Ростислав Левгеров - Тысячеликий демон
Итак, западный склон Черной горы занимал Торговый город. Верхушка горы, и часть восточного склона – это Внутренний город, огороженный каменными стенами и глубоким рвом. Там, в высоченных круглых дворцах с пузатыми позолоченными крышами, похожими на луковицу, жили хозяева города – богатейшие купцы, "Совет Семидесяти", во главе с драганом – местным царьком.
Дальше, на восток, от Внутреннего города до Великих болот, тянулись руины Фира – древнего города, столицы загадочного зловещего племени "Черных Душ", или драганеев, в честь которых и называлась гора.
Хаук с виноватой полуулыбкой протискивался сквозь толпы народа. Воздух был наполнен нестерпимым смрадом – смесью запахов рыбы, мяса, подгнивших овощей, острых ароматов специй, удушающе приторным духом благовоний и потных разгоряченных тел. Ветер как назло стих, город накрыла духота.
Хаук снял шляпу, оттер со лба пот и, глядя на темное небо, пробормотал:
– Дождь, дождь сейчас будет. Эх… где же она? Где же… Уважаемый! – Хаук обратился к стоящему рядом торговцу: смуглому мужику со свисающим пузом, выглядывавшим из под короткого жакета. Торговец, тоже посматривавший на небо, озабочено сворачивал прилавок.
– Э-э… уважаемый! – повторил он.
– Я слышал! – рявкнул в ответ торговец. – Чего надо? Не видишь?
– Чего не вижу? – невинно поинтересовался Хаук.
– Всё, торговля кончена! – Лавочник яростно взмахнул руками, обнажив вонючие сопрелые лохмотья под мышками и распугав кучу мух, ползавших по обрызганному кровью прилавку. – Что за проклятый день, о, всемогущий Каидад!
– Я всего лишь хотел спросить…
– Иди прочь, оборванец!
– … как пройти к гостинице "Старый Дуб"?
– Не знаю я! Кто я, по-твоему, такой? – Маленькие глазки торговца налились кровью. – О, Всемогущий Каидад! Прости мне грехи мои! Иди отсюда, несчастный!
Хаук равнодушно пожал плечами и зашагал прочь.
– Там, за этим рядом, налево! – совершенно неожиданно проревел ему вслед жирный лавочник. – Где каршарийский квартал, там найдёшь!
– Благодарю тебя, уважаемый! Да принесет твой бог тебе удачу в делах!
– Да пошел ты, оборванец!
Гостиница "Старый Дуб", в отличие от большинства вередорских каменных и глинобитных гостиниц, была сложена из гладко обструганных дубовых бревен – на вересский манер; имела два этажа с интересными круглыми балкончиками и болтающуюся на цепях вывеску, изображавшую, разумеется, пышный, раскидистый дуб; сверху, полукругом, красовалась оная надпись – "Старый Дуб". Гостиница занимала видное место в каршарийском квартале, целиком состоящим из постоялых дворов, различных питейных заведений и дешевых публичных домов. Эти самые каршарии, религиозные сектанты родом из Марна, когда-то и впрямь жили здесь. Теперь же от них осталось только название.
Хаук вошел в помещение. В спину дохнул освежающий ветер. Он обернулся и выглянул – наконец-то пошел дождь. Настоящий ливень, холодный, враждебный, он вымывал из канав темно-синие нечистоты и дробно стучал по брусчатке, которой был вымощен квартал.
– Надо же… вот так вот.
Следом за ним в гостиницу поспешно забежало еще несколько человек. Они встали около выхода и, посматривая на улицу, торопливо разговаривали, при этом отчаянно жестикулируя.
Хаук подошел к прилавку. Хозяин – крепкий мужчина средних лет – похоже, скучал. Просторный, скудно освещённый зал был почти пуст – только в одном самом темном углу сидели, угнувшись, трое; потрепанная пьяненькая девица, облокотившаяся о стойку, взглянула на вошедшего осоловевшими глазами.
– Ну? – неприветливо спросил хозяин.
– Комнату, – положив шляпу на стол, сказал Хаук. – Пива. Покушать. – И, подумав, добавил: – Всё.
– А женщину не желаешь? А, бедняга? – злорадно усмехнулся хозяин.
– Вы знаете? Нет, не стоит. Не нужно.
– Ха! Денег не хватит? – Хозяин ткнул пальцем в девицу. – Она не дорого стоит. Бери, за золотой.
– Скотина… – равнодушно буркнула девица.
– Не думай, бедняга. Отдохни с дороги с комфортом. Ну?
– Вы знаете… – начал Хаук.
– Эх, беднота… – разочарованно вздохнул хозяин. – Давай я накормлю тебя капустой, налью меру местной кислятины и отправлю спать на чердак?
Хаук загадочно улыбнулся, посмотрел на троицу в углу, и сказал:
– Мартин. – Посмотрел на девицу: – Федра.
– Ловкач… – пробормотал хозяин, вытирая стол. – Много вас здесь таких…
– Хорошо, Мартин, – невозмутимо произнес Хаук, – уговорил. Если тебе с Федрой того хочется, я доставлю ВАМ удовольствие.
Мартин непонимающе уставился на своего гостя. Хаук забил трубку табаком и закурил.
– Надеюсь, вы не против? Хороший табак.
– Что?
Федра застонала. Мартин быстро перевел на неё взгляд. Девица покрылась потом, закрыла глаза, судорожно провела рукой между ног – казалось, она готова упасть в обморок.
– Ты что делаешь? – Мартин хотел схватиться за нож, как вдруг, почувствовал сильнейшее сексуальное возбуждение. Троица в углу поднялась и направилась к ним.
Мартин уже ничего не видел. Он повалился на пол. Возбуждение нарастало, как снежный ком. Ему мерещилось, что он находится среди ласкающих его роскошных наванийских наложниц. Наваждение было настолько сильным, что он, едва помня себя, прохрипел:
– Хватит, ты победил. Сдаюсь.
Трое здоровых парней воинственного вида, недоуменно осматривали всех троих: хозяина, ощупывающего мокрое пятно между ног; бессильно повалившуюся на стойку глупо и томно улыбающуюся девушку; и на спокойно покуривающего мужичка, обратившего к ним полный детской наивности взгляд.
– Спасибо, – прошептала Федра. – Мне понравилось.
Троица расхохоталась и вернулась назад. Мартин угрюмо посмотрел в их спины.
– Пива, покушать и номер, – напомнил ему Хаук. – Только не капусту и не чердак.
– Сейчас, только штаны переодену, – сердито ответил Мартин.
– Как вам будет угодно.
Дождь лил, не переставая и не ослабевая, уже четвертый час. Потоки воды стекали по тусклому дребезжащему стеклу, кое-как вставленному в маленькое окошко, затекали на рассохшийся, потрескавшийся подоконник, выгнав оттуда стаю мелких тараканов.
В небольшом номере, обитым почерневшим от времени тёсом, из мебели находились всего-то узкая кровать с чахлым соломенным тюфяком, большой стол, лавка и деревянное ведро с водой в углу.
Хаук, схватив свечу, склонился над разбросанными по столу рукописями, книгами и просто обрывками бумаг.
– Так, так, – бормотал он, жадно хватая исписанные листки, бегло пробегая по ним глазами и откидывая затем их в сторону. – Как жаль, что я потерял это…
