Франческа Хейг - Огненная проповедь
— Не думай, что тебе удалось избежать такой же участи. — Он указал на синяки и царапины на моих обгоревших руках. — Мы с тобой оба сейчас хороши.
— Тебе лучше не проводить много времени на солнце.
— Сейчас цвет лица меня совсем не заботит. Поимка, заключение, пытки — вот это да, а загар — нисколько.
— Звучит довольно жизнерадостно для человека, у которого такое на уме. Ты не боишься?
Он улыбнулся:
— Того, что нас вернут? Нет. — Он, все еще улыбаясь, окинул взглядом теснину, расположенную ниже, и реку, омывающую ее подножие. — Потому что я не вернусь. Даже если нас найдут — я лучше спрыгну c утеса.
* * * * *
Несмотря на то, что мы лежали тесно прижавшись друг к другу на узком уступе, сгущающаяся темнота принесла с собой ощущение анонимности, поэтому говорить стало проще. Я поймала себя на том, что рассказываю Кипу о годах в камере сохранения и даже о днях, проведенных в селении, да и о детстве в деревне.
— Извини, я, должно быть, совсем тебя заболтала.
Он шевельнулся рядом — пожал плечами.
— Ну, сам-то я не многое могу тебе поведать.
На самом деле лишенный собственного прошлого, он жадно внимал мне и задавал вопросы, побуждая рассказывать всякие подробности. В частности, о Заке.
— Это, наверное, для тебя самое странное. В смысле, конечно, все странно, но самым странным мне представляется ничего не знать о собственном близнеце.
— Именно. Все остальное, естественно, важно. Но мне кажется, что я вроде как отрывочно представляю, кто я такой, независимо от того, где я жил или чем занимался. Но такой огромный пробел, как полное отсутствие воспоминаний о моем близнеце, оставляет ощущение, что я сам себя до конца не понимаю.
— Даже не представляю, как такое возможно. Словно у тебя отняли половину. Как будто отрезали руку или ногу. — Повисла тишина. — Извини, я не хотела...
Он рассмеялся:
— Я тебя понял. Но не надо слишком уж меня жалеть. Твой близнец — вовсе не небесное благословение.
— Само собой. Но я не в силах представить на его месте кого-то ещё. И если бы он был другим, я бы тоже изменилась. Мечтать о другом близнеце — то же самое, что тебе мечтать о двух руках. Я даже вообразить не могу, что Зака нет.
— Верю. А вот что касается моей близняшки, то даже если мой разум ее позабыл, тело так поступить не сможет. Приведись ей завтра попасть под телегу, не будет никакой разницы, знаю я ее или нет. Мое тело вспомнит чертовски быстро.
Некоторое время мы лежали молча.
— Думаешь, она похожа на твоего близнеца? — спросил он. — Думаешь, это она поместила меня в резервуар?
Забыв, что вокруг темно, я покачала головой:
— Не знаю. Вполне возможно, тебя захотел спрятать кто-то могущественный. Но они же сначала должны были испытать баки? Может, тебе просто не повезло, и ты попался под руку?
— Но тебя не держали в резервуаре. Следует ли из этого, что моя близняшка не так влиятельна и важна?
— А тебе бы хотелось, чтобы так оно и было?
— Не знаю. Предполагаю, это означало бы, что решение принимала не она и все обстоит именно так, как ты говоришь: мне просто не повезло.
— Я тебя понимаю, но, думаю, меня не засунули в бак лишь по одной причине: хотели использовать мой дар.
— Не будь ты ясновидящей, Зак запер бы тебя в резервуаре?
— Он и собирался, — ответила я, с содроганием вспомнив, что мне грезилось в последние дни в камере. — Вскоре. — Я на минуту задумалась. — Не будь я провидицей, все сложилось бы иначе. Нас разделили бы при рождении, и ему не пришлось бы бороться против всех и вся, доказывая, что он альфа. События приняли бы совсем другой оборот, и Зак не встал бы на этот путь.
— Так значит, во всем виновата ты? Потому что родилась провидицей?
— Я не это имела в виду. Все слишком сложно. — Я откатилась. — Давай спать.
* * * * *
Во сне я увидела Исповедницу и тут же с криком пробудилась. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, где я. Вокруг темнота. Лежащий за спиной Кип старается меня угомонить. А по низине река эхом разносит его тихий шепот.
— Извини. Дурной сон.
— Все в порядке. Ты в порядке.
Я кивнула в темноте. Дыхание выравнивалось.
Он продолжил:
— Я имею в виду, ты в бегах от своего злобного близнеца, и, несомненно, армия его прихлебателей следует за тобой по пятам, а рядом с тобой над рекой на скале полуголый незнакомец с амнезией. Но больше никаких проблем.
Я рассмеялась:
— Спасибо, от сердца отлегло.
— Обращайся, — сказал он и перевернулся на спину.
Я тоже легла лицом вверх. Над нами свисали корни деревьев, образуя полог, через который проглядывало темное небо, слегка освещенное звездной россыпью. А над всем этим я ощутила разум Исповедницы, который в поисках меня прочесывал пространство. И мне показалось, что само небо давит на меня ее пристальным вниманием.
— С тех пор как мы сбежали, меня не оставляют сны об Исповеднице. Когда я думала о ней, пока сидела в камере сохранения, меня охватывал ужас. Сейчас же я чувствую ее постоянно.
— Думаешь, она тебя ищет?
— Уверена! И могу осязать ее сознание, которое нас ищет.
Кип приподнялся на локте:
— Что ей известно? Она знает, где мы сейчас?
— Нет, не думаю. Но она ищет. Постоянно, неотрывно.
Перед глазами снова возникло воспоминание, как я проникла в разум Исповедницы во время последнего допроса. Большая комната с проводами. Исповедница старалась ее скрыть, так же, как я заблокировала Остров в своем сознании. Ее гнев свидетельствовал, что эта комната — нечто значимое. Но вот что? И почему Исповедница столь яростно старалась ее оградить?
Он сел рядом со мной.
— Не пойми меня неправильно: я благодарен твоему дару, но тебе не завидую.
Никто бы не позавидовал провидцам. Альфы нас презирали, другие омеги боялись. Но тяжелее всего сами видения. Мне всегда являлись осколки прошлого или будущего, что пронзали мои дни и ночи, заставляя сомневаться в собственном месте во времени. Кто бы позавидовал нашим искореженным мозгам? Я снова подумала о безумном ярмарочном провидце из Хавена и его нескончаемом бормотании.
— А тебе что-нибудь снилось в резервуаре?
— Вообще ничего. Даже странно. По обрывкам воспоминаний, сидя в баке, я хотел, чтобы это было сном, чтобы я поскорее проснулся. Там я постоянно терял сознание. И видел сны о резервуаре, а когда просыпался, оказывалось, что я все еще там, внутри. Не сон, но как будто сон. . — Кип помолчал. — А теперь мне ничего не снится. И это здорово. Может, отведенные для меня сны закончились?
— Почему ты думаешь, что единственный, кто не спал? В резервуарах, я имею в виду.
