие крылья не позволяли ему взлететь, поэтому он выплыл на берег и, тяжело дыша, принялся изучать свою добычу.
Внутри найденной им коробки находились четыре прозрачные шахматные доски, которые с помощью специальных стержней могли крепиться друг над другом. Весь набор фигур был там же, внутри.
Моргульский быстро, с необычайной сноровкой собрал эту конструкцию и, взглянув на нас, произнес:
— Я исполнил задание Седьмых Врат. Это та самая игра, благодаря которой я попал в эту вселенную.
— Эту игру кто-то положил сюда? — спросила Эйя.
— Вряд ли. Скорее всего, она возникла сама благодаря структуре водопада. Моя вселенная была устроена как этот водопад. А подобное рождает подобное.
Я решил как-нибудь на досуге подробнее расспросить моего спутника об этой игре и о той вселенной, из которой он появился.
Эйя что-то прошептала на ухо своему слону и двинулась через ручей. Слоны перешли поток вброд, при этом вода поднялась им до самых спин, и мы вынуждены были приподнять ноги, чтобы не замочить обувь.
— А теперь оглянитесь, — сказала Эйя.
С этой стороны ручей и водопады как будто отсутствовали. Правда, был слышен звук льющейся воды, но сам ручей был полностью скрыт складками местности.
У меня возникло странное чувство: как будто я когда-то уже был в этом месте. И точно так же слышал шум невидимого водного потока. Да! И Эйя была рядом со мной.
— Ты вспомнил? — спросила она, подъезжая ко мне.
— Ты учила меня стрелять из лука в лесу у Священного Плоскогорья, — сказал я.
— Совершенно точно, мой сойкеро. Ты был одним из самых способных учеников.
Каждый сойкеро проходил сложную систему подготовки, обучаясь военным ремеслам у признанных мастеров. Стрелять из лука я учился у Эйи, а метать ножи научил меня Отец. Я вытащил из-за пояса кинжал, взятый у Эвкатиона. Такие клинки, на которых изображался Отец Смерти и Мать Ветров, были знаками власти, и не могли быть никем подделаны. Не потому, что они были слишком тонкой работы. А потому что свойства изменяющегося мира разрушали любые клинки, скопированные с этого. Таким образом, я, не зная этого, отнял у Эвкатиона символ его власти. Это значило, что он во что бы то ни стало постарается вернуть по крайней мере этот утраченный кинжал.
— Ты давно видела Мать? — спросил я Эйю.
— Больше сотни дней назад. Она приглашала всех на праздник урожая.
— Она по-прежнему приносит плоды?
— Конечно. И всегда разные. Ни одного похожего нет.
Я, кажется, еще не упоминал в своем рассказе, что Мать Ветров — это огромное дерево? На кинжале именно на ее корнях изображен Отец Смерти, который, по одной из легенд, вырос из ее первого плода.
Мы проехали через живописную долину, поросшую цветами всех возможных расцветок, и въехали в ущелье, стены которого были отвесными и гладкими настолько, что отражали нашу процессию, подобно двум умножающимся друг в друге зеркалам.
Изображения внутри скал были столь четкими, что каждый из нас, многократно отраженный, превратился в длинную шеренгу всадников.
Эйя дала нам знак остановиться.
— Слушайте, — сказала она.
Я услышал тихую музыку, которая становилась все громче, а потом на нее мягко наложился красивый женский голос. Он пел что-то на непонятном мне языке, излучая тоску и силу. Слезы потекли по моим щекам. И я заметил, что мои спутники также вытирают лицо. В этот миг отражения в скалах изменились. Они изображали уже не нас, а группу женщин в черных одеждах. Я узнал среди них демонессу Анфису, причем узнал с некоторым трудом. Она выглядела как сильный, готовый к опасности и борьбе воин. Лаэрций тоже увидел ее. Потом женщины в черном исчезли, а рядом с Анфисой появился Лаэрций. Он попытался схватить ее, но был отброшен эффектным боевым приемом, а потом буквально избит. Когда Анфиса извлекла меч и приставила его к горлу Лаэрция, он сделал умоляющий жест руками, но клинок вошел в его горло, и все было кончено.
Скалы снова отразили нас, сидящих на белых слонах. Лаэрций был мрачен и избегал наших взглядов. В его руках сиял огромный кроваво-красный кристалл. Седой демон недоуменно смотрел на него.
— Что это? — спросил он Эйю.
— Это дар ущелья Предсказаний, — сказала Эйя, подъезжая к нему. — Ты должен отпустить свою подругу, Лаэрций. Она больше не принадлежит тебе. Ущелье подарило тебе этот кристалл, чтобы ты помнил о том, что увидел.
Когда мы проехали Зеркальное Ущелье, то оказались на красивом невысоком плоскогорье. С него открывался вид на долину, покрытую лесами и озерами.
— Эта долина ниже уровня моря, — сказала Эйя. — От моря ее отделяет наша деревня. Попасть из долины к нам почти невозможно: скалы вертикальные и ровные. Но мы время от времени спускаемся туда, и местные жители обожествляют нас. Они простые люди, доверчивые и милые. Мы контролируем вероятность и в долине тоже. Но дальше наше влияние не распространяется.
— Ты выбрала очень красивое место, — сказал я. — Когда-нибудь, когда все закончится, и восстановится мир, я приеду к тебе надолго.
Стрела просвистевшая у моего уха, прервала вереницу обещаний.
— Это Эвкатион, — сказала Эйя. — Он осмелился вторгнуться на мою территорию!
— Один он бы не осмелился, — усмехнулся я. — Кто-то ему помогает.
Наши преследователи отрезали нас от Зеркального Ущелья и наступали, прижимая к обрыву.
— Есть другой путь? — спросил я.
— Нет. Нам придется спуститься в Долину.
